Михаил Исаков - Ловушка для героя
— Я как-то не задумывался над этим, — признался Ловец. — Скажи хотя бы, что мы будем делать с этой частью?
— Все очень просто. Сейчас идет разгрузка. — Бобр многозначительно взглянул в сторону поля, на которое как раз садился очередной шатл. — Мы не спешим и действуем осторожно. Сделали главное — доставили робототехнику и готовим площадку под спуск оборудования для терраформирования, потом доставим и силовую установку.
— Все сохранилось?
— Еще как. Начнем работу и скоро…
— Построим город-сад, — продолжил Учитель.
В расчет Бобра входило участие Учителя в разговоре, и он нисколько не удивился его появлению. Время прогулки, а главное место, были выбраны заранее с предварительным уточнением дозволенного маршрута прогулок графа д` Марон.
— Да, мы построим город-сад.
— И каким же способом, позвольте узнать? — спросил Учитель, скупо кивнув Ловцу.
— Тем самым способом, каким собирались это делать первые колонисты, то есть ваши предки, гере Учитель. Освоим оборудование и начнем.
— Мои предки давно в могиле и столь же давно они отказались от подобных идей. Они летели на планету, где не было жизни, и которая подходила для жизни с большими допущениями. Терраформирование было необходимо там для выживания. Для чего оно нужно здесь?
— Для того же самого, — убеждено сказал Бобр, — но в несколько ином смысле. Вы столетиями только и делали что выживали и заставляли нас вам помогать. Надоело. Хочется жить, а не выживать.
— Вот-вот. А для этого за столетие перевернуть всю жизнь на планете, уничтожить больше половины видов животных и растений.
— Зато мы по-настоящему возьмем под контроль всю планету. По-моему, это лучшее предложение из возможных. Или вы хотите, чтобы мы продолжали бездействовать, как бездействовали столетиями? Игнорировать наши достижения? Вы же сами якобы всегда к этому стремились. Теперь у нас появился эффективный инструмент.
— Вы уничтожите планету, а не поможете ей.
— Это в вас говорит безынициативное морализаторство Учителя, которым вы заразили Алекса. Но где основания этой морали? Раньше вы говорили о магии, как об уникальном явлении, которое мешает и помогает одновременно, и которое нужно всенепременнейше сохранить. Где она эта ваша магия? Ау, магия! Где ты? Ее нет. Она исчезла сразу, как только мозг корабля заработал на полную мощность.
— Извините, что прерываю, — вмешался Ловец. — Хотелось бы выяснить. Я-то здесь причем?
— Да при том, — вздохнул Учитель. — Ты Герой.
— Никакой он уже не Герой, — заявил Бобр. — Даже если это и было до недавнего времени правдой. Нет магии — нет Героя. Нет магии — нет могущества Учителей. Попробуйте, прочтите мои мысли? Не можете? И я ваши не могу прочесть. Хватит, наигрались в судьбу и предназначение, наступило время, когда мы все сами себе герои.
— Ты в это веришь? — спросил Учитель.
— Я это знаю. В нашем будущем нет места волшебству. Чуду — да, но никак не магии. И еще, самое главное, наше чудо появится, только если долго-долго и упорно работать. Ты готов работать Алекс?
— Готов, — ответил Ловец. — Вот только с руками освоюсь и сразу же начну.
— А вы, гере Учитель? — Бобр посчитал, что уже победил, поэтому позволил себе легкую издевку.
— Знаешь, Ловец, почему он так надрывается? — не ответил Учитель. — Грандиозные планы перед тобой рисует и, наверное, сам в них искренне верит, бедняга. Из разряда "кукол" вылезти хочет.
— Да, хочу, — не стал отпираться Бобр. — У меня нет таких длинноногих, полногрудых и большеглазых возможностей, как у некоторых смазливых девчонок. Я же замуж выйти за заслуженного колониста не могу, и очереди невест из благородных семейств за мной не наблюдается.
— А что с остальными "куклами" произойдет? — поинтересовался Ловец, который вспомнил мягкость тонких шеек детей в доме деревенского старосты.
— Их больше не будет.
— Как так?
— Не будет и все.
— Ошибаешься. Обязательно будут, — высказался Учитель. — Под другим названием, но с теми же самыми функциями. Они у вас уже есть.
— Это кто, например?
— Пилот дисколета. Вряд ли он добровольно согласился иметь такую вызывающую прическу из проводов. Понаделаете таких побольше и снова пошлете на убой, начнете расходовать на эксперименты и опыты, сделаете из них профессиональных солдат, убийц, рабочих или агентов службы безопасности. Последнее, я думаю, они будут делать с большим профессионализмом, чем ты.
— Да бросьте вы, — отмахнулся Бобр. — Вот и супруга ваша в то же самое меня тыкала.
— Ио?
— Она, — подтвердил Бобр, изучая реакцию Ловца. — Кстати, милорд граф и Учитель, вы можете увидеться с женой. Я все же не совсем чужой вам человек, и устроил так, что она ждет вас в Гостевом городке.
Учитель ответил не сразу.
— Мне говорили, что мое "дело" в хороших руках человека, испытывающего ко мне благодарность. Видимо, подразумевали тебя. Только знаешь, Бобр, у тебя благодарность с душком расчетливости. Ведь ты знаешь, что я, Ио и Кристина уйдем, нарушив любые приказы и распоряжения. Кто их теперь проконтролирует? Без магии тотальный контроль не возможен. Вот ты и начал игры. Если перетащишь на свою сторону Ловца — это боевая единица в будущей борьбе. Если Учителя — это авторитет в рядах… так сказать, преобразователей. А если не перетащит никого, то останешься "куклой", но нужной куклой, доказавшей свою преданность и желание служить. Кто-то ведь должен будет дорабатывать с Учителем, Ловцом и подобными типами.
— Хотя бы так, — согласился Бобр. — Даже, скорее всего, так и будет. Но это все равно гораздо лучше, чем быть просто бессловесным исполнителем.
Ловец, промолчавший большую часть разговора, вспомнил, что примерно те же мысли высказывала ему Ио.
— Пойдемте, милорд граф. Я провожу вас. А ты, Алекс, поскорее выздоравливай, — попрощался друг Боба, передавая каталку в руки медсестры, которая во время прогулки на почтительном расстоянии следовала за ними. — Ты нам очень нужен. У нас будет интересная работа.
На Взлетное поле бесшумно садился дисколет. Ловец сосредоточил свое внимание на рабочих, спешащих к сверкающей "тарелке". С такого расстояния рядом с ней они казались маленькими суетливыми муравьями.
* * *Кто бы с ним ни встречался, ему постоянно говорили, что трудиться придется много, очень много, так много, что будешь без сил засыпать от усталости. Но этого почему-то не произошло. Казалось, он никому не был нужен, на него перестали обращать внимания и только кормили, выгуливали в парке и давали читать книжки. Никто не знал языка Королевства Трех морей, приходилось объясняться жестами, отчего появилось ощущение тревожной неопределенности и страха. После ажиотажа вокруг его драгоценной персоны такое пренебрежение было более чем странным, поэтому он даже обрадовался, когда однажды поздним вечером к нему в комнату вошел Алекс и тихо приказал:
