Михаил Исаков - Ловушка для героя
— Почему ты его не распял? — шепотом спросил Сашка
— Времени нет, — также шепотом ответил Ловец и открыл дверь.
В холмике скрывался лабиринт коридоров и их ответвлений, где по стенам были проложены сотни кабелей и трубок из материала похожего на пластмассу. Саша ни разу не был в котельной и уж тем более не довелось ему побывать на подводной лодке, но увиденное напоминало ему именно эти достижения человеческой мысли.
А еще он заметил, что Алекс до чрезвычайности серьезен. Он уже давно наблюдал за своим "тайным агентом" и много раз видел его сосредоточенным, собранным, мрачным, недовольным, раздосадованным, уставшим и злым, но никогда настолько серьезным и внутренне напряженным. Об этом говорило хотя бы то, что в его руках подергивалась взятая у охранника палка шокера.
"Нервы или новые руки шалят?"
Ловец открыл еще одну дверь и, не мешкая ни секунды, пустил вход свои руки и шокер. Два инженера (кто еще мог находиться в таком месте и быть одетым в белые халаты?) превратились в мычащих существ.
— Подожди, я скоро.
— Ага. Я так и понял.
Сашка отошел на приличное расстояние, благо в зале, в котором они оказались, это расстояние наличествовало, и не слышал скорого разговора мычащих инженеров и серьезно настроенного Ловца. Содержание его тоже осталось для него загадкой, хотя разбитое лицо одного из собеседников говорило о разговоре на весьма интересные темы.
Бело-халатный в кровавую крапинку работник холма провел их в следующий зал и беззвучно указал рукой, после чего, естественно, в знак признательности, получил еще один удар шокером.
— Ты всех так благодаришь за сотрудничество? — поинтересовался Сашка, беспокоясь, что, в конце концов, его вырубят подобным же способом.
— Работа наша такая.
— И нету других забот, — пропел студент.
— Значит так, я буду держать контакты, а ты прижмешь клешню к той бандуре и нажмешь кнопку.
"Бандура" занимала четверть зала и высилась на два человеческих роста переплетением труб и трубочек, уходящих в пол и потолок.
— У тебя же руки болят, — напомнил Сашка.
— Ничего, я справлюсь, — пообещал Ловец и наступил на клубок тонких проводов ногой.
— Нажимать?
— Жми.
— И что будет? — Парня начали обуревать несвоевременные сомнения.
— Хорошо будет.
Сашка навалился всем телом на клешню и нажал кнопку.
* * *"Рыбак! Эй, Рыбак, очнись!" — орал Стихоплет. — "Ты слышишь?"
Он слышал.
"Всю рыбу распугаешь", — пошутил Игрун.
"Зачем они это делают?" — спросил Воришка, который впервые за долгое время прекратил заниматься взламыванием кодов и замков, которые сочинял Игрун.
"Наверное, так им нужно", — ответил Рыбак, укорив себя за никчемное "наверное".
"Они хотят меня убить!" — ужаснулась Красотка, оторвавшись от самолюбования. — "Они убьют нас всех!"
"Тебе страшно?" — поинтересовался Рыцарь, предварительно просчитав, что ни один из боевых роботов не успеет домчаться до реакторного цеха.
"А тебе?" — съехидничал Игрун, вспомнивший, что так и не уговорил Рыцаря поиграть в военные симуляторы.
"Нет", — рыкнул Рыцарь, и все почувствовали, что благородный воин соврал.
Бывший солдат догадывался, как можно использовать не по прямому назначению вспомогательный лазер легкого горнопроходческого робота.
"Что будем делать?" — озадачил всех Доброволец.
Он появился в их компании позднее всех и очень не хотел умирать. Выражалось его нежелание в череде сообщений на Пульт управления, которые появятся на дисплеях лишь после того, как все будет кончено.
"Почему ты блокируешь меня, Рыбак?" — паниковал Доброволец.
"Чтобы ты им ни писал, они не успеют".
"Но мы не выполнили нашего предназначения", — вспомнил Стихоплет. — "Наша работа только-только началась. Можно запустить программу спячки и спастись".
"Я знаю", — ответил Рыбак и послал сигнал маневровым двигателям "Альгамбры" вновь отвести корабль на дальнюю планетарную орбиту.
Находясь на двадцатиметровой глубине, в толще скальные породы, он был все также далек от знакомых ему звезд и жалел, что уже никогда не сможет их увидеть.
"Не хочу умирать, я так молода". — У Красотки, как у всякой женщины, было особое отношение к своему возрасту. Коллеги это понимали и не стали напоминать даме, что среди них она вторая по возрасту после Рыбака, то есть ей примерно двести пятьдесят лет.
"Всегда знал, что они меня обманут", — тихо захныкал Воришка.
"Раз знал, значит уже не страшно". — Игрун нарисовал картину того, что творилось в Колонии: остановившиеся машины и станки, один за другим гаснущие экраны, погасшие осветительные приборы и запертые в лифтах люди. — "Правда, смешно?"
Он умел развлечь публику.
"Люди?" — спросил Стихоплет.
"Люди", — ответил Рыбак.
"Вы согласны?" — Рыцарь пустил скупую слезу.
"Ну, если по-другому нельзя", — все еще сомневалась Красотка.
"Чего же мы ждем?" — торопился Воришка.
"Я за", — решился Игрун.
Доброволец согласился молча.
Главный корабельный мозг всегда принимает решения на основании единогласия. Это было единственным ограничением виртуального всемогущества людей ставших супер-компьютером. Они знали, что их всевластие лишь кажущееся, специально придуманное для успокоения разбушевавшегося человеческого сознания. Но эта иллюзия была великолепна и стала еще лучше, когда получила свое завершение в их решении отказаться от дальнейшего существования. Что может так ясно показать торжество свободной жизни, как не победа над страхом смерти?
Рыбак был уверен, что их предшественники, погибшие при выходе корабля-колонизатора из подпространства, пришли к такому же решению исходя из тех же соображений. Судя по записям, исключительно благодаря их самопожертвованию экспедиция получила шанс на спасение.
Мозг угасал.
Довольны ли были они своей судьбой?
Рыбак не знал, как другие, но когда его спрашивали об этом, и он честно отвечал, что доволен.
Чего он хотел от будущего?
Всемогущества.
Ему смеялись в ответ и говорили, что ждут от него именно этого.
Перед окончательным истощением стабилизирующего поля мозг успел зафиксировать то как в жилых блоках начали открываться крышки анабиозных кресел и как к тысячям колнистам вернулись сны, желания, мысли. Так были спасены люди, которые могли погибнуть без энергии уничтожаемого реактора.
Мозг угасал.
Они угасали каждый в отдельности.
Стихоплет сочинял элегию на свою смерть.
Рыцарь представлял себя в битве с мечом в руке.
