Владимир Свержин - Башни земли Ад
— Говори, — перевел толмач.
— Однажды гончий пес спросил у оленя: «Скажи, как же так? Я молод, силен, ловок, быстрее меня не сыскать в округе, но каждый раз, когда я преследую тебя, удача отворачивается от меня». Олень рассмеялся, если, конечно, олени умеют смеяться, и ответил: «И не догонишь никогда. Ибо ты бежишь, исполняя волю хозяина, я же спасаю жизнь». Так и здесь. — Лицо кондотьера расплылось в улыбке. — Я спасал жизнь, а Муцио исполнял волю хозяина.
— Твой отец был мудрецом, — улыбнулся Тимур. — Разумно следовать его совету. Я вижу, ты можешь не только вести в бой своих храбрецов, но и править народами. Я сделаю тебя амиром в твоих землях, и все, кто приказывал тебе, будут в пыли целовать след твоих ног и умолять о милости.
— Право же, это чересчур высокая честь.
— Так будет, ибо я желаю этого. Ты же пока можешь выбрать себе любую награду.
— Если будет угодно вашему величеству, — Андреа склонил голову, — я бы просил оставить мне и моим людям ту часть сокровищ Баязида, которую нам удалось отстоять своими мечами.
— Это не награда, а твоя законная добыча.
— Если так, покуда ваше величество не сделали меня амиром, я прошу лишь об одной милости.
— Какой же?
— Я желал бы возглавить тот отряд, который ударит по войску гнусного мерзавца, змеиного отродья, Джиакомо Сфорца. Я желаю встретиться с ним в схватке кор-а-кор,[51] всадить копье в его орущую от страха пасть, хочу видеть, как побегут его змееныши, когда рухнет их предводитель.
— Ты получишь эту награду. — Тамерлан вернул Браччо его меч. — И очень скоро.
Верблюды мчали по барханам несколько странно, по-вараньи извиваясь, точно перетекая, однако куда быстрее обычного дромадера.
— Хасан, скажи мне как абориген, — отплевывая попадавший в рот мелкий песок, кричал Лис, — в каком тутошнем городе проходят гонки на верблюдах? На таких иноходцах мы завоюем если не первый приз, то уж точно кубок зрительских симпатий.
— Они не пройдут допинг-контроль, — отвечал дервиш.
— Зрительские симпатии?
— Верблюды.
— Ты что, кормил их гашишем?
— Нет. Однако джинн…
— Да ладно, немного джина на ход ноги не влияет.
Камдил хмыкнул, слушая перебранку старых приятелей.
Гребень очередного бархана лег под ноги скаковых верблюдов, песок с мерным шуршанием начал струиться вокруг их длинных мосластых ног.
— Вон. — Камдил указал вперед. Впрочем, это было вовсе не обязательно. Вдалеке, радуя взор усталых путников, красовался восьмибашенный дворец. Сквозь открытые крепостные ворота въезжали купцы, куда-то, должно быть, с посланием, промчался всадник, почти у самых каменных стен, изукрашенных затейливой резьбой, катила тяжелые валы полноводная река. Финиковые пальмы склонялись над нею, суля долгожданную тень под опахалами огромных листьев.
— Ну вот, кажется, и прибыли.
— Хасан, — с сомнением в голосе спросил Лис, — а ты уверен, что это тот самый город? Может, зверьки нас куда-нибудь не туда вывезли? Мне кажется, я чувствую ветер с реки. И вроде птицы какие-то. Для миража как-то чересчур.
— Нет, — покачал головой Хасан Галаади, — это он самый.
— Не, ну это круто, шо ты так убежден. Может, и мне объяснишь?
— А что тут объяснять? — махнул рукой Камдил. — Хасан правильно говорит. Сам погляди: мираж не мираж, а одно четкое отличие от реальности имеется.
— Шо, ни одной рекламы «Макдоналдса»?
— Сергей, не говори глупости. Город восточный?
— Сто пудов.
— Башни видишь?
— Как тебя.
— А минареты? А уж они-то точно должны были возвышаться над башнями.
— И то верно. Ну, тогда, как говорится, станция Дерезай, кто приехал — вылезай.
— Уже вылезли. — Камдил перевел глаза на дервиша. — Хасан, есть что-то необычное?
— Здесь все необычное. Но, помнится, когда Аллаэддин рассказывал маленькому Али о своем приключении в пустыне, он ни словом не обмолвился о людях у городских стен. А здесь и караван, и всадник, и вон рыбаки.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Как-то это все подозрительно. — Дервиш взглянул на рыцаря: — Вальдар, насколько я помню, твой Катгабайл из великих мечей?
— Да. — Камдил расправил плечи.
— А взгляни-ка ты на этот город через клинок.
Рыцарь потянул чудодейственное оружие из ножен и выставил руку с ним вперед, точно норовя рассечь «мираж» на две части.
— Матерь Божья! — вырвалось у него. — Вот это да!
Как и всякий великий меч, Катгабайл без труда отсекал явь от наваждения, и потому картинка тут же раздвоилась, будто разваленная пополам. Слева по-прежнему шумели над рекою пальмы и неспешно выбирали сети рыбаки, справа посреди серого песка вздымались к небу черные смерчи «башен». Вокруг них, силясь взобраться или свалить их, кружили мрачного вида тени.
— Джентльмены, у меня для вас крайне огорчительная новость: там джиннов больше, чем во всей тысяче и одной ночи.
Командир высланного перед войском дозора соскочил с коня и рухнул на колени перед Тимуром:
— Мой повелитель! Впереди лагерь врага. Над ним реет знамя со львом, держащим в лапах ветку айвы.
— Это Сфорца! — воскликнул сидевший подле Тимура Андреа де Монтоне. — Клянусь своими шпорами.
Он вскочил, точно ожженный кнутом. В глазах Тамерлана блеснули холодные огоньки:
— Я помню это знамя. Значит, мы догнали твоего врага.
— Да. Позволь же мне сокрушить его!
— Я обещал тебе это.
Лицо Браччо просияло. Он поклонился Великому амиру и бегом устремился вниз с холма, на котором располагался шатер Повелителя Счастливых Созвездий.
— Он чересчур горяч. Рвется в бой, как и все прочие гяуры, — с усмешкой глядя вслед кондотьеру, тихо проговорил Тимур. — Такие, как он, хороши в атаке. Но стоит нажать посильнее, и они побегут от врага также быстро, как до того наступали. — Он повернулся к одному из военачальников: — Возьми свой тумен и двигайся за нашим доблестным союзником. Если будет надо — поддержите его, а если нет — держитесь в стороне от битвы.
Потом же, когда вы покончите с этим главным батыром первосвященника неверных, ступайте на восток. Я знаю, там среди лесистых холмов есть старая дорога. В прежние времена она вела к горному перевалу, но когда Аллах обрушил скалы, по нему перестали ездить. Основные силы врага где-то близко. Я чувствую это. — Он поглядел в синее небо, где, раскинув крылья, парил черный ворон. — Вы должны найти и обойти его с тыла.
Когда же начнется основная битва, а не эта мелкая свара, я подам знак: зажгу три костра с красным дымом. Как только увидишь этот знак, ты должен, как беркут на ягненка, обрушиться на загривок гяурам, смять их тыл, растерзать обоз, сжечь лагерь. Не щади никого. Пусть ужас следует впереди тебя, и стаи воронов следуют за тобой.
