Терри Пратчетт - Невидимые академики
Устраивать вечеринки волшебники Невидимого Университета умели, как никто. Даже Пепе и мадам Шарн[33] были впечатлены. Тем не менее, бизнес есть бизнес, им следовало подумать о Джульетте.
— Что-то я её не вижу, — сказала мадам Шарн.
— А я, кажется, наоборот, встретил недавно сразу двух Джульетт, — поделился впечатлениями Пепе. — Ох, эти парни умеют развлечься… Столь впечатляющей сырной тарелки я никогда в жизни не видал. Ради такого я почти готов примириться с обетом полового воздержания.
— О, неужели?
— Нет уж. Кстати, дорогая, ты обратила внимание на высокого волшебника, который постоянно на тебя пялится?
— Это профессор Бенго Макарона. Ты думаешь, он… — начала мадам.
— Без тени сомнения, дорогая. Я знаю, у него коленки повреждены, но вряд ли это послужит серьёзным препятствием.
Мадам снова повернулась, осматривая толпу в поисках блестящей фигурки.
— Надеюсь, наша юная модель не увлеклась какими-нибудь шурами-мурами.
— Это вряд ли. Её постоянно окружает толпа поклонников.
— Всё равно, возможность есть.
На самом деле, Трев и Джульетта сидели в это время на тёмной Ночной Кухне.
— Я поеду за тобой куда угодно, — сказал Трев. — И там найду, чем заняться, не волнуйся.
— Нет, ты должен остаться здесь и заняться футболом, — возразила Джульетта. — Знаешь, что люди говорят, там, в зале? Что Дэйв Вроде твой отец.
— Ну, так оно и есть.
— Раньше они говорили, что ты его сын.
— Ладно, ты права. Наверное, следует маленько в футбол потренироваться. Только вряд ли у меня опять прокатит трюк с жестяной банкой.
Они поцеловались.
Здесь и сейчас это было всё, в чём они нуждались.
Тем не менее…
Гленда и Орехх тоже искали местечко потише, и, предпочтительно, потемнее. К счастью, она случайно обнаружила в кармане передника пару билетов, которые туда сунул доктор Икоц, не прекращавший попыток погрузить мир во тьму и отчаяние при помощи любительских театральных постановок, в данном случае при помощи «Невезучих», театр Сестричек Долли, за авторством Хвела Драматурга. Так они и просидели весь спектакль, рука в руке, в торжественном молчании, ощущая как мелкие волны постепенно сближают их все больше и больше. А потом обсуждали спектакль, гуляя по городу и осторожно обходя развесёлые компании пьяных в хлам футбольных болельщиков.
— Что думаешь? — спросил Орехх. — О спектакле, я имею в виду.
— Не очень-то романтично, — ответила Гленда. — Честно говоря, глуповато даже.
— Странно, это пьеса считается самой романтичной из написанных в последние полстолетия, — заметил Орехх.
— Неужели? Но какой пример она подаёт молодёжи? Неужели никто в Колении, даже в те давние дни, не знал, как проверить пульс? Мне кажется, пьеса вполне могла бы преподать зрителям небольшой урок первой помощи. Даже обычное карманное зеркальце запросто поможет отличить живого от мёртвого, а кроме того, на теле есть масса вполне приличных мест, где можно пощупать пульс.
— Я думаю, дело в том, что никто из героев не думал о себе, — сказал Орехх.
— Никто из них вообще не думал, — отрезала Гленда. — И меньше всего они думали друг о друге как о нормальных людях. Немного здравого смысла, и все остались бы живы. В этой пьесе всё выдумки, как в книжках. Вряд ли разумный человек стал бы вести себя так, как они.
Он сжал её руку.
— Порой ты говоришь прямо как Её Светлость, — сказал он. — И это напоминает мне.
— О чём?
— О том, что пора встретиться с моей создательницей.
Энди Шэнк, спотыкаясь, брёл по ночным переулкам, пребывая в святой уверенности, что ему ничто не грозит, потому что здесь нет никого страшнее него. Как оказалось, он ошибался.
— Мистер Шэнк?
— Ты кто? — он резко обернулся, инстинктивно сунув руку за пазуху, за своим новым кинжалом.
Но другой нож, серебристый и узкий, уже сверкнул дважды, а мастерский удар в голень поверг Энди на землю.
— Я! Я счастливый конец истории. Можешь звать меня доброй феей. Не волнуйся, ты снова сможешь видеть, когда сотрёшь кровь с глаз. И, как говорится, тебе никогда больше не придётся платить за себя в баре, хотя, подозреваю, ты и так никогда не платил.
Нападавший небрежно прислонился к стене дома.
— Почему я так поступил с тобой, мистер Шэнк? Потому что я ублюдок. Тот ещё урод. Мразь. Они отпустили тебя, потому что незлые по натуре люди. Для равновесия нужен кто-то вроде меня. Таких как ты я встречал ещё до твоего рождения. Мучители, забияки и воры. О да, воры. Вы крадёте чужое достоинство. Вы крадёте спокойствие. Теперь об Ореххе. Да, он орк, и, я слыхал, умеет одними словами делать людей лучше. Что ж, я говорю: так тому и быть. Он просто гений, раз может такое. Но в моей чёрной книжечке отмечены все должники, и я решил, что твой долг не уплачен. Так что тебе пришлось вновь повстречать Пепе, просто чтобы сказать "Привет!" Если я тебя снова встречу, никто не сможет собрать все кусочки, помяни моё слово. Но поскольку я не совсем уж гад, вот тебе кое-что, обтереть твои раны.
Рядом со стиснутой в кулак рукой Энди что-то мягко шлёпнулось на землю.
Энди, заливая кровью и соплями мостовую, быстро пошарил вокруг, слушая затихающий стук лёгких шагов и мечтая только об одном: протереть глаза и стереть мечты о мести из своего сердца. В общем, в данных обстоятельствах ему следовало быть поосторожнее и не тереть лицо половинкой лимона.
Думаете, это конец?
Прискорбно, но факт: когда два человека ужинают за очень длинным столом, они неизбежно норовят сесть на дальних концах по его длинной оси, что весьма затрудняет диалог, не говоря уже о том, чтобы предать солонку. Увы, кажется, даже лорд Ветинари и леди Марголотта не стали исключением из этого правила.
С другой стороны, оба они ели очень мало, так что в передаче солонки не было особой необходимости.
— Кажется, ваш секретарь очарован моей библиотекаршей, и пользуется взаимностью — сказала леди Марголотта.
— Да, — согласился Ветинари. — Похоже, они увлечены обсуждением конструкции скоросшивателей. Он, кстати, сам изобрёл парочку новых способов.
— Ну, чтобы мир успешно функционировал, кому-то нужно и о скоросшивателях думать, — ответила леди Марголотта. — Она поставила на стол бокал и посмотрела на дверь.
— Вы, кажется, нервничаете, — заметил Ветинари. — Гадаете, что будет, когда он придёт?
— У него был сегодня длинный день, и весьма успешный, должна заметить. И что в итоге? Вы говорите, он пошёл смотреть любительский спектакль?
— Да, с весьма решительной юной леди, столь искусной в приготовлении пирогов, — подтвердил Ветинари.
