Джуд Фишер - Колдовская магия
— Не трогай меня, — резко сказал юноша, когда рука матери дернулась к нему. — Я в порядке, правда.
Он сел прямо.
— Ты выглядишь… ужасно. — Ее голос упал до шепота.
— Это было долгое путешествие, мама. Я очень устал, вот и все.
Саро быстро вскочил на ноги, морщась от боли после падения. Камень настроения, лежавший в безопасности в кожаном мешочке, холодно пульсировал у грудной клетки, и юноша бессознательно поднял руку, чтобы успокоить его. В это время ядовитый запах наполнил комнату. К такому аромату он уже привык.
— Мне надо снова обмыть его, — мрачно сказал Саро, поворачиваясь к матери. — Может, прикажешь одной из девушек помочь мне?
— Ерунда, — оживленно ответила Илустрия, из ее голоса исчезли все следы слез. — Я ухаживала за ним годами, когда он не мог сам себя обслуживать, и сделаю это снова. Он просто болен. Я сама верну ему здоровье.
Какая уверенность перед лицом беспощадных доказательств обратного, подумал Саро. Как быстро она перешла от истерики к контролируемому спокойствию. Неудивительно, что ей удавалось так хорошо годами скрывать свою неверность.
— Отец сказал, что я должен за ним ухаживать.
— А я говорю, что я со своими женщинами займусь этим, и никто не войдет в его комнату без моего специального позволения.
— Он разозлится.
— Пусть злится: я не собираюсь терять обоих сыновей. Ты выглядишь кошмарно, Саро. Иди отдохни. Я поговорю с отцом.
Итак, Саро очутился в странной ситуации, когда у него оказалось больше времени, чем нужно, потому что Илустрия сдержала слово и навязала на этот раз свою волю Фавио Винго.
Саро слышал голоса родителей, проникающие даже сквозь толстые стены их виллы, доносившиеся из спальни Танто (они положили его в одной из комнат для гостей на первом этаже, где было легче приносить и уносить воду), потом из внешнего коридора и, наконец, от входа на женскую половину. Он изумлялся, как такая сдержанная женщина, как его мать, может превращаться в столь агрессивное существо, когда начинают работать защитные родительские инстинкты.
Потом послышался грохот хлопнувшей тяжелой дубовой двери — такой силы, что затряслись стены, — и наступила тишина. Саро знал, что мать выиграла спор, потому что с тех пор днем он обнаруживал на пути в комнату брата Фину, крепкую женщину, чья мрачноватая угрюмость происходила как от плохого характера, так и из-за потери языка — это сделал жестокий рабовладелец в Гибеоне, на рынке, где Винго и купили ее.
Большую часть первой недели юноша провел в библиотеке, в поисках какой угодно информации о кочевниках. Собрать удалось немного. Оказалось, не только Бродяг так беспощадно посылали в очистительное пламя Фаллы во времена костров. Целые главы из «Истории древнего мира» Ксанона, «Сокровищ знания» Марио Армандо и «Возникновения народов Истрии» Форинга пропали, об их былом наличии в обтянутых кожей томах говорили только промежутки клочки грубо вырванных страниц. Более современные книги — такие, как «Война и Мир: триумфальная победа над варварством» Крузо и «Пути Юга» Давино Рэба, носили дидактический характер.
Общеизвестная «Экономика империи» Леона провозглашала: «Опасность в том, что, хотя внешность Потерянных может привести (в большинстве своем юных и любопытных глупцов) в заблуждение — мол, они „цветастые“ и „экзотичные“, в необычных одеждах, странных татуировках и украшениях, „безвредно причудливые“, с бесконечными амулетами низшего уровня и так называемыми лечебными зельями, — однако на самом деле кочевники представляют серьезную опасность для любого цивилизованного общества. Эти Бродяги не подчиняются никакому определенному своду правил, не вырабатывают систему наказаний для нарушителей (в действительности они даже не признают существования подобной концепции), не молятся никакому божеству, не говоря уже о том, чтобы соблюдать все необходимые ритуалы Фаллы Милосердной. Более того, они не владеют землей, не строят постоянных жилищ и не дают честных супружеских клятв: короче говоря, они бесполезные, не помнящие родства люди, кружащие по миру и ведущие паразитический образ жизни, пожиная плоды тех, кто работает всю свою жизнь, чтобы обеспечить лучшие условия для своих семей и государства в целом. Таким образом, следует отметить, что государства Истрии теряют и деньги, и религиозный пыл из-за предоставления Потерянным прохода через свою территорию. Чтобы поддержать экономическую и метафизическую чистоту в Империи, следует изгнать кочевников прежде, чем безнравственность и нелепые (часто еретические) соблазны лишат народ Истрии тяжело завоеванной власти и данной Богиней уверенности».
Саро, передернувшись, закрыл том и вернул его на полку. Ничто из всего, что он прочитал до сих пор, не добавило даже крупицы информации к тому, что он сам наблюдал среди кочевников. Большинство так называемых источников мудрости предлагали не более чем своекорыстные и солипсические оправдания дальнейшей имперской экспансии и уничтожения людей, которые не только не могли защитить себя, но и пытались жить так, чтобы сделать конфликты ненужными. Книги не продвинули его к цели, то есть попытке выяснить, откуда происходили Бродяги и где они получили магические знания, которые использовали до сих пор.
Однажды, когда Саро пришел вернуть на место, на полку в кабинете, эпическую поэму Каленто «Осада Сестрии», на глаза ему попался маленький томик, завалившийся за другие книги.
Обтянутая простой кожей книга не имела никакого названия на пыльной обложке. Пожелтевший пергамент и старое написание букв говорили о древности тома, и, открыв книгу — осторожно, потому что кожа оказалась твердой и скрипучей, — Саро сразу же понял, что она предлагает гораздо более интересную информацию, нежели сухие политические выкладки, так часто встречавшиеся ему в последнее время, потому что первое, что он прочел, было следующее: «На больших кораблях приплыл Народ, подгоняемый таинственными ветрами из-за крайнего горизонта Великого Западного океана, и с ними прибыли Трое…»
Трое — кто? Саро поискал ответа на вопрос, но книга его не дала.
Юноша уже собрался читать дальше, когда во внешнем коридоре послышались голоса. Он быстро сунул книгу за пазуху, и к тому времени, как дядя с отцом вошли в кабинет, с подчеркнутым вниманием рассматривал какой-то толстенный том по военной истории.
Фавио направился к Саро с выражением крайнего подозрения на лице. Он буквально выхватил книгу из рук сына, удивленно хмыкнул и повернулся к Фабелу.
— «Во славу оружия» Фортрана Каспо, — недоуменно произнес Фавио.
