Рамиль Юсупов - Паутина противостояния (сборник)
— Погоди! — Женя скинул рюкзак, отыскал карманный фонарик и вручил его напарнице. — Посвети мне…
— Зачем? — спросила Настя, но протянутый фонарь взяла — ухватила двумя руками, будто он весил, как прожектор. Узкий синеватый луч заплясал по придорожным кустам и заборам. Неподалеку раздался глухой шум и жалобное «мяу!» — свет спугнул прогуливающегося по крышам кота.
— Что ж ты творишь?! — Парень вырвал у подруги фонарь и тут же приложил палец к губам, давая понять, что ответа не требуется. Того и гляди, переполошит всех соседей. Выйдет сейчас с какого-нибудь двора дедок в компании рвущейся с поводка овчарки — шугануть не ко времени разгулявшуюся молодежь. И все.
Женя быстро отыскал Настины перчатки, запихнул в рюкзак.
— Проверь карманы! Ничего не потеряла? В доме ничего не оставила?
Девушка замотала головой.
— Хорошо… — Женька непроизвольным жестом потер лоб и взъерошил челку — от пота и снега кожа и волосы были влажными, липкими. — Так…
В этот момент он был противен самому себе — кажется, проще отдать на отсечение обе руки, чем вновь прикоснуться к трупу, но выхода нет… Вещей при покойнике оказалось немного: тонкий сенсорный телефон, туго набитое портмоне да ключи от машины на простом металлическом брелке — с той же гравировкой, что и на медальоне. Мобильник, как Женя знал из фильма «Бумер», брать нельзя — его вроде бы можно отследить со спутника или как-то еще, и он утопил телефон в канаве, где под тонкой наледью плавали пивные бутылки и сизые сигаретные бычки, похожие на дохлых пиявок. Туда же отправились ключи. Бумажник Женя кинул в рюкзак. А медальон положил в карман.
Обратный путь показался невероятно долгим. Провожал напарников тревожный, хриплый лай собак за частыми заборами да ветер, который грозился перерасти в настоящую вьюгу. На станции не было ни души, что немудрено — время близилось к полуночи, и погода разыгралась не на шутку. Только метрах в двадцати от платформы, у самой железнодорожной насыпи, за помойкой бомжи жгли костер, да еще работал крошечный магазин, где продавались несколько видов алкоголя, нехитрые закуски и сигареты — самый ходовой здесь товар. Сонная продавщица с помятым, отечным лицом без лишних вопросов о возрасте выставила на прилавок фляжку коньяка. Даже если предусмотрительный Женя не замотался бы шарфом по самые брови, она вряд ли бы его запомнила… Таким образом, свидетелей пребывания напарников на станции «94-й километр» не было.
От греха подальше решили вообще не заходить в вагон, хотя оба продрогли, а в тамбуре немилосердно дуло из всех щелей. Пили прямо из горлышка, и горьковатый медный привкус дешевого коньяка перебивали сигаретным дымом. Алкоголь только обжигал желудок, а теплее не становилось. Женя отдал подруге свои перчатки, и теперь она то и дело дула в сжатые кулаки, пытаясь согреться дыханием, а потом смешно шевелила озябшими пальцами. Парень смотрел на Настю, и ему хотелось плакать.
Они сидели на корточках, привалившись спинами к грязным, заплеванным стенам, и молча передавали друг другу бутылку, когда Женя вдруг вспомнил о чем-то и приподнялся, снимая рюкзак.
— Мы его еще и ограбили, — лишенным интонаций голосом сказала Настя. То, что Женя забрал у «мага» кошелек, казалось ей таким же страшным, как сам факт убийства.
— Это не грабеж, — Женя резким, нервным движением затушил об пол сигарету и тут же прикурил новую. — Это шанс. Наш шанс. Ты понимаешь? Нет?!
— Нас все равно поймают и посадят в тюрьму! — Девушка замотала головой, в ее глазах стояли слезы.
— Какая тюрьма? — Парень уже достал портмоне, но тут же положил обратно. — Мы до нее не доживем, даже если прямо сейчас сдадимся полиции… — Он осекся на полуслове — электричка затормозила, шумно открылись и закрылись двери, никто не вошел. Женя заговорил вновь, только когда поезд тронулся: — Из этого пистолета НЕВОЗМОЖНО убить человека — разве что отравленными иглами его заряжать. И я почти готов поверить, что это магия, та самая, в которую мы с тобой играем каждый день.
Кажется, девушка скорее согласилась бы с тем, что земля плоская или что ее друг — агент британской разведки. Час назад они совершили убийство — и этого для нее было довольно, чтобы начать потихоньку сходить с ума. Она будто разом забыла, из-за чего случился весь этот кошмар — только горячо молилась про себя, чтобы все произошедшее оказалось дурным сном.
— Магии не бывает… — Настя вяло махнула рукой, словно отгоняла надоедливую муху. — Ты проверь еще раз — это, наверно, какой-то механизм.
— Хорошо, я проверю. — Женька понял, что разговаривать бесполезно, — по крайней мере, сейчас. Ладно, в Москве он просто объяснит ей, что надо делать. Лишь бы хватило времени.
— Дай мне свой телефон.
Настя без звука протянула расписанный яркими красками чехол — на фоне огромной молочно-белой луны, оседлав лохматую метлу, летела ведьма в развевающемся плаще и остроконечной шляпе.
— Азалон… ну, Мастер игры, он оставлял номера телефонов или еще какие координаты?
— Нет, мы только по сети общались.
Электричка вновь сбавила ход, машинист объявил станцию «Лобня». Женя достал складной нож-бабочку и несколько раз сильно ударил рукоятью по экрану сначала Настиного телефона, потом своего. Двери разъехались, и он скинул обломки на рельсы. Чуть позже вслед за телефонами полетел разобранный на части «игрушечный» пистолет.
* * * Муниципальный жилой дом, Москва, улица Исаковского, 21 декабря, воскресенье, 02.27— Ларисы Андреевны точно нет? — шепотом спросил Женя, проходя в темную прихожую.
— Абсолютно. — Настя нашарила выключатель и поспешила закрыть дверь на все замки. — У нее смена только утром заканчивается, плюс дорога… Время есть.
Парень хотел пристроить куртку на единственный свободный крючок, но, оглядев себя с ног до головы, побросал вещи прямо на пол. Девушка последовала его примеру и тут же отправилась в родительскую спальню — захлопали дверцы шкафа, заскрипели вешалки.
— Будет великовато, но все же лучше, чем сейчас. — Настя протянула другу совершенно новые отцовские джинсы и синюю толстовку.
— Ты вся дрожишь, иди в душ, отогрейся.
— Пожалуй…
Очень хотелось пить. Женя прошел на кухню — в холодильнике, помимо полезной соленой минералки, обнаружилась початая бутылка коньяка, и парень не придумал ничего лучше, как плеснуть его в холодную заварку и разбавить кипяченой водой. На вкус вышла редкостная мерзость, но алкоголь хотя бы держал в тонусе. Осушив чашку в три глотка, он быстро переоделся и вернулся к груде вещей в коридоре. О чем бы он ни думал, его мысли постоянно возвращались к медальону с единорогом. Это, пожалуй, смахивало на паранойю, но ему всю дорогу чудилась слабая пульсация у сердца, там, где в нагрудном кармане лежала похищенная драгоценность. Женя непроизвольно усмехнулся: тоже мне, хоббит Фродо по пути в Мордор.
