Георгий Стенкин - Ощущение женщины, или - Метаморфоза 1
Просто я был весь в этом прикосновении к ней. Она же – вся была во мне.
…
Теперь.
Мне нужно обязательно рассказать это всё деду. Потому что с момента моей встречи с Лютицией у неё дома, я фонтанирую идеями, я брызжу энергией, я ломаю и строю. Я создаю, разрушаю и снова строю. Я не могу остановиться.
Что такое она в меня вложила, что меня переполняет ощущение всемогущества и вседозволенности.
Как-то нужно с этим научиться жить.
Или – это и есть жизнь?
Как быть?
Глава 12. Женственность.
- Пойдём погуляем, внучек. На свежий воздух, на солнышко. К природе.
- Глядишь… - это тебе поможет.
…
Вот смотри.
Живая природа и неживые конструкции нашего города. Вдохни и в то и в другое разум…
Впрочем – примеров достаточно. Живая природа с разумом – это человек, а неживые вещи человек уже привык облекать в цвета, формы, состояния. Здание творческого университета – видишь?
Совсем не похоже на неживую вещь. Что-то там меняется в его облике…
Эти ваши мыслеконструкции…
Они делают оформление здания – почти что живым. Человеку свойственно пытаться придавать всему окружающему – разумные черты. Живые – характеристики.
Почему, обыкновенный пункт транспортной коммуникации – не может быть бесцветным? Нет – он должен быть окрашен, и вот такой вот – идиотской формы. Он должен говорить что-то – своим наполнением, содержанием.
Точно.
Живое – всегда стремится наполнить неживое своими атрибутами, характеристиками, сущностью.
И вот я подумал…
Женщина и мужчина.
Живое и неживое.
Странная конечно аналогия. Но…
Если женщина наполняет мужчину чем-то живым, то любой – даже самый неотёсанный деревянный чурбан, начинает созидать, творить и действовать.
Это я – к твоему рассказу о первом опыте твоего знакомства с одним из проявлений женственности. С сексиней – в твоём случае. С сексом…
Да.
Сексиня, которая обладает только частью возможностей женщины, своей сексуальной энергией, и маминя – своей материнской жертвенностью, лаской, заботой и самоотверженностью ради своего дитя…
Обе они – дают миру, мужчине – что-то живое…
Ты вот, почувствовал вдохновение на подвиги. Тебя переполняет стремление созидать и творить.
Но…
Само по себе – это всё очень красиво, продуктивно и жизненно. Сексуальная энергия, материнская любовь, мужской энтузиазм…
Так мы живём, так мы развиваем себя и саму жизнь. Так мы исполняем какое-то предназначение разума и души в этом мире. Своё предназначение и свой путь.
Понимаешь…
В моё время…
Ну, давно – когда я ещё был молод душой и мыслью.
Мужчина и женщина, составляли вместе - нечто цельное, что-то такое – что вбирало в себя и отдачу женщины, в виде сексуальной энергии, материнства, творчества, и созидание мужчины, в виде творений в науке, искусстве, в огороде и в коммерческой деятельности.
И это – было счастьем. Как сообщающиеся сосуды. Они – счастливы оттого, что жидкость в них может перетекать вечно. Не только – туда и обратно, или – только туда…
Любовь…
Я долго думал над этим понятием, над этим чувством…
Может, поэтому я и не хочу прекращать свою биологическую жизнь, что я ещё не нашёл ответа на этот вопрос.
Вот твой отец. Он говорил, что любит свою жену. Но она уже не была женщиной. Она – стала сексиней. Она выбрала – между возможностью быть мужчиной, матерью или отдаться сексуальному желанию.
А на самом деле – она перестала быть женщиной.
Он страдал. Он хотел её вернуть. Он сворачивал горы и создавал немыслимые чудеса технологий и внимания к ней.
Попытка твоего отца – вернуть сексиню в её естественное состояние…
Ну, это он так думал – что возвращает её в естественное состояние. Она – так не думала.
Она – приобрела «сверх качества женщины». Так она говорила. Будто бы сексуальность – это истинное предназначение женщины. И – единственное. Совершенство ума и тела, совершенство сексуальной науки и идеальность сексуального искусства. Всё у неё было.
Но твой отец – был несчастлив.
Он – страдал. Боролся за неё. Уговаривал её провести обратную метаморфозу. И уговорил. Она снова преобразовалась в женщину. Но она – не смогла. Всего полгода она пыталась для мужа- быть женщиной. И…
Сорвалась…
Да.
Она – уже не была женщиной.
Они потом придумали ловкое оправдание. Эти сексини. Что будто бы эволюция женщины идёт по пути разделения на главные составляющие женской сущности. И всем – предоставляется право выбрать свой путь.
Жуть.
Моя жена – стала мужчиной.
Да.
Мой нежный и чудный «подарок», вдруг решил что это всё – неправильно. Что её предназначение – это созидание.
Она была очень умна и фантастически женственна.
Но…
Идиотская возможность изменить свою сущность – отняла у меня «мой подарок». Помнишь я рассказывал, какой она мне устроила сюрприз – на свой день рождения, под песню Джо Коккера?
Вот.
Конечно, она стала выдающимся деятелем, добилась грандиозных успехов и создала немало.
Она…
Вернее – потом уже «он». Он рассказывал мне как был счастлив от своих свершений. Как восхищались им люди, сколько пользы и радости он принёс на эту землю.
Но вот я думаю…
А сопоставимо ли это всё, если бы он (она) – остался женщиной? А что если… Что она бы сказала сейчас, проживи свою женскую жизнь…
Нельзя это сравнивать.
Нельзя – сопоставлять.
Но так больно и грустно…
Иногда.
Наверное – она в своём мужском качестве, одарила счастьем – миллионы людей и обогатила то самое – живое. Значит – всё же исполнила своё предназначение?
И я – не считаю, что мало привнёс в этот мир, чего-то от себя.
Мы оба – потрудились на славу. И каждый был счастлив – по своему.
Но а кто знает – не достигли бы мы чего-то большего, вместе…
Кто знает.
…
- Давай я всё же задам вопросы, дед. Ты создаёшь такие сложные образы, а нить твоих рассуждений – я почти всегда теряю на втором предложении. Из-за старинных слов и полного несоответствия нынешних понятий – твоим понятиям о межполовом устройстве мира.
- Хорошо? Договорились?
- Валяй.
Буркнул дед и начал отбирать слетевший с дерева листок у чистильщика прогулочных тропинок.
- Да отдай ты ему этот листок, дед!
- Нет!
Резко и настойчиво ответил он мне.
- Не дам – неживому устройству сгубить живое творение.
- Кыш отсюда – мерзкий приползень!
Он всё же забрал у чистильщика – листок. Гордо воткнул его в петельку на воротнике своей рубахи и с видом профессора кивнул мне - мол, задавай вопросы.
