Сергей Смирнов - Сидящие у рва
Только к полуночи Иггар возвратился в лагерь. На перевале он оставил десяток каулов, а из лагеря велел выслать им в помощь сотню пеших бессмертных.
Специальные дозоры были отправлены и на восток, и на запад.
И хотя, казалось, все было сделано правильно, смутная тревога не оставляла Иггара. Он долго держал совет с сотниками, а когда его оставили в шатре одного, никак не мог уснуть, и ворочался на походной постели из дорогих таосских ковров.
А потом, уже когда на небе стали меркнуть звезды, Иггар, наконец, уснул. И ему снились тревожные сны, в которых он убегал по диким горным ущельям, прыгал через потоки, лез, срываясь, по кручам, и никак не мог убежать от своих собственных страхов. Он разбил себе ноги, прыгая по скользким камням, сломал ногти, цепляясь за скалы, он выдохся и устал, но кто-то темный с коротким алабарским мечом неустанно следовал за ним, и казалось, летел над темной землей.
Закутанный до самых глаз в черный намутский плащ, этот кто-то жаждал его смерти, и, как ни старался Иггар — взмокший, с сердцем, прыгавшим в самой гортани, — он не мог оставить преследователя позади.
Он просыпался и тут же снова проваливался в этот тягостный сон, и снова бежал, и карабкался, и прыгал, и скулил от страха и тьмы. А темный мститель, словно играя с ним, то появлялся, то исчезал, плащ его вздувался от ветра, и отраженный свет невидимых звезд ярко сиял на клинке.
И наконец Иггар понял, что ему не уйти. Он зарычал во сне от бессилия. Он поднял огромный камень и швырнул в мелькнувшую черную тень. Камень канул во тьму беззвучно. Иггар, прижимаясь спиной к жесткому ложу из таосских ковров, вынул кинжал. Он хрипел и стонал, и бился, и пытался выговорить:
— Покажи свою морду, собака! Покажи ее, жалкий и гнусный шакал!
И внезапно тень придвинулась к нему, и упала повязка, и отвратительная волчья пасть дохнула Иггару в лицо запахом крови и ненависти.
— Ты хочешь увидеть меня? Так открой же глаза. Посмотри! — пролаял мститель.
Иггар с трудом выплыл из кошмара, и под сводом шатра, в слабом сиянии светильника, действительно увидел того, кто гнался за ним по пятам все эти дни и ночи.
Короткий меч рассек его открытое горло и легко отделил голову от тела. Голова с широко открывшимися глазами скатилась на ложе. Тело рухнуло на ковер, окрасившийся пенящейся струей.
Последней мыслью Иггара была мысль о том, что он просто еще не проснулся. Надо заставить себя пробудиться. Впереди столько дел… Но было уже слишком поздно. И не могла помочь ему стража: сторожа давно уже были зарезаны бесшумными черными тенями, порожденными самой ночью.
И Иггар просто из одного сна перешел в другой — в тот, в котором не бывает кошмаров.
Никогда.
* * *А потом лагерь наполнился криками. Воины в черных намутских плащах кривыми саблями рубили еще не проснувшихся, пораженных ужасом бессмертных. Сам Эдарк с факелом в одной руке и с мечом, на который он надел голову Иггара, в другой вышел из шатра и кричал что-то со вздувшимися на шее жилами, и по-волчьи горели его глаза и пена пузырилась на губах, и лицо в красноватом сиянии огня казалось облитым кровью.
* * *Да, Эдарка недаром прозвали Волком.
Десять турм намутцев от самого Суэ волчьей повадкой крались за войском Иггара. Копыта их коней были обернуты кусками шкур. Днем они отставали от аххумов, прятались в логах и ущельях, а ночью стремительным броском догоняли Иггара.
Утром того несчастного для аххумов дня Эдарк выехал из залитого кровью, заваленного трупами бессмертных лагеря на север, и на том самом перевале, где накануне Иггар остановил загнанного коня, встретил Руэна. Князь вел все свое войско — легкую данахскую конницу, пеших копейщиков и арбалетчиков.
Оба предводителя сошли с коней, церемонно раскланялись и поздравили друг друга с успехом. План удался как нельзя лучше: войско Нгара уменьшилось более, чем на треть, и теперь предстояло добить оставшихся.
— Мы пошлем в Нуанну голову Нгара вот в этом шлеме, — Эдарк указал на трехрогий шлем шестого таосского короля. — И известим Аххага, что гости вели себя неучтиво. Так, князь?
— Безусловно, — Руэн слегка поклонился. — Мы сообщим, что будем рады гостям, обученным вежливости. Вина?
— Вина, — отозвался Эдарк.
Им подали два рога, наполненных легким данахским вином.
Оба поднялись. Они стояли почти на самом гребне горной цепи.
Отсюда можно было обозреть большую часть княжества Данах. В ясные дни, говорят пастухи, отсюда можно увидеть далекое море — южную границу княжества — и островерхие башни Данаха на севере.
— Скажите, Эдарк, каковы ваши планы на будущее? Когда мы с вашей помощью разобьем кровожадных варваров, куда вы направите копыта своей великолепной конницы? Или это секрет? — осведомился князь Руэн, когда вино было пригублено и кубки-рога унесли.
— Это не секрет, князь, и вы знаете, что я желаю одного: освободить из-под власти аххумов мой родной народ. Именно этой цели я посвятил свою жизнь.
Да, князь Руэн знал кое-что о жизни Эдарка, полной странствий и злоключений. Он знал, что Эдарк, рожденный рабом, провел детство на острове Банг, подростком бежал от хозяина в Хуэго, там пристал к шайке морских разбойников и на пиратском корабле плавал по морю Эрвет. Потом, когда каулы захватили столицу Алабар — Махху — и стали вести беспощадную борьбу с пиратами, Эдарк попал в плен и целый год просидел в тюрьме-пещере на острове Ноэт.
Из пещеры его взяли на военное судно гребцом, и еще целый год Эдарк ворочал тяжеленным веслом под кнутом надсмотрщика. Потом он подговорил своих товарищей-гребцов, им удалось бежать, и было это вблизи столицы каулов — Аммахаго.
С горстью товарищей — бывших рабов — Эдарк ушел в горы, начал нападать на караваны и военные отряды аххумов. Уже начались великие походы аххумов, все земли пришли в движение, и все больше беглых рабов собиралось в шайке Эдарка, пока шайка не превратилась в большой боеспособный отряд.
С этим отрядом Эдарк напал на Хатабатму — город на берегу реки Алаамбы, — взял его и сжег. Хатабатма была одним из трех святилищ аххумов. Здесь аххумские жрецы приносили жертвы своим богам, сюда собирались паломники со всех аххумских земель.
Эдарк принес в жертву аххумским богам две тысячи паломников.
После этого за ним началась охота.
О, это были славные дни. Эдарк уходил от погони, внезапно появлялся в тылу неприятеля, беспощадно умерщвлял пленных.
Отряд его разросся до тысячи воинов, многие из которых были обычными разбойниками без чести и совести, жаждущими убивать, насиловать и грабить. Эти люди вовсе не желали умирать за идеи Эдарка. В конце концов они схватили своего вождя и выдали аххумам.
