Наталия Ипатова - День Полыни
Дерек и Мардж примолкли – одно это уже удача! – и тихонько расположились в гостиной.
– Это, – шепотом спросила мисс Пек, – ваша супруга?
– Бывшая.
– Ааа… извините, я не…
– Ничего особенного. Такие вещи случаются чаще, чем принято думать. Слишком разные взгляды на то, что лучше для ребенка. Ну и, разумеется, носки. Все разводы, по существу, из-за брошенных где попало носков.
Теперь, озирая старую гавань, все эти немодные вещи, купленные десятки лет назад, салфетки и занавески, я отчетливо видел, что мне никогда не было здесь места. И мне понадобилось столько времени, чтобы это понять?
Появилась Драговица, неся поднос с чашками. Я помог ей с тяжелым чайником. Мардж робко потянулась за печенинкой, а Рохля прикинулся невидимым и неслышимым. Говорить было не о чем, и мы некоторое время маялись, пока нас не спасла хлопнувшая входная дверь.
– Ну, – вскинулась Драговица, – как?
– Привет, мам. Билет восемьдесят третий. Я зашел в час сорок. Ой… здравствуйте.
– Восемьдесят третий, – кивнула Драговица. – Час сорок. Ну иди, учи восемьдесят третий.
Мусик поспешно скрылся в своей комнате. Толстоват парень. Уже сейчас толстоват, а что дальше будет?
– Зря ты это, – вздохнул я, понимая, на что обречены все мои возражения. – Он у тебя хоть раз сам за себя ответил?
– Не вижу в этом никакой необходимости, – рыкнула Драговица. – Ничего плохого я не делаю.
– Простите? – это Дерек в первый раз подал голос. – А что именно вы делаете?
– Она исправляет случившееся, – мрачно ответил я.
– Как это?
– Отматывает назад. Не спрашивай, как. Это врожденное. Как исчезновения у мисс Пек. Вот и сейчас, как я понимаю, парень завалил экзамен, но духом не пал. Выучит нужный билет, и вперед, к светлому завтра. Ты бы хоть подумала, зачем троллю диплом? Или ты не знаешь, как в этой жизни все устроено?
– А изменится что? Квоту введут, к примеру, на государственные должности для меньшинств? А Мусик-то и вот он! Ты никогда не думал о будущем!
– Вы что же… – едва шевеля губами, сказала Мардж, – меняете реальность?
– Реальность понятия не имеет, что ее поменяли. Если бы вы, барышня, могли исправить какую-нибудь ошибку, вы бы удержались?
Мардж, которая до недавнего времени не давала себя труда удержаться, чтобы не обворовать супермаркет, закрыла рот.
– Я категорически против любой уголовщины, – задумчиво произнес Дерек. – И особенно против уголовщины с участием Мардж. Штурмовать железную стену, поплевав на пальцы, я тоже, честно говоря, не готов.
– А вот на это, – томно промолвила мисс Пек, – я бы посмотрела.
* * *
Директриса сняла с цепочки ключ и отворила перед нами створки шкафа. Я отметил про себя ее заляпанные грязью чулки.
– Прошло совсем немного времени с момента вашего последнего визита, аудитор. Какие именно статьи вы желаете увидеть?
– Мэм… простите… – сдавленным голосом перебила ее Мардж. – Вы разрешите воспользоваться… санитарной комнатой?
Директриса повернулась к Мардж, уставившись той в лицо своими бельмами. Под этим взглядом с лица девушки стекла последняя краска: оно показалось мне нарисованным черным на белом. Дерек развернулся и положил на стол тяжелые, переплетенные в кожу книги, ненавязчиво опершись рукой о спинку кресла, отделявшего его от баньши. Прыгнуть ему отсюда быстрее, чем рот открыть.
– Да пожалуйста. По коридору направо пятая дверь – туалет для сотрудников.
– Спасибо, – Марджори стрелой вылетела в коридор, оставив нам только недоумение и исчезающее эхо каблучков.
Решила взять дело в свои руки? Дерек, бьюсь об заклад, тоже так подумал, но не кричать же «Стой, я запрещаю!» вослед барышне, бегущей в туалет?
Усилием воли Рохля вернул себя к бумагам.
– Займемся делом.
Несколько минут Дерек бешено листал ведомости, журналы, приходные и расходные ордера, обращая внимание лишь на даты и основания платежей. Я смиренно ждал своей очереди: видеть за двойной бухгалтерской проводкой причины и следствия человеческих трагедий у него всегда получалось лучше. К удару гроссбухом по поверхности стола я оказался совершенно не готов.
– Что-то неладно! Какая там дверь направо? Покарауль…
Я замер на стреме и насторожил уши, готовый рвануть на помощь при звуках драки. Там, внутри, что-то с грохотом упало, размашисто хлопнула дверь. Слова – неразборчиво, жалобно, умоляюще. Это – Мардж? Не услышал бы – ни в жизнь бы не поверил. Звук льющейся воды, перемежаемый икотой. Потом они вышли, Марджори – с мокрым лицом, и такая зеленая, что я, грешным делом, подумал, что в родне у ней не только эльфы. Впрочем, верно, это зеленые стены на нее отсвечивали.
– Чего случилось-то?
– Чего-чего, – промямлила рохлина эльфийка. – Худо мне… здесь. И всегда было.
Дерек шикнул на меня, дескать, не вовремя, втащил Марджори обратно в директорский кабинет и свалил в кресло. Я налил ей воды, и пока она пила, слушал, как стучат зубы о край стакана.
– Если бы вы знали, – бормотала Мардж, – каково быть тут слабому… и одному! Кто угодно сделает с тобой что угодно, и правды не доищешься. Маленькие когда – головой в унитаз макают, а постарше… объяснять не надо. Ябеда и ночи не переживет. Несчастный случай, мол. Только и выжить – кодлу сколотить и возглавить. Но от мыслей о смерти, которые тут всюду и всегда – ежедневно, ежечасно! – фиг спасет. Я думала: это оттого, что я маленькая, что вырасту, и сердце оденется броней, а душа – коростой. А тут каждая облезшая труба, каждая отбитая плитка все о том же, что все хорошее… – а где мы видели хорошее-то? – смутно, одна смерть – несомненна. Да не смотри ты на меня, глаза же красные, и нос…ик… распух.
– Подумаешь, вырвало! Со всяким может случиться. Знаешь, что со мной было, когда я по дури смешал пиво с кефиром?
– Кровь Дивного Народа, – вполголоса догадался я. – Мисс Пек воспринимает эманации баньши, которые действуют на нее губительным образом. Бессмертная жизнь, воплощенная в эльфийской крови, противоречит воплощенной смерти…
– Рен, – сказал Рохля, – ради меня, заткнись пожалуйста, а?
Мардж высморкалась в салфетку.
– Все бы получилось, – сказала она в нос. – Я бы забрала ее, скинула в лес и вернулась, и вышли бы все вместе, как и вошли, и никто бы нас с пропажей малявки не связал.
Дерек посмотрел на меня, а потом на нее.
– Объясните! – потребовал он.
Я тяжело вздохнул, потому что это мне предстояло объяснить.
– Видишь ли, мы с Марджори здесь не в первый раз…
С каменным выражением лица Рохля выслушал про врожденные способности моей бывшей жены, и почему мы с Мардж решились войти второй раз в реку времени. А также почему его, «зануду и Рохлю» © Мардж, мы в этот раз оставили за бортом.
