Василий Чесноков - Правила игры
– Хорош базарить. Я закрываюсь через минуту, так что шевели мозгами и кошельком. Не успеешь, твои проблемы…
Она собрала инструмент, уложила его в ящик ключ за ключом, отвертку за отверткой, и отнесла его к старому сейфу. Вернувшись, она застала его в той же позе, в какой он задавал тупые вопросы: правая рука – в кармане, левая – за спиной.
– Все, придешь завтра, – сказала она. Покупатель поднял на нее глаза и произнес:
– Если вы мне скажете, где живет Клара, я вас оставлю в покое. Обещаю…
– Кроссроудз 13, а теперь вываливайся, мой рабочий день закончился…
Когда он достал револьвер и прицелился, хозяйка уже повернулась к нему спиной, надеясь, что теперь-то жлобский тип уйдет. Его чудачества бесили ее, хотя он заходил всего два раза. На свете есть много придурков, подумала она.
– Эй, – сказал Фрэнк, – повернитесь, пожалуйста. Я не хочу стрелять вам в спину.
– Какого… – начала было она, но увидела дуло и заткнулась.
– Спасибо, – сказал он и нажал на курок. Пуля попала куда-то в плечо, но вес толстухи не дал ей упасть. Она схватилась за рану, и сквозь пальцы потекла кровь. Тогда он выстрелил еще три раза. Не дождавшись, пока она перестанет хрипеть и булькать, Фрэнк оттащил ее тело вглубь мастерской и прикрыл грязным брезентом. Сделка оформлена, все бумаги подписаны, покупатель остался доволен. Он вышел на задний двор и щелкнул выключателем.
Четыре лампы дневного света наперебой замигали и осветили ряд автомашин. Фрэнк прошелся вдоль капотов как на параде и замер напротив старой «бмв» с парой глубоких царапин на крыше. Кто-то неумело пытался их загрунтовать, потом покрасил, и в результате краска повздувалась тут и там. Сквозь лопнувшие пузыри проглядывали пятна ржавчины.
– Фу, как неопрятно, – сказал Фрэнк. – Сейчас я приведу ваш облик в порядок…
По руку попался метровый обрезок трубы, и он взвесил его в руке. Медленно подошел вплотную к решетке радиатора и коснулся другим концом трубы лобового стекла.
– Я посвящаю вас в рыцари, – удар пришелся на верхнюю часть правого крыла, и на полированной поверхности появилась небольшая вмятина. Перехватив поудобней инструмент, Фрэнк приложился по середине капота. Потом обработал фары и бампер, остановившись только для того, чтобы превратить лобовое стекло в тонкую паутину трещин.
«Бьюик» терпеливо ожидал своего нового владельца. Ему досталось меньше всего света, и он словно притаился в тени, на самом краю. Фрэнк разглядывал неясные очертания своей машины и удивлялся, что она делает среди подержанных авто. Он пошарил по дверце и обнаружил любезно оставленные в замке ключи. Поворот, и перед ним распахнулись просторы салона, освещенные уютной лампочкой на крыше. Фрэнк поборол желание немедленно усесться за руль и первым делом распахнул ворота гаража. Затем он сел в кресло водителя и повернул ключ в замке зажигания. Приборная панель мягко мигнула, и ровный гул двигателя наполнил салон. Индикатор уровня топлива был на максимуме. Фрэнк нажал на педаль газа и почувствовал, что этот малыш может многое. Он выжал сцепление, поставил первую передачу и выехал в вечерний Странфилд, на который с запада двигалась огромная темная туча.
13Доктор Литгоу получал две зарплаты. Каждый месяц ему платили в два раза больше ставки, но никто не называл его хапугой или любимчиком главврача. Каждая медсестра знала, что в его обязанности кроме хирургических операций входила еще и работа с трупами. За шесть лет практики в «Святом Георге» он привык к двойной нагрузке и к двойной оплате.
Он шел по лестнице в подвал, где находились холодильники с телами умерших жителей Странфилда и людей, имевших неосторожность отдать богу душу в его окрестностях. Там ему предстояло осмотреть, описать и вскрыть тела еще восьмерых. Их привезли сегодня днем, но Литгоу был занят в операционной и не успел над ними поработать. У «разделочного» стола его поджидал лейтенант местной полиции Гордон Фэйт, огромный, как опухоль мозга у кита.
– Здравствуйте, лейтенант, – приветствовал его Литгоу. – Я искал вас с утра.
– Я был занят, – голос тянулся, как горячий сыр. Фэйт плохо говорил, очень плохо. У него был неправильный прикус и проблемы с гландами. – Не возражаете, если я прослежу за осмотром?
– Лейтенант, боюсь, что осмотр займет много времени. Но если у вас есть лишнее время – пожалуйста.
Фэйт сделал шаг в сторону, пропуская к столу Литгоу, и доктор постелил приготовленную клеенку. Они должны быть одноразовыми, но руководство часто экономило на таких вещах. Прикатив на каталке первого, Литгоу с помощью ассистента перевалил его на стол и посмотрел на Фэйта.
– Скажите, лейтенант, зачем понадобилось устраивать такое представление? Вы же знаете, ситуацию можно было разрешить менее шумным способом.
– Они были недружелюбны, и я решил сделать город чище.
– Из-за вашего решения я должен возиться лишние три часа!
– Вам за это платят, Литгоу.
– Во-первых, доктор Литгоу. Во-вторых, почему вы нарушаете Закон? Один из подстреленных вами – мой сотрудник.
– Произошла ошибка… – Фэйт тяжело засопел.
– Послушайте, лейтенант, оставьте ваши оправдания для газетчиков! Утром я хотел вас предупредить, чтобы вы не повторяли прошлых промахов, но вы опоздали на службу. Такого даже я себе не позволяю. Мало того, что ваши действия ставят под угрозу безопасность жителей, так вы еще и пытаетесь влиять на события?
– Как я могу?
Литгоу во время беседы успел изучить огнестрельную рану в груди трупа и описать поврежденные органы. Фэйт неотрывно следил за точными движениями острия скальпеля.
– Как вы можете? Не сомневаюсь, что именно это вы и пытаетесь делать. Вам не хватает развлечений, раз вы берете оружие в читальный зал? Не знаю, чем все закончится… И это меня очень беспокоит – события развиваются слишком медленно и не совсем в том направлении, в каком хотелось бы. До моего отпуска осталось менее недели, и я хотел бы закончить сезон поспокойней, – Литгоу показал ассистенту на мешок и закончил писать. – Что с вами, проглотили язык?
– Нет… Что за направление, о котором вы сказали?
– Очень просто – два дня и тринадцать мертвецов. По-моему, многовато за выходные, учитывая то, что они в самом разгаре.
– В этом виноват только я? – Фэйт редко выражал конкретные эмоции, каждый раз предпочитая каменную физиономию и резиновую речь. Ну, каждому – свое.
– Может, и нет. Но за моего человека вы ответите. Кажется, расплачиваться будем мы все, но вам я обещаю лично представить счет.
Литгоу даже не пытался предположить, что там себе думает Фэйт. Его мысли могли быть умными и даже мудрыми, но выдавал он их так медленно, что они успевали прокиснуть и заплесневеть. В этот раз он вообще ничего не ответил.
