Марина Дяченко - У зла нет власти
При свете огненного шара его белое лицо казалось жёлтым; передо мной сидел угрюмый, взрослый, совершеннолетний некромант.
— Саранча… я плохо понимаю, что это такое. Одно знаю точно: она снесёт здесь всё. Сровняет с землёй постройки вместе с жителями. Все земли, до которых успело дотянуться Королевство, — острова с бывшими людоедами, далёкие берега, угодья этих смешных тварей — бебриков… Всё опустеет, и пространство начнёт сжиматься, как пузырь, из которого потихоньку выходит воздух. И сольётся в точку, — Максимилин сжал большой и указательный палец, будто давя между ними комара.
Я сидела, застыв на месте, а он посмотрел на меня — и вдруг рассмеялся:
— Да, так будет… И бедному некроманту останется только бежать обратно за Ведьмину печать. А там плохо, Лена, ты знаешь. Там теперь царствует принц-чума.
Из тёмного проёма двери выбежал паук. Я еле удержалась, чтобы не заорать во всё горло: нервы у меня были как перетянутые струны на игрушечной балалайке.
— Поэтому во что бы то ни стало надо выкручиваться, — бодро завершил Максимилиан. — Прежде чем мы сядем за стол, я тебе хочу что-то показать.
Он подошёл к клумбе. Жёсткие стебли замерли будто неживые. Максимилиан взял созревший плод, похожий на волосатый кулак, и тот с готовностью отделился от куста.
— Что это такое, по-твоему?
Я пожала плечами. Максимилиан тряхнул плод, послышался глуховатый стук семечек.
— Это семечки правды, — сказал Максимилиан с торжеством. — Я нашёл у себя одно и вырастил, собрал урожай и снова посадил… Ты помнишь, как они действуют?
И разломал сухую оболочку плода. Я увидела десяток кругляшек, похожих на горошины, — жёлтых, зелёных и серых.
* * *Трапеза ждала нас в большом чёрном зале. Огненные шары висели в воздухе, будто огромные ёлочные игрушки, и пламя текло по ним, как вода, — только не сверху вниз, а наоборот. Лепестки огня срывались и уносились вверх вместе с дымом — под потолок, украшенный тонкой резьбой.
Прежде чем сесть, я повела посохом будто невзначай. Опасности не было.
— Боишься, что отравлю тебя? — От Максимилиана ничего не укрылось.
— Привычка, — ответила я коротко.
Травить меня ему не было резона. Но некроманты иногда делают гадости безо всякой для себя пользы — просто так.
Блинчики выглядели замечательно — тончайшие, как кружево, маслянисто-нежные, они совершено не вязались с мрачным обликом замка. Максимилиан сразу принялся за еду — с таким аппетитом, будто не было Саранчи и Оберон, как ни в чём не бывало, по-прежнему правил у себя в замке.
Нам никто не прислуживал, мы сами брали из большой тарелки блины и из вазочек — варенье, и это было замечательно: во-первых, потому, что я вообще не люблю, когда мне кто-то подаёт. Во-вторых, здоровенный паук, разливающий компот, способен испортить любой аппетит — даже тот волчий, что разгорелся у меня в эту минуту. А блинчики таяли на языке, их вкус заливал и нос, и гортань, и даже, кажется, уши. Варенье было чуть кисловатое, я такого в жизни не ела.
— Спасибо, — сказала я, переводя дыхание.
— На здоровье, — Максимилиан ещё жевал, его подбородок был вымазан маслом и вареньем. Я подумала: как странно, я только что узнала страшные вещи. Такие невозможные, что я их и понять-то до конца не могу. А вот сижу и ем блинчики, и кажется очень важным: варенье больше похоже на смородиновое или всё-таки на кизиловое?
— Хватит болтать, — сказала я мрачно. — Рассказывай, что знаешь.
И он рассказал.
* * *Пробравшись в Королевство из-за Ведьминой печати, он забрался в горы и сидел тихо-тихо, как муравей. Оберон, разумеется, знал, что вблизи города разгуливает некромант, но, поскольку Максимилиан вёл себя примерно, Оберон не спешил его вылавливать.
Максимилиан понемногу осмелел и занялся, по его выражению, хозяйством. Разумеется, он не собирался сначала строить замок — это ему было не под силу. Тёплый дом вместо сырой пещеры — вот чего он хотел, но и дома не построить было без серьёзных магических усилий.
Максимилиан «занялся собой», и после долгих упражнений у него обнаружилась власть над мёртвыми насекомыми. В горах, особенно летом, полным-полно было бабочек, пчёл, жуков, муравьёв, и все они, прожив свои короткие жизни, издыхали и поступали под начало некроманта. Правда, долго служить ему они не могли, да и толку от них было не очень много.
Некромант, которому тогда исполнилось четырнадцать, жил в пещере у подножия гор. Однажды, гуляя по берегу озера, он встретил дракона. Раньше некромант ничего подобного не видел и здорово струхнул, но дракон был молодой, любознательный и — как потом понял Максимилиан — круглый дурак.
Он долго забивал мальчишке голову всякими загадками, ребусами и прочими каверзными вопросами, но Максимилиан — так, во всяком случае, он мне рассказывал — оказался не промах и отвечал правильно. Тогда дракон, раззадорившись, предложил сыграть в какую-то игру, Максимилиан согласился и выиграл у дракона желание.
И вот тогда он пожелал настоящий некромантский замок. Дракон долго возмущался, кипятил воду в озере и плевался кипятком, но деваться было некуда. Максимилиан нарисовал план — как умел, наспех, со множеством ниш, тайных подземных ходов и помещений для нежити, которые он собирался когда-нибудь заселить. Дракон построил всё очень приблизительно, объясняя это тем, что проект Максимилиана не в ладу с законами физики.
— Он мне будет заливать про законы физики! — говорил Максимилиан, оттопырив губу и здорово напоминая мне белобрысого мальчишку, которым был когда-то. — Вот ты умеешь взглядом камни ворочать?
— Пока нет. Потом научусь.
— А он ворочал так, что только пыль летела! Мои дохлые мухи так и разлетались кто куда… А потом он выплавил ключ и вручил мне. Правда, забыл остудить, — Максимилиан потёр ладони. — Вон он, этот ключ, на стенке висит.
Я повернула голову. Ключ был размером с бадминтонную ракетку, на вид очень тяжёлый.
— Рассказывай дальше, — потребовала я.
И он рассказал.
Став хозяином замка, Максимилиан осмелел ещё больше. Дракон не беспокоил его — всё драконье семейство, обитавшее в скалах, куда-то перебралось, некромант не знал куда. Максимилиан ощутил себя хозяином этих земель и хозяином положения. В один прекрасный день он обернулся чёрной птицей и полетел в город — разведать, как дела.
К тому времени минуло уже почти три года после нашего триумфального возвращения из-за Ведьминой печати и после четырёх свадеб, сыгранных одновременно. Принцессы вышли замуж: Розина за принца-деспота, Ортензия за принца-пленника, Алисия за принца-саламандру и Филумена за Уйму, бывшего людоеда. Ортензия с мужем уехали почти сразу: долгое заточение в замке у брата, принца-деспота, подточило здоровье пленника. Они поселились в какой-то отдалённой деревеньке и там, «на лоне природы», были вполне счастливы.
