Майя Ахмедова - Ледяная Королева
Я вгляделась пристальнее — и мои глаза неожиданно выдали странную картину, словно увиденную через какой-то светофильтр. Красноватое пульсирующее свечение теперь буквально слепило, инородный предмет в ране окрасился в кислотно-зеленый цвет и стал просматриваться по всей длине на темном фоне драконьей лапы. Это действительно было что-то вроде очень длинной иглы, основание которой торчало в ране, а острый граненый кончик достиг локтевого сустава. Сама игла плотно прижималась к лучевой кости, удерживаясь, видимо, за счет зазубрин, остриями направленных к основанию.
Повинуясь какому-то внезапному порыву, я осторожно погладила чешуйчатую кожу вокруг раны, задержала руку на самом «ярком» участке — красноватое свечение слегка приутихло — и надавила кончиками пальцев на болезненную неровную припухлость возле локтя пострадавшего ящера, приговаривая: «Ничего страшного, сейчас мы быстренько все уладим!..» Потом не глядя взяла протянутый узкий нож, чиркнула им раз-другой по пламени, чуть помедлила, присматриваясь, и уверенно вонзила лезвие во всю длину как раз между двумя рядами глянцевито блестящих чешуй. Брызнула кровь, драконьи зубы явственно скрипнули, зверушки ахнули и обеспокоенно зашуршали, но затихли под строгим взглядом волка. Стоило слегка расширить разрез — и в нем показался черный кончик зловредной иглы.
— Ч-ч-черт! …! …!
Мокрые от крови пальцы никак не могли ухватить мокрую от крови гладкую колючку. Наконец, устав безуспешно пыхтеть, я примерилась и с первой же попытки вцепилась в нее зубами. Вытянув таким образом сантиметров двадцать этой пакости, позволила себе передохнуть, умыться и прополоскать рот подогретой водой из любезно поданной посудины, а за дело взялись добровольные помощники. Волк двумя мощными рывками выдернул всю «занозу», и зверушки ринулись промывать рану.
Я поднялась и подобрала с пола извлеченный предмет. Не совсем игла; скорее очень узкая костяная пластинка — около полутора метров длиной, сплющенная, обломана у основания. Оба края тонкие, режущие и украшены крупными зазубринами, от которых и шло зеленое свечение. «Яд!» — внезапно догадалась я и поежилась. Что происходит с моими глазами, черт побери?! А со мной? С каких это пор у меня появились навыки оперирования особо крупных животных, вообще неизвестных ортодоксальной науке?!
Я отбросила в сторону окровавленную колючку, машинально вытерла руки влажным обрывком холста, заботливо подсунутым кем-то из чудных существ, и с усталым вздохом поплелась по ближайшему коридору, продолжая на всякий случай придерживаться за стенку и щурясь от сильной рези в глазах. Интуиция не подвела: после ближайшего поворота обнаружился выход, плотно завешенный толстой лохматой шкурой какого-то животного. Я некоторое время помедлила, прежде чем ее отодвинуть, потом решительно шагнула вперед.
Вопреки опасениям, открывшийся пейзаж почти не шокировал. Правда, где-то в самой глубине души до сего момента еще теплилась надежда, что все увиденное вчерашней ночью было просто сном, но теперь… Я стояла на краю небольшой каменистой площадки почти на вершине высокой горы, заметенной искрящимся на ярком солнце снегом, и мои распахнутые во всю ширь глаза ошеломленно разглядывали нескончаемые горные хребты, тянущиеся во все видимые стороны. Куда ни глянь — голые гранитные пики, высоченные и неприступные, подпирающие блеклое зимнее небо, сплошь обледенелые скалы пониже с чернеющими расщелинами да поросшие заснеженными деревьями пологие склоны, конца и края которым не было до самой изломанной линии горизонта…
От резко накатившего приступа тошноты закружилась голова и подкосились ноги. Я, чертыхнувшись, осела по стеночке на ближайший камень, зачерпнула полные пригоршни свежего рыхлого снега и приложила к саднящим глазам. Под веками резало неимоверно, в самой глубине черепа словно перекатывались раскаленные угли. Я с трудом подавила желание закопаться в сугроб целиком (причем головой вниз) и ограничилась новой порцией снежных примочек, тихо рыча от облегчения.
— Помочь? — В хрипловатом голосе нового знакомца слышалось неподдельное сочувствие.
— Да! — обрадовалась я, не отнимая рук от лица. — Разбуди меня! Можешь даже особо не церемониться, лишь бы действенно и быстро!
— Рад бы, — вздохнули рядом, — но…
— … …! А я так надеялась… И, наверное, впервые в жизни была бы счастлива, что не дали досмотреть сон!..
После восьмой примочки мне похорошело настолько, что я смогла оторвать руки от лица, набросить на плечи любезно прихваченную собеседником шубку, вытянуть из-за пазухи сбившийся медальон и вприщур, все еще осторожно, взглянуть на странного зверя.
— Может, хотя бы в общем объяснишь озадаченной мне, что за дерьмовая история со мной приключилась?
— Так уж и дерьмовая?
— Это еще мягко сказано!!! Не будь я воспитанным человеком, назвала бы все происходящее … … …!
Волк некоторое время слушал меня, глядя в никуда остекленевшими глазами, потом спохватился, подобрал отвисшую челюсть и насупился.
— Чем тебе здесь не нравится?
— Хотя бы тем, что подобное не входило в мои планы на ближайшее счастливое будущее! — сердито фыркнула я, невольно поморщившись от очередной вспышки неприятных ощущений в самой глубине глазниц. — Жила себе, никого не трогала, мирно ехала на дружескую попойку, и вдруг на тебе: «здесь вам не равнина, здесь климат иной», несуществующие по определению травмированные драконы, непонятные зверьки, неправильные волки…
— Почему неправильные? — подозрительно прищурился хищник. — Потому, что разговариваю?
— Нет. — Я с удивлением поняла, что сей факт почему-то и впрямь не особо меня шокирует. — Просто сероглазых волков не бывает.
— Каких?!
— Дубль два, — вздохнула я, поправляя ворот водолазки. — Повторяю по буквам для особо одаренных: с-е-р-о-г-л-а-з-ы-х!
— Каких еще сероглазых?!
— Таких, как ты!
Я плотнее запахнула сползающую шубку. Было не очень холодно, и я не стала продевать руки в рукава, только надвинула капюшон.
— У меня глаза желтые! Можно даже сказать — медовые!
— В таком случае мед собирали чокнутые пчелы с цветов-мутантов, которые опыляются молотым графитом! — усмехнулась я, начиная сердиться. Ну не дальтоник же я, в конце концов! Тем более что все остальное вижу вполне нормально, в привычной цветовой гамме. — Да и какой ты, к черту, волк!..
Сказала — и сама удивилась. Откуда и с чего бы вдруг такие озарения?! Ч-ч-черт, опять глаза… Я, не обращая внимания на «неправильного» зверя, почему-то снова замершего в остолбенении, опять протянула руку за снегом, но застыла, услышав за спиной глубокий, звучный голос:
