Бастард рода Неллеров. Книга 8 (СИ) - Усов Серг

При моём появлении вскочили все трое, да так резко, что табурет Юльки упал под ноги идущего с озабоченным видом Сергия, и мой секретарь чуть не упал, споткнувшись о внезапную преграду.

— Ваше преподобие, — склонилась Эйты, говорила она всё ещё с жутким гортанным акцентом, но абсолютно понятно. — Хозяйка сказала, что ждёт вас у себя. Вы должны сопровождать её на турнир, который состоится перед балом.

— Что-то я всем кругом должен. — хмыкнул я. — Но виконтессу Дитонскую сопровождать сочту за честь. Так и передай кузине. Только уточни, пожалуйста, а где твой господин виконт Андрэ? Почему он не будет со своей супругой?

— Так он участвует в турнире. — с укоризной посмотрела на меня своими выпученными глазами девушка. — Вам же хозяйка вчера говорила утром, я слышала.

— Да? Ну, значит, что-то с памятью моей стало. Всё, иди. Скажи через полтора часа буду у неё.

Послезавтра с раннего утра в Рансбур отправляется со столичной делегацией вице-канцлер Андрей Торский, будущий канцлер, если у нас всё получится, мне надо будет с ним письма передать. Вчера ещё хотел написать, да ещё, как говорится, конь не валялся.

Глава 6

Залетевший в комнату ветер своим порывом едва не сдул бумаги с моего стола. Это Ангелина открыла дверь, вот и устроила мне тут сквозняк.

— Господин, я насчёт ужина. — ответила она на мой недовольный взгляд.

— Дверь с той стороны закрой. — приказываю. — Сказал же, буду занят, не беспокоить. Чего не понятно?

Служанка тут же сильно хлопнула дверью. Не специально, опять ветер. Тут ничего не поделаешь, все окна-бойницы нараспашку. Зато благодаря этому и толстым, более ярда-полутора, стенам дворца, высоким потолкам и коньковой крыше даже на верхнем третьем этаже очень комфортно, не жарко, не душно, никаких кондиционеров не требуется.

Поправляю осветительный амулет в серебряном подсвечнике — а что, нормальная подставка, раз уж руки всё не доходят придумать и сделать специальную — и продолжаю писать. Точнее, уже завершаю.

Завтра вице-канцлер отправляется в Рансбур, вот с ним и передам письма, почти из рук в руки. Понятно, сам лично виконт Андрей Торский моё послание торговцу Ригеру не понесёт, поручит доверенному слуге, а Берта получит весточку через тётушку Нику, но это, можно сказать, безопасный канал передачи информации, лучше-то всяко уж нет пока.

Так что, написал более подробно и откровенно, чем в тех бумагах и пергаментах, которые отправлял с караванами.

Вчера или, нет, уже позавчера — время летит — дни в один сливаются — на пиру поделился с епископом Рональдом идеей создания почты. Пока только в нашей провинции. И был с иронией опущен с небес на землю.

Действительно, слишком много разбойничьих шаек скрываются в дремучих лесах и безобразничают на дорогах. Почтовым каретам потребуется сильная охрана, а где её столько взять? Вменить это нашему егерскому полку в обязанность или кавалерийским? А кто тогда будет границы защищать и леса прочёсывать? Создавать же отдельное военное подразделение дорого. Стоимость отправки посылок и писем будет такая, что обычным подданным окажется не по карману, а аристократы или богатые торговцы в экстренных случаях в состоянии снаряжать гонцов с надёжным эскортом.

В общем, нет, пока эта идея не проходит. Остаётся всё по прежнему — оказией с караванами, гонцами и краткие сообщения голубями. Жаль. Ну, может про новом короле в Кранце наведут порядок, тогда и поговорить про почтовое ведомство. Фантазёр. Чем Филипп в этом плане будет лучше Эдгара? Да ничем.

Впрочем не мне плакаться о судьбе этого козла, который заказал моё убийство. Гнида. Если кого и было бы жалко, так это Хельгу. Но мачеха, хмыкнув и пожав плечами, уверила, что принцессе ничего не грозит, может даже с дядей на троне ей будет намного проще, чем с братом, который давно её к королевскому обручу ревнует и опасается её пребывания во дворце. Выдадут Хельгу замуж сообразно интересам Кранца, на этом все её неприятности и закончатся.

Так, я опять отвлёкся. А всё Ангелина виновата. Суёт свой нос, когда не просят. Письма лейтенанту Ригеру, баронете Нике и милорду Джеку у меня уже готовы, вот свёрнуты лежат. Чёрт, не перепутать бы. Убираю послание вождю мятежников в валяющуюся у меня под ногами сумку, пока не забыл, а то отправил бы в столицу, и завершаю последний абзац письма для миледи Берты из Новинок.

Может ей ещё про вчерашний бал написать? Не, не нужно. Зачем ей? Тем более, не стоит тревожить девчонку рассказом, что я там был звездой, ставшей предметом атак для большинства девиц.

Впрочем, если разобраться, сверкало там от счастья другое светило — виконтесса Юлиана Дитонская. Ещё бы! Супруг выиграл турнир, а известный и прославленный двоюродный брат Степ пренебрегал красотками, всё внимание уделяя только ей — и в танцах, и за столом.

Особенно радовалась кузина, видя напрасные потуги своей давней соперницы и недоброжелательницы виконтессы Моники Реймсской, златокудрой красавицы, безуспешно пытавшейся привлечь к себе моё внимание. Из-за неё я впервые на себе почувствовал, что такое испанский стыд. Когда краснеешь не за себя, а за другого.

В отличие от пира, учитывая, что бал был организован вечером, Джей с Марией решили провести его не на улице, а трёх больших залах дворца, анфиладой идущих друг за другом на втором этаже левого крыла здания. В конце одного из залов за колоннами вывесили ширмы, за которые время от времени забегали все гости, побывал там и я. А выходя стал свидетелем безобразной ссоры Моники и её подруги баронеты Глории. Обе на взводе кидались друг в друга словами, которые приличные девушки вовсе не должны бы по идее знать. И предметом их ссоры был я.

Ни разу ещё из-за меня девушки не ругались, да с такой яростью. По идее я должен бы загордиться, но почувствовал себя крайне неуютно. Ага, тот самый испанский стыд, как он есть. Пришлось отступить в тень колонны и бочком-бочком уйти по другую сторону незамеченным, в смысле, двумя высокородными склочницами незамеченным, а прилипалы Карл Осм и Иоанн Ропперт меня там подкараулили, и вчера я даже их компании в кои-то веки оказался рад. Писать об этом всём Берте, понятно, ни к чему.

Складываю письма в бронзовые трубки и выхожу с ними из кабинета, направляясь в гостевые апартаменты вице-канцлера.

В коридоре встречаю Вальку, направляющуюся ко мне.

— Мы же недавно с виконтессой расстались. — удивляюсь. — Она опять хочет меня видеть? Эй, ты чего такая грустная? Хозяйка обидела?

— Нет, не обидела. — хлюпнула носом подруга детства. — Я к тебе, к вам. Помоги, помогите, Степ, ваше преподобие.

В коридоре, как джинны из бутылки из альковов и комнат начали возникать придворные и слуги со зримо напрягшимися ушами. Интересно им, видишь ли, о чём это хорошо одетая и украшенная служанка виконтессы Дитонской станет разговаривать с его преподобием аббатом Готлинским.

Оборачиваюсь к сопровождающему меня секретарю.

— Давай сюда, Сергий. — протягиваю руку за письмами. — Сам донесу, не растеряю поди по дороге. А ты проводи девушку ко мне, я через четверть часа вернусь. Валь, тебя госпожа не потеряет? Ах, отпустила. Ну, тогда замечательно. Жди меня, и я вернусь.

С моим дядей Андреем мы наговорились ещё накануне, сегодня не стал ему мешать собираться в дорогу. Он там ругался с прелатом, прибывшим на коронацию от кардинала Марка. Ну, пусть ругаются. Как я понял, утрясали вопросы с распределением людей по фургонам в их караване. Мне это не интересно. Тепло попрощался с виконтом, отдал ему письма и вернулся к себе.

Мои служанки приняли Вальку в своей комнате. Еле на ногах удержался, когда увидел, как Юлька сама лично подкладывает подруге детства мёд. Нет, правда, мёд. А ещё перед гостьей лежат два лимонных леденца, они у меня размером с советский пятак. Чего мелочиться? Подозреваю, что не опозорься я с приготовлением шоколада, девчонки и его бы не пожалели для Вальки. Всё же они у меня хорошие, хоть и заноситься стали в последнее время. Не передо мной, конечно, а перед другой обслугой, да и простыми горожанами. Но тут молодцы, проявили себя настоящими друзьями. Особенно Юлька. Чтобы она, да мёд добровольно с леденцами отдала, похоже, я чего-то упускаю.