Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003
Старый нагнулся, с натугой выломал из лапы коготь. Тот был размером с хороший кинжал.
— И как ты это себе представляешь? Такими лапами — кольца с трупов снимать?
Молодой подозрительно посмотрел на Старого.
— Ладно, покажу. — Старый подобрал обугленное, но еще прочное древко от давно истлевшего флага, пошел вдоль скелета. На середине остановился, пинками и ударами палки выломал десяток чешуек, протиснулся в образовавшуюся дыру между кривых желтоватых ребер. Рыцари возмущенно повернулись в его сторону.
Через минуту Старый вернулся, весь в пыли и каких-то лоскутках, похожих на старый пергамент. В руках у него был увесистый золотистый слиток.
— Вот. — Он протянул слиток Молодому. — Фунтов двадцать будет. Дракон жрет людей целиком, без разбору. Вместе с одеждой, оружием, украшениями. У него девять желудков, и там все переваривается — кроме золота, серебра и драгоценных камней. Все это сплавляется в комки и остается внутри. Ну, как у гусей в зобу камешки…
— «Ганс, златых дел мастер…» — с удивлением прочитал Молодой клеймо на выступающем из слитка бокале. — Пшла прочь! — Он пнул выскочившую из драконьего костяка прямо ему под ноги крысу.
— Крысолов бы здесь не помешал, — согласился Старый. — И все-таки крыс очень мало, кто-то их жрет…
Продолжая беседовать, они вышли из пиршественного зала. За их спиной рыцари принялись ломать чешую.
Солнце уже зашло, а во дворе прибавилось рыцарей. И не только рыцарей — среди них стояли древний ссохшийся старец и юная девушка — бледная, большеглазая и красивая. Старый и Молодой подошли ближе.
— Цирюльник пустил папе кровь, и ему полегчало. Ночью мы ушли из города и странствовали ночами, пока не наткнулись на эти руины, — рассказывала девушка. — Люди боялись приходить сюда, и мы обрели пристанище. Потом чума прошла, но мы уже привыкли. Папа ловит кроликов в силки, а я собираю дикие травы… Вы не обидите нас?
— Вам нечего бояться, милая дама, — воскликнул кто-то из самых молодых и пылких. — Вас никто не обидит!
— Если только вы сами не попросите об этом, — сострил кто-то менее романтичный и сам же засмеялся.
Старый улыбнулся, похлопал Молодого по плечу:
— Идем… надо напоить коней. Завтра снова в путь.
— Думаешь, та драконица — не Плетельщица Снов? — оглядываясь на девушку, спросил Молодой.
— Нет. Ее звали Глупая Ленивица. Драконы не дают имена зря — только глупая и ленивая молодая драконица позволила бы себя убить.
— Убить?
— А что же ты думаешь, она поперхнулась герцогской короной?
Старый рыцарь долго чистил коня, потом мылся в ручье сам, потом достал брусок и принялся править кинжалы. Молодой сидел и задумчиво смотрел на темный силуэт замка. В небе появлялись звезды: крупные, цветные, отрада астролога и звездочета. На лугу осталось не больше двух десятков рыцарей — остальные решили ночевать в руинах замка.
Где-то над замком тоскливо и прощально крикнула сова.
Молодой рыцарь бесшумно поднялся. Взял меч — и исчез в ночи.
Он то шел, то бежал, скрываясь в ночных тенях. Прижимаясь к обгорелым до белого пепла стенам, прошел во внутренний двор.
Костры уже потухли, багровым светом сочились угли. Некоторые рыцари спали под открытым небом, некоторые — в палатках. Молодой рыцарь достал меч из ножен и пошел на тихий чмокающий звук. По пути он дважды натыкался на закутанные в походные одеяла тела товарищей.
Но те не просыпались.
Лезвие меча коснулось горла девушки, когда та пила кровь из шеи Рыцаря Взыскующего Мудрости.
— Как тебя зовут, ночная тварь? — спросил Молодой.
Вампирша повернулась — ее лицо уже не было бледным.
— Что тебе мое имя? — прошептала она.
— Если ты — Плетельщица Снов, то я не стану тебя убивать.
Вампирша на миг задумалась. В темных глазах что-то мелькнуло — зеленые лужайки, детские качели, солнечный свет…
— Когда я еще была дочерью герцога, — сказала вампирша, — меня звали Эвели. Но если ты хочешь, я сплету для тебя самые удивительные сны…
За спиной Молодого два отточенных кинжала вонзились в спину старого герцога. Из горла вампира хлынула чужая свежая кровь, и он рухнул на землю — все еще продолжая тянуться к Молодому.
— Убивай, — посоветовал Старый. — В ней нет мудрости, которую мы ищем.
Вампирша закричала голосом тоскующей птицы — и те из рыцарей, кто еще оставался в живых, тревожно заворочались в своем колдовском сне.
Молодой ударил мечом.
— Колья — это суеверие, — сказал Старый. — Но я и сам ужасно суеверен. У стены растет осина, обруби две ветки потолще…
Взыскующий Мудрости застонал во сне — и оскалился в нехорошей гримасе.
— Три ветки, — с грустью поправился Старый.
Утром поредевший отряд двигался по горной дороге. Рыцари молчали.
Старый и Молодой скакали в хвосте. Здесь земля была слишком камениста и пыль почти не поднималась.
— Герцог жестоко отомстил драконице, — негромко сказал Старый. — Не знаю, помогла ли ему колдунья… если так — то позор ее цеху! Но скорее всего он нашел вампира и сам попросил об укусе. Они с дочерью пили кровь драконицы долгие годы, они сполна расквитались с глупой и ленивой тварью. И все-таки поразительно! Такое мудрое племя — и такая постыдная смерть. В семье не без урода…
— Откуда ты это знаешь? — спросил Молодой.
— Прочитал когда-то.
— Ты же не умеешь!
— Кто тебе сказал? — возмутился Старый.
Отряд поднимался все выше и выше в горы.
— Спасибо, что помог, — признался Молодой.
— Не за что, — усмехнулся Старый.
— Я тоже хочу помочь тебе, — серьезно сказал Молодой. — Я понял, чего добивался Верховный маг.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовался Старый.
— Он указал нам направление и велел искать Плетельщицу Снов. — Молодой фыркнул. — Якобы только она может превратить рыцаря в великого мага. Странно, да? Никто и никогда не слышал о такой… мастерице. А есть ли она вообще?
— Начало хорошее, — одобрил Старый.
— Думаю, дело не в ней, — предположил Молодой. — Магическая сила — она в нас самих, в глубинах нашей души. Путь заставляет нас лучше познать самих себя, найти эту скрытую силу!
— Что же будет дальше? — вздохнул Старый.
— Дальше — новое испытание, — предположил Молодой. — Вероятно, никакой Плетельщицы Снов мы не найдем. Но тот, кто постигнет самого себя, найдет в душе и мудрость, и отвагу, и человеколюбие…
— Постой! — оборвал его Старый. — Что-то творится впереди!
Он пришпорил коня и унесся вперед.
