Анна Московкина - Исток
— Нет. Спасибо.
— Айрин… давай поговорим…
— Знаешь, Филипп, а может, ты просканируешь мою память? Попробуем восстановить всю библиотеку.
— Хорошо, — поспешно согласился чародей, стараясь не смотреть на сестру.
Он приложил ладони к вискам девушки, прикрыл глаза, настраиваясь на пульсирующую в венах кровь. Услышал ровное и ритмичное биение сердца, дыхание. Мягкая, упругая волна силы ткнулась в ладони, потекла по пальцам, по предплечьям, плечам, ударила в голову. Филиппу стало жарко. Сквозь туманную пелену, разделяющую сейчас два сознания, начали прорываться образы, лица, запахи. Плавилась горящая свеча, пахло воском, шуршали страницы. Сила добралась до головы, до сердца. Сердце колотилось все быстрее, мозг в черепушке, казалось, начал кипеть. Чародей с усилием оторвал руки, отшатнулся.
— Не могу… Ты накачала меня… силой…
— Извини. Я не хотела.
— Ну и черт с ней, с библиотекой! У нас есть лаборатория, есть химеры, неужто мало?
— Это важно. Важно все.
— Ни один колдун здесь не сможет прочитать твои воспоминания, он просто… Просто… сварится!
— Я поняла. Я подумаю, что с этим сделать. — Айрин встала со скамьи, провела пальцем по корешкам немногочисленных книг.
Брат был прав, ни один колдун не сможет… значит, нужно обращаться не к колдуну.
Майорина она нашла в подвалах, он был один. Колдун закатал рукава рубахи и воодушевленно копался в химерьих испражнениях, вороша их добытой незнамо где лопатой.
— Что ты делаешь?
— Изучаю! — отмахнулся колдун, он как раз отрыл нечто интересное и, подтянув заклинанием световой луч, принялся это нечто разглядывать. — Эти клетки отроду не чистили. Смотри, куриная кость. Еще я нашел баранью и свиную. Но ни одной человеческой! Они преодолели эту проблему, теперь химеры практически всеядны, а значит, их легче прокормить.
— Если теперь человек для них не еда, зачем они нападают?
— Думаю, дело дрессуры. Так обучают собак для охоты. А химера умнее собаки.
— Правда? — ухмыльнулась девушка.
Колдун оторвался от своей находки и посмотрел на Айрин.
Нет, только показалось. Мертвые глаза. Совсем мертвые.
— Ты чего-то хотела?
— Мы закончили с книгами, но я думаю, что смогу вспомнить кое-что еще.
— Попроси Филиппа.
— Он качает из меня силу, не специально.
— Гипноз?
— Ты исток, колдун, тебе не нужна сила, ее в тебе не меньше. Я только не понимаю, как ты еще можешь колдовать?
— Драконья кровь. Это… гм… непростая процедура и довольно болезненная.
— Значит, я могу попросить крови у Летты?
— Один исток, один дракон. И исток много теряет. — Майорин посмотрел на перебинтованную кисть. — Например, регенерацию. Пойдем, если ты так хочешь, чтобы я копался у тебя в голове, мне нетрудно.
— Не думаю, что там грязнее, чем здесь.
Колдун ополоснул руки, дивясь русалочьим бинтам, столь стойким к влаге. Гургулина объясняла, что это специальным образом высушенные водоросли и болотный мох, растущий на торфяниках. Водоросли выкладывают рядом друг с другом, так чтобы они слегка соприкасались краями, и давят прессом. Когда получается ровное цельное полотно, водоросли отмачивают в специальных растворах, добиваясь упругости и прочности. Только потом укладывают мох, и снова под пресс. Дальше череда булькающих русалочьих названий эликсиров, которые придают необходимые исцеляющие свойства.
Майорин сомневался, но результат определенно был. Рука почти не болела, а темная тугая повязка скорее походила на необычную кожу.
Айрин стояла не двигаясь, кажется, даже не дыша.
— Сядь.
— Куда?
— Да хоть на стол. Давай руку.
Он нащупал пульс и, не дожидаясь синхронизации, просто прыгнул в сознание истока. Нужно было лишь прояснить, сделать ярким для Айрин. Стоило подумать про библиотеку, как всплыло первое видение.
Фарт сидел за столом, скрипел пером, горела одна свеча.
А вот и книги. Майорин внимательно вгляделся в корешки.
Фарт оторвался от писанины, заговорил с Айрин. Колдун дернулся, чуть не вылетев из сознания. Но только перескочил. Айрин одна. Сидит, читает, откладывает книгу, идет меж полок.
Дурная привычка собирать пальцем пыль. «Генетические изменения при магическом воздействии», «Архитектура человеческого тела», «Принципы наследия», «Установки в наследовании».
Другая полка: «Любовь под солнцем», «Легенда о Сермиконе Храбром», «Страницы другого мира» и другие романы.
Третья: «Основы боевых заклинаний», «Щиты. Принципы и конструкции», «Стихия без стихий. Амулеты».
На четвертой полке Майорин снова вздрогнул, сознание опять взбрыкнуло норовистой лошадкой.
Следующее воспоминание. Опять Фарт, опять язвительная, полная взаимной нелюбви беседа. Она смотрела ему в лицо, смотрела в глаза.
Картинка расплылась, не изменились только глаза мага. Насмешливая уверенность сменилась ужасом. Пахло снегом. И силой. Если сила может пахнуть. Фарт рванул вперед, прыгнул на своего сына, сбил того с ног. Сила понеслась к ним, бешено, зло. Но чуть опоздала, нагнав гаснущий портал. Почти наверняка исказив направление.
Фарт ушел, но сила продолжала бушевать, выливаясь будто вода. Выли стражники, с которых заживо сдирало кожу, их волнами бросало о стены. Крошился камень.
Айрин ничего не могла сделать, выпущенная ею сила ей больше не подчинялась.
«Ты сильнее своего истока, это же только часть тебя, неужели ты не сможешь ее подчинить?»
«Страх, азарт, паника — твои враги. Только логика, только спокойствие».
Сила билась о стены, раз за разом сдвигая камень.
Она дышала ровно, медленно. Представляла грозу, постепенно стихающую грозу. Вот кончился дождь, перестали мерцать молнии. Гроза не ушла, просто закончилась.
Колдун открыл глаза.
— Все? Насмотрелся? — Она спрыгнула со стола.
— Ты куда?
— Пойду, книги запишу, пока не забыла.
— Айрин. Ты видела то же, что и я? Ты видела это сейчас?
— Да… видела… — равнодушно отозвалась Айрин.
Майорин не знал, что еще сказать.
Может, Летта и права, может, прав и Хорхе. Уже поздно.
Воин шел медленно, осторожно, бесшумно. Еще три шага, потом дверь. Дверь не скрипнула.
Она его ждала.
— Пришел меня убить?
— Прости.
— Не стоит. Я все понимаю. Не тяни.
Она встала на ноги, меч уже был в руке.
— Решила облегчить мне задачу?
— Да. Но и затруднить тоже. Как-то глупо не защищаться.
Воин вытащил саблю из ножен.
— Было бы неплохо, будь у нас одинаковое оружие.
