Юлия Гутиева - Ликвидатор
И так родился второй закон Берка: чем дольше играешь по его правилам, тем унизительней и болезненней будет поражение.
Значит, пора начать, чтобы быстрее закончить.
Джули попыталась расслабиться, вспомнив свои ощущения при виде вырванного сердца в воде, хотя, слова «расслабиться» и «вырванное сердце» дико не сочетались друг с другом.
— Я не буду говорить долго, только суть, без эмоций и объяснений. Первое помешает, второго у меня просто нет.
Сосредоточившись на стопке бумаг на столе ликвидатора, Фарион погрузилась в воспоминания. Выключатель щёлкнул, и поток сознания, сдерживаемый брюнеткой со вчерашнего дня, хлынул наружу, неся с собой боль и острое ощущение потери.
— Ричард по собственной воле пошёл на сделку с чудовищем. Тем, что стоит за кароном. Его никто не принуждал и не шантажировал. Ставки были высоки, твой отец поставил на кон жизнь и проиграл. Но, возможно, в деле замешаны несколько человек: режиссёр, сценарист, продюсер, художник по костюмам, оператор, — из груди Фарион вырвался смешок, перешедший во всхлип, — я говорю, как сумасшедшая, но лучшего сравнения подобрать не могу. Актёры сыграли свои роли в реальности, всё остальное — декорации.
Джули обещала себе не плакать, но прокручивать разговор в голове — это одно, а выплёвывать грубые сравнения, да ещё и при Берке Моране — совсем другое.
Ликвидатор замер, подобно статуе. Он не смотрел на неё, просто дал время успокоиться, устремив невидящий взгляд в окно. Бежали минуты, но сердце брюнетки продолжало бешено биться в груди. Значит, сказано ещё не всё.
— Тебе есть что добавить?
Девушка держалась из последних сил, пытаясь бороться с рыданиями, подступающими к горлу. События и чувства сплелись воедино, навалившись болезненными воспоминаниями. Ричард добровольно обрёк себя на смерть, и это знание казалось Джули непосильной ношей. Его выбор, её одиночество, а теперь и его сын. Память прокручивала слайды, остановившись на могиле старшего Морана, чёрный мрамор, ненавистный и холодный, рыдания на груди у Берка. Сцена выглядела унизительной. Фарион видела себя слабой и уязвимой, это придало сил.
— Да… Раньше я думала, что его… его убивали несколько человек, но нет… их было двое — карон и тот, кто рядом.
Моран вздрогнул, пронзительный взгляд пронзил Фарион, обжигая тьмой и чем-то едва уловимым, от чего сердце Джули совершило очередную попытку вырваться из грудной клетки.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Если в последнем убийстве участвовал только карон, то в убийстве твоего отца… руки другого в крови… в прямом смысле. Он лично вырезал сердце Ричарда.
Моран коснулся рукой виска, на несколько секунд закрыл глаза. Время, время, время и одиночество… вот что было нужно ликвидатору, чтобы привести мысли в порядок и разобраться с происходящим.
«Он лично вырезал сердце Ричарда». Слепая ярость клокотала в глубинах сущности, но вампир слишком хорошо контролировал себя, чтобы позволить ей вырваться на поверхность.
Во-первых, слова Джули не подкреплены никакими доказательствами. Во-вторых, если всё это правда… Берк боялся представить силу Фарион, пойми и прими она свой дар. В-третьих, после таких откровений всё становилось ещё сложней и запутанней, картина изменилась, ужасая новыми деталями.
— Ты свободна.
Джули медленно поднялась со стула, сделала шаг к двери. Девушку трясло, но она должна поставить точку:
— Он не сопротивлялся, добровольно отдавшись в руки палача, хотя мог, — злость захлестнула измученную сущность, заставив грубо выплюнуть, — чёртова честь, умение держать своё слово и играть по правилам… его выбор.
После её слов последние сомнения ликвидатора рассеялись — всё было именно так. Моран не понимал причин, он просто принял истину.
Джули покинула кабинет Берка, с трудом дошла до туалета, заперлась в кабинке, и, крепко стиснув зубы, отчаянно пыталась остановить рыдания, рвущиеся из груди потоком невыносимой боли.
========== Глава 71 ==========
Адель чувствовала себя одинокой, но не просто одинокой вдовой, которую в силу обстоятельств терзала постоянная боль в области сердца, а брошенной, покинутой, сломанной, никому не нужной куклой, чей кукловод внезапно оставил своё занятие, переключившись на других — живых, горячих и настоящих. Конечно, оставался ещё Доминик, готовый по первому взмаху бархатных ресниц примчатся к вампиру и выполнить любое её желание в обмен на… Это самое «на» и расставляло все точки на i и палочки над t, как любила выражаться миссис Моран.
Доминик… красивый, властный, сильный мужчина, многие годы желающий обладать чужой женой, а теперь и вдовой. Доминик, кричащий о любви, но не способный понять, что это значит. В отличии от жестокого, расчётливого наёмника, чьи руки были по локоть в крови. Хотя, на ком их двух мужчин крови больше, Адель не могла сказать однозначно. Лев предпочитал добиться своего за счёт других, не пачкаясь. Методы кора были более прямыми, но…
Вампир отвлеклась на едва слышный звук: Кайла опустила пустую чашку на блюдце. Миссис Моран стало стыдно: забыть о гостье, увлёкшись собственными проблемами.
Адель не одобряла выбор Берка, но никогда не позволяла себе показать чувств при посторонних. Когда дело касалось женщин, Адель считала — ошибки сына должны оставаться ошибками сына и никого более.
Рассматривая зелёные волосы, тяжёлой волной спадающие на спину и грудь королевы лиан, вампир поражалась холодной красоте и необъяснимой беззащитности их обладательницы. Солнечный луч зимнего солнца играл рассыпавшимися прядями, придавая им изумрудный оттенок. Восхитительно, но почему так безжизненно и обречённо. Хотя, кто бы говорил.
Адель грустно улыбнулась, тихо спросив:
— Хочешь ещё чаю?
— Нет, — поспешно ответила Кайла, прикусив губу. Жест был случайным и отчаянным, женщина готовилась к главному вопросу. Миссис Моран молча ждала.
Наконец, Кайла не выдержала.
— Адель, ты знаешь что-нибудь о Берке?
Вампир в недоумении подняла бровь, слегка наклонила голову и озадаченно спросила:
— Ты имеешь в виду что-то конкретное?
Королева замялась, пытаясь подобрать слова.
— Нет… или да. А может, ни то и ни другое, — фраза казалась нелогичной и бессмысленной, но Адель уловила подтекст.
