Юлия Гутиева - Ликвидатор
Костяшки пальцев побелели, но брюнетка продолжала держаться за край стола, как утопающий за соломинку. Оглядевшись по сторонам, девушка немного успокоилась, убедившись, что за ней никто не наблюдает. Но сила, бурлящая в хрупком теле, по-прежнему не желала отступать.
Джули напряглась, пытаясь вытеснить чужеродную энергию. С каждой секундой борьба становилась жёстче: Фарион казалось, будто её грудную клетку сдавили чудовищными тисками. Невыносимо трудно дышать, острая боль раскалывает голову, окружающие предметы расплываются.
В какой-то миг Джули поняла: сила и боль Морана — не прошедшие чувства, идущие фоном, не энергия, существующая сама по себе, они живые и дышащие, они — часть хозяина, и чем дольше девушка будет с ними бороться, тем болезненней окажется поражение.
Мыли завертелись, подталкивая Фарион к единственно верному решению: «Когда я успела впустить часть его в себя? Когда сделала чужую боль своей собственной? И если это случившаяся неизбежность, то как жить дальше? В прошлый раз он появился, и наваждение разбилось, а может, наваждение и разбилось, а реальная энергия успокоилась внутри меня, его энергия… Может, следует перестать сопротивляться?»
Джули отпустила несчастный стол, не делая резких движений, осторожно облокотилась на спинку стула и закрыла глаза, приготовившись к худшему. Но худшего не случилось. Боль ликвидатора успокоилась, свернулась клубочком на сердце у Фарион, укутавшись в одеяло из тьмы, несущей столь знакомые тепло и покой.
Спустя пять минут брюнетка открыла глаза. От пережитого хотелось выть, но девушка не имела на это права. Ступив на тропу партизанской войны со своим шефом, Джули понимала — дальше будет только хуже. Каким-то чудовищным образом она оказалась связана с ликвидатором. И выбор сделан, значит, нужно терпеть и идти дальше… во тьму.
Фарион ещё раз внимательно осмотрела офис, взгляд упал на ежедневник Сеймы, который оборотень часто забывала положить в сейф.
«Что ж, это и будет следующим шагом», — сказала Джули самой себе, стараясь не думать о таких понятиях, как дружба, честность и порядочность.
========== Глава 70 ==========
Сейма покинула кабинет ликвидатора в смешанных чувствах. Дельфин однозначно поддерживала Джули, но реакция шефа на слова о Фарион не могла оставить равнодушной. Что знает он, чего не знает Сейма? Или уместнее сказать чувствует? Хотя, в данном случае причина не важна: оставлять брюнетку одну на ночь после увиденной картины кровавой бойни было жестоко. Неужели он не понимал этого? Чёткий ответ неприятно кольнул: он понимал, знал и оставил в одиночестве намеренно.
Подойдя к Джули, Сейма ласково улыбнулась.
— Ты в порядке?
— Да, — выдохнула Фарион, отводя взгляд. Оборотень заметила лёгкую тень в глубине карих глаз, а может, ей только показалось.
— Он ждёт тебя.
— Иду, — брюнетка встала, стараясь не смотреть на Сейму, и быстрым шагом направилась к кабинету ликвидатора.
Джули только вступала на тёмный путь обмана, подлости, а, возможно, и предательства. И спокойно смотреть в глаза тому, кого собиралась использовать, девушка ещё не научилась. Но выбор сделан, остальное — дело времени.
Постучав, Фарион открыла дверь со словами:
— Можно?
Берк кивком указал на стул напротив себя, скрыв удивление. Где та женщина, что врывалась в кабинет, требуя ответы?
Пристально взглянув на Джули, Моран оценил осуждение Сеймы. Внешний вид сотрудницы, внезапно решившей погрузиться в пучину работы с останками трупа, оставлял желать лучшего. О внутреннем состоянии Фарион ликвидатор предпочёл не думать, практически насильно отбросив связанные с этим чувства.
Берк задал себе простой вопрос: почему поступил с ней так жестоко? Ответы не заставили долго ждать. Но, к сожалению, их было слишком много для ограниченного количества времени. Точно одно — ликвидатор хотел сделать сотрудницу сильнее. Но, возможно, и наказать за упрямство, ведь ранее только он решал — когда, кому и какими проблемами заниматься. Или дело в чувствах, охвативших Берка при взгляде на женщину, одиноко стоящую у реки, или проблема крылась в её постоянном желании держаться от него подальше, находясь рядом. А может, откровения об отце, необъяснимая связь с ним повлияли на поступок.
Слова Джули нарушили ход мыслей мужчины.
— Извини, я опоздала. Больше этого не повториться.
— Договорились, — сурово отозвался Моран. Но про себя улыбнулся, поняв причину столь галантного поведения сотрудницы этим ранним утром — всего лишь исключение из правила. Чувство вины пройдёт, и фурия вновь будет врываться в поисках ответов.
— Ты в порядке? — вкрадчивый тон заставил Джули напрячься.
— Да.
— А по виду и не скажешь, — как можно равнодушнее заметил Моран, скрывая улыбку. Что-то внутри него кричало о жалости и жестокости, но хладнокровный, расчётливый вампир вёл свою игру, лишив человечность права голоса.
— Что ты хочешь сказать? — выпалила Джули.
Берк уловил настрой Фарион.
«А ты — боец. Что ж, продолжим».
— Только то, что сказал: выглядишь не очень. Уверен, это последствия ночи, проведённой в кошмарах. По-прежнему хочешь продолжать столь активно участвовать в этой сфере деятельности подразделения?
— Да. И хочу узнать все, как ты выразился, сферы работы твоего подразделения. Хотя, определение звучит криво, не находишь?
В карих глазах бушевало пламя, дыхание сбилось. Огонь, горевший внутри этой женщины, слишком быстро вырывался на поверхность.
Моран откинулся на спинку кресла, размышляя, насколько опасно подпускать Фарион к истине. Усталая, измученная, на грани обморока, брюнетка рвалась вперёд, в туман, тьму и неизвестность, чтобы понять…
— Возможно.
В кабинете повисла тишина, многослойная и густая, заставляющая двух людей бороться со своими демонами.
Джули первой нарушила молчание.
— Я жду вопроса, ради которого ты позвал меня сюда.
— А я жду ответа на вопрос, который не обязательно повторять дважды.
Он играл с ней, умело и жёстко. И Фарион чувствовала это, но ничего не могла изменить, сейчас не могла. Мячи летели в одни ворота… профессионал и ребёнок, свет и тьма.
