akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Очень странно. Отец мне рассказывал, как напился несколько раз в юности. Вот похоже: как будто очень смутно помню, что делал.
— Это нормально, — сказал Лео. – Твое поведение подчинялось совсем не подходящему для тебя состоянию.
— Я был невменяемым, — согласился Артур.
— С возвращением! – Рики готов был наброситься на него с объятиями, но посчитал, что это слишком.
После этого в школе вдруг стало настолько спокойно, что он даже не мог представить себе такого; хотя, наверное, такой была здешняя жизнь все предыдущие годы, о чем он успел позабыть в море страстей и конспектов. Теперь Клуб Единства собирался в полном составе, и не происходило ровным счетом ничего чрезвычайного. До следующей среды, когда в библиотеку вошла взволнованная профессор Стебль. Она сразу же направилась к ним.
— Макарони и Дейвис! Когда вы последний раз были в теплице, кто‑нибудь еще туда заходил? – спросила она.
Мадам Щипц неодобрительно покосилась на нее, наверняка возмущаясь, как учительница смеет нарушать тишину в библиотеке. Но замечания сделать не решилась; впрочем, не только она, все посетители с интересом прислушались к разговору.
— Вроде бы нет, — ответил Дик, пока в голове Рики воскресали тогдашние шорохи.
— Вы уверены? – спросила профессор.
— Знаете, — сказал Дик, — мне показалось…когда я увидел теплицы, дверь той, где был Рики, как раз закрылась изнутри.
— Ты выглядывал на улицу? – повернулась к нему профессор Стебль.
— Нет, — ответил Рики, пребывая в дурацком состоянии неуверенности относительно того, что он делал и чего не делал.
— А ты что‑нибудь заметил? – продолжала наседать профессор Стебль.
— Не уверен, — решил признаться Рики. – В теплице всегда шорохи. Но перед тем, как зашел Дик, я даже вставал, чтобы удостовериться, что я один…
Профессор отнеслась к его рассказу очень серьезно.
— Почему же вы не пришли ко мне сразу? – попеняла она.
— А какая необходимость? – поинтересовался Дик.
Как выяснилось, помимо них в теплице наверняка находился еще кто‑то. Рики совсем не нравилось, что их возможный разговор подслушали бы, а Дик даже думать об этом не хотел. Но, конечно, тот, кто приходил туда без разрешения, интересовался вовсе не секретами двух мальчишек.
Некий удачливый второкурсник обнаружил на полке возле двери в теплицу номер три, где Рики и Дик работали последний раз, некий предмет. К предмету прилагалась инструкция, из которой любознательный мальчик узнал, что это – времяворот, и предназначен он вроде как специально для того, чтобы ученики упражнялись в путешествиях. Умный ребенок, конечно, находку спрятал и собирался ее опробовать после уроков в каком‑нибудь тихом коридоре.
Профессор Стебль ничего бы не заметила. Второкурсника остановил Клык. Собаки, это Рики знал давно, обычно чувствуют, если человек ведет себя странно, а мальчик, вне всякого сомнения, волновался, как бы у него не отняли сокровище.
— Путешествия во времени? Я точно клюнул бы! – не усомнился Рики. – Побывать в прошлом и будущем…
— Это не совсем то, чего ты ожидаешь, — попытался объяснить Лео.
— Все равно здорово! – отмахнулся Рики.
Он старался не подавать вида, что понимает всю серьезность ситуации. И то, что его снова начали опекать, а Лео, совсем как родитель, настойчиво убеждал его не поддаваться подобным соблазнам, временами вызывало желание завыть так, чтоб все доброжелатели разбежались в разные стороны. И главное, что он в очередной раз вынужден был понять: «Хогвартс» не настолько безопасен, что разгуливать по нему без палочки. В тот день в теплице несколько шагов отделяло его явно не от друга.
— Спроси у близнецов, не заглядывали ли они тогда, случаем, в карту? – обратился он к Артуру.
Но Джорджина и Софии ничего такого не запомнили.
К некоторому облегчению Рики, его никто не подозревал ни прямо, ни косвенно.
— Не мог ведь ученик пронести такое в школу! – сказала профессор МакГонагол.
Но теперь Рики не оставался один. С тех пор профессор Стебль всегда была с ним в теплицах. Однажды к ней даже зашла мадам Трюк, вроде как выпить чаю. И Хагрид околачивался на улице с арбалетом. Как будто это могло способствовать безопасности Рики.
В целом, ученики особо не почувствовали беспокойства в рядах учителей, тем более – в Министерстве. Но Лео, бдительности которого, казалось, нанесен удар после того, как прошляпил теплицу, каждое утро за общим столом с особым вниманием читал «Пророк» и дочитался.
«Двое членов комиссии по надзору за образованием, осуществляющие прием экзаменов СОВ, подали на днях прошение об отставке. Информированный источник не назвал их имена, но рискнул предположить, что решение вызвано вовсе не «семенными обстоятельствами» или «состоянием здоровья».
Медики из госпиталя причудливых повреждений и патологий святого Мунго отмечают, что за последний год участилось количество нездоровых страхов, в том числе и страх перемещения. И если даже те, кто уполномочен обществом выставлять Стандартизированные Оценки Волшебника, настолько пали духом…».
Обличительная статья критиковала малодушных еще в тех абзацах и заканчивалась уверениями, что СОВы в этом году никто не отменит, поскольку на образовавшиеся вакансии уже подано два заявления.
— Как видишь, мисс Вриттер не всегда пишет одну только чушь, — указал Лео, указывая на имя автора внизу.
— Думаешь, они отказались ехать сюда из‑за меня? – предположил Рики.
— Конечно! Все из‑за тебя, — саркастически бросил Лео, что заставило Рики вспыхнуть с досады. – Но насчет страха перемещения – это полная чушь. Появлялись же они на работе до сих пор. Нет, скорее всего, им просто сообщили обо всех сомнительных происшествиях, которые здесь происходят.
— Но кто?
Лео усмехнулся и широким жестом указал в Большой зал.
— Как думаешь, сколько учеников каждую неделю пишут домой? И сколько одноклассников того второкурсника известили своих родителей? Здесь очень сложно удержать что‑нибудь в секрете. Тем более – если это что‑нибудь действительно серьезно.
Несомненно, гриффиндорская мафия случай в телицах считала именно таким, поскольку средства для укрепления защиты замка вдруг приобрели огромное значение. Рики судил об этом потому, что неожиданно услышал о карте, присвоенной близнецами Уизли. О не хотел бы, конечно, подозревать, что Артур все же обратился к кому‑то из учителей. На следующий день за ужином директор поднялся и попросил внимания.
— Должен признаться, мне не чужда рассеянность. Случилось так, что я потерял некоторые свои записи. Если вдруг вы найдете, приносите, пожалуйста, в учительскую.
Наблюдая в последующие недели результат этой просьбы, Рики подумал, что директору не чужда слизеринская хитрость. Он надежно обезопасил свой кабинет от бумажного хлама, зато учительская тонула в нем, почти как замок – в снегу. Учителя не особо стремились помогать директору разбираться с «ценными документами», поэтому завучи колледжей возложили эту почетную обязанность на старост.
