Наталья Якобсон - Шанс для чародея
Я мог наслаждаться подолгу ее видом, потому что мне поручено было следить за птичником. Наверное, не было странным то, что, смотря на роскошные, шуршащие возле клеток наряды княжны, я вспоминал совсем другую женщину.
Одиль каждый день приходило в птичник в новом платье. Наверное, у нее необъятный гардероб и пряхи работают день и ночь, не покладая рук. Или же она умело может менять фасон одного и того же наряда с помощью магии. Больше всего ей нравилась золотая парка, и к черным, забранным в сложную плетенку, волосам, она очень шла. Тиара и драгоценности были неизменными украшениями Одиль. И я называл ее золотой богиней. Она и впрямь напоминала не человека, и не фею, а именно божество. Гордое, прекрасное и неторопливое, потому что все время мира в ее распоряжении. Она медленно обходила клетки, лукаво подмигивала птицам, шепталась с ними, торжествующе смеялась слыша их трели, будто это ее враги были заперты в клетках, а не крохотные пернатые существа.
Я вспоминал, что говорила мне Аллегра про души в клетках, а Одиль клялась, что скоро в ее просторном птичнике появятся настоящие сирины, алконосты и жар-птицы. Я должен был вычистить балюстрады и балконы, где мы их разместим и внимательно следить, чтобы они ни в чем не нуждались, кроме свободы.
Если улетит хоть одна птица, то мне снесут голову. Об этом меня многократно предупредили и сам князь, и его неотразимая дочь, и даже каждая из прях. Кроме них в крепости никто и не жил. Никто из существ подобных людям или феям. Камиль ночевал на конюшне и там же ел, бог его знает, что именно, но на отсутствие пищи он не жаловался. Может, ловил лягушек и жаб в пруду. Я не знал, чем кормятся никсы. По-моему им в отличие от меня еда была не нужна вообще. Они ведь волшебные существа. Птиц я должен был кормить весьма странным на вид зерном, которое мне совсем не нравилось. Часто они больно клевали меня в руки. Мне стоило трудов даже обойти за сутки огромный птичник, занявший весь верхний этаж под крышей замка, не то, что разнести воду и зерно по всем клеткам.
Правда, сиринов и жар-птиц, о поимки которых так часто твердила Одиль, у нас так и не появилось. Зато были райские птицы с пышными хвостами, великолепные павлины, пестрые попугаи, сладкоголосые соловьи, воркующие голуби, зяблики, скворцы, канарейки самых разных расцветок. Если бы не клетки, то это был бы рай, полный птиц и пальм в кадках. Наверное, это Одиль с помощью своих чар развесила вокруг гирлянды фиалок и горшки с ампельными растениями. Меня пьянил аромат цветов, убаюкивало пение птиц. Как-то раз я даже заснул в птичнике. А потом в него пришла дама.
Не сон ли это? Аллегра. Не в черном. Напротив ее платье было ярким и цветным, будто его сшили из полосок радуги. В птичник словно пришла заря, и черные создания в клетках уже не казались мне такими зловещими. Ее руки порхнули к задвижкам.
- Постой. Что ты делаешь?
Но она уже открывала клетки и отпускала заточенных в них птиц. Ну, мне и влетит. Осознание этого пришло слишком запоздало, чтобы что-то предпринять. Странно, что вылетая из своих крохотных тюрем птицы приобретали такой же яркий окрас, как ее наряд. Раньше все они были черными, будто узники в робах, теперь я видел зеленых, лимонно-желтых, синих, красных и розовых птиц, слышал райские трели и удивлялся, как все это великолепие можно было сокрыть в убогих клетках.
- Волшебство! - я лениво откинулся на подушки, впервые в своей долгой жизни понимая истинное значение этого слова.
Аллегра будто и не слышала меня. Она смеялась, отпуская птиц. Такое чудесное видение. Пестрое поющие облако над ее головой все увеличивалось. Вот оно уже заполнило собой все пространство. Тогда раскрылись и окна. Но уже не руками Аллегры. Сейчас они улетят, а она останется. Какая сладкая мечта. Я готов был отдать всех этих птиц за нее одну, только Ротберт, наверняка, нет. Но я бы отдал ему все заработанные деньги, и он бы не ворчал, лишь бы только она не уходила.
Аллегра резко обернулась. Теперь ее платье уже было черным. Траурно черным, как на похоронах. Золотая нить, которой оно было отделано еще секунду назад, сползала с него словно змейка.
Я не смеялся, все было слишком серьезно.
Она поднесла палец к губам, призывая меня молчать. Ее обычный жест. Точно также она сделала у дверей своей спальни, когда я застал ее с демоном. Каждый должен был об этом молчать. Каждый, кто хочет жить.
СЕМЕРО ПРОКЛЯТЫХ
Со службы у Ротберта я ушел сам, опередив все угрозы о моем увольнении. Я не получил не гроша, зато Камиль успел наставить мне много синяков, которые плохо заживали. Мысль ограбить перед уходом хозяйские кладовые улетучилась, едва мне пришлось поспешить. Все дело было в том, что феи шептались о возвращении Эдвина. Для прях это была самая актуальная тема. Одиль же только кривила носик, заслышав о принце-драконе. В ее присутствии приходилось помалкивать о нем, потому что княжна была недовольно любой темой, отвлекавшей внимание собравшихся от ее драгоценной персоной. Она всегда должна была сиять в центре, а слава Эдвина ее чуть затмевала. Поэтому она его заранее люто ненавидела, даже не зная толком, кто он такой и что из себя представляет. Благо, эта кошечка не сможет причинить ему вреда. Ее коготки для этого слишком изящны, а очарование слабовато. Я забыл про эту капризную куклы, едва переступив порог крепости. Видно на большее расстояние ее чар не хватало. Больше я не подпаду под них.
Главной новостью дня было то, что Эдвин вернулся к светской жизни. Кавалер и дракон в одном лице. Он освободился из темниц князя, где его обучали магии, и теперь свободно разгуливал по миру смертных, восхищая и убивая всех, кто встретится у него на пути. То дракон в небе, то статный юноша на балу. Я так жаждал поскорее увидеть его, что внутри все трепетало.
Но где поймать неуловимого? Даже пряхи не могли проследить за ним и точно доложить князю, где он находится. А князь как раз тоже его искал. Так я с ним и помирюсь, найду его первым и предупрежу о происках Ротберта. Мы еще непременно подружимся.
Я не знал точно, куда направляюсь. В Рошен? В Лары? В весьма процветающую страну Виньену? Где еще мне искать того, кто привык к роскоши и праздному времяпровождению?
Прислушиваясь к магическому чутью внутри себя, я никак не мог уловить ничего. Вблизи не ощущалось присутствия того, кого я искал. Ни юноши в светских салонах, ни дракона в небесах.
Благо мне, как магу, не нужны были сапоги-скороходы, чтобы за ночь побывать сразу во многих городах. Я легко перемещался во времени и пространстве. К вечеру обойдя уже три различных столицы, я наконец отчаялся.
Мне негде было заночевать. Денег тоже не было, поэтому притягательный звон монет в ручонках гнома меня тут же привлек. Он играл ими прямо на мостовой и со стороны мог показаться глупым ребенком, как раз ждущим грабителей. Но я знал, что это не так. Его слабый наивный вид всего лишь ловушка для каждого, кто захочет его обобрать.