Елена Лобанова - Без Предела
— Я с запасом прихватил. — Тиалас вздохнул, заметив торчащую среди веток конскую ногу. Получалось, что их погибшие мерины тоже попали в воронку. — И ты предлагаешь разбирать это всё?
— Ну… — Амалирос уже с сомнением осмотрел объем работ. — Интересно все-таки, сколько именно птицеедов на охоту выпустили.
— Ты же сказал — не меньше десятка. Тут до утра таскать и ворочать. Может, переживёшь без уточнений? Или… разметать, что ли…
— Мечи. А то ты реку запрудил. Бобер Светлый.
— Злой и кровожадный! — Напомнил Тиалас. — Давай отойдем, что ли…
Тёмный презрительно хмыкнул и остался стоять рядом с Тиаласом. Ветер вырвал у Амалироса почву из-под ног и поволок вслед за стволами, щепками, камнями и кусками разнообразного мяса. С неизвестно какой по счету попытки ему удалось вцепиться в гибкую иву, которая так просто из земли не выдиралась. Настырное растение хоть как-то спасло ситуацию.
— Предупредил бы, что снизу Силой надавишь, цапля голенастая! — Амалирос отряхивался и обещал себе припомнить Тиаласу его Светлое коварство. Но потом. Один раз уже расслабились не в том месте. — Что, в другую сторону не мог направить удар? Надо было мне в ноги? Знал бы, вкопался бы! У-у! Злопамятность озёрная!
— Да ладно, тебе! — Опять драться с Амалиросом Тиалас не был настроен. — Не рассчитал. Извини.
Арк Каэль собрал угли, раздул их и сунул пару веток разгораться. Уже совсем беззлобно пробурчав, что Светлые только так называются, но не светят, он остался доволен, что последнее слово осталось за ним и занялся импровизированными факелами.
Целых птицеедов оказалось только три. Остальных порвало — кому голову ветром снесло, кому стволом поперек туловища пришлось. Считали по лапам. Тварей оказалось не десять, а одиннадцать, если не учитывать совместно убитого на дубе.
— О! А этот родственничек, Даэрос, чуть от гордости не лопнул, когда Нэрнис одного порвал в клочья. А тут — такой урожай! Тиалас, ты намекни ему как бы между делом, чтобы не зазнавался. От меня он это воспримет не правильно.
— Обязательно намекну. — Тиаласу было безмерно жаль ни в чем не повинных лошадей. Надо было их с берега увести. Но кто же знал, что птицееды, натравленные на совсем другую дичь, отвлекутся на убийство стреноженных коней? — Знаешь, эти твари, хоть и поумнели и охотятся стаей, но все-таки как-то ограниченно разумны.
— Ну и слава Создателю. Не хватало еще, чтобы они поумнели совсем!
— Лирмо, у тебя план, как дальше поступим, есть?
— Есть. — Тёмный уже вовсю искал среди разметанных углей их сумки. — Надо же! Даже что-то уцелело. Мой дорожник только с одного угла подпалило, а твой и вовсе цел.
— Это случайно! — Счёл нужным заметить Тиалас.
Амалирос только фыркнул в ответ и комментировать такую предупредительность не стал. Не сумасшедший же он, подозревать Светлого еще и в мелких пакостях во время "битвы".
— Собираемся и уходим. Лошадей у нас нет, и завтрашний галоп по берегу отменяется. Пойдем пешком как бедные селяне. Утром как раз выйдем к Пределу, а там сориентируемся по звуку. И спаси Создатель Даэроса открыть проход не с утра пораньше!
Тиалас посмотрел на приготовления Тёмного к ночному походу: на одном плече — кожаный дорожный мешок, на другом — мёртвый птицеед. Селянин из него получился вполне бедный: обтрепанный и перемазанный, но какой-то очень разбойный. Сам Озерный Владыка был не многим чище, но зато не собирался таскать на себе по скользкому берегу пришибленных птицеедов.
— Лирмо, да брось ты эту падаль! С тебя станется его еще и обратно тащить.
— Еще как станется. — Тёмный подтверждал опасения Тиаласа, нисколько не смущаясь. — Только обратно я потащу уже выделанную шкуру. На память о твоем героическом поступке. Ты бы себе тоже оторвал какой-нибудь зуб или коготь от этих вот. — Амалирос кивнул на останки птицеедов. — На память о моем разумном предложении, как их всех разом прикончить.
Пришлось не обижать Темного. Идея воевать птицеедов по одному и впрямь разумностью не отличалась.
— Лирмо, у тебя ножей под одеждой на целую армию припасено. Отковыряй сам, что побольше.
— А ты у нас гордый и безоружный! Как же я забыл-то, спесь озерная. Ладно, так уж и быть, выломаю что поприличнее.
После изысканий Амалироса на предмет приличных когтей и зубов, Тиалас получил по дюжине тех и других. Пришлось брать все и не привередничать.
Идти берегом оказалось не так неудобно, как вначале казалось Светлому. Луна замечательно отражалась и в воде, и в нередких лужах. Даже трава отливала серебром, пока идущий впереди Амалирос не сбивал с неё холодную ночную росу. То есть, было вполне сносно видно, но все равно — очень мокро. На болтающуюся голову птицееда Тиалас старался не смотреть. Тёмный как закинул его на плечо, так и нес. Наверное, это голова, так похожая на голову десятилетнего ребенка, дурно влияла на воображение. Тиаласу всё время казалось, что за ними кто-то крадется. Амалирос даже останавливался, чтобы послушать. Арк Каэль утверждал, что всё спокойно и никого рядом нет. Несколько раз он молча предупреждающе понимал руку и проверял безо всяких просьб со стороны Светлого. Но Тиалас все равно не мог отделаться от ощущения, что ему кто-то смотрит вслед. "Смотрит", по словам Тёмного, означало "совсем другое дело". Если где-то в лесу стояло высокое дерево, то с него вполне можно было любоваться и на реку, и на их прекрасно освещенные луной фигуры. Но очень издалека. Иначе наблюдателю пришлось бы переползти на другое дерево. А скрываться и уходить к лесу уже не стоило, разве что об коряги поспотыкаться. После смерча только птицеед не догадался бы, кто идет по лесу.
К утру сапоги раскисли. Тиалас собирался переодеться и переобуться. И не только для того, чтобы войти за Предел в приличном виде. Мокрые сапоги всё время норовили остаться в лесу без хозяина. Уже добрались до осыпей в предгорьях, и вполне можно было передохнуть. Амалирос сам мучился со своей обувью не меньше, но с невиданным упорством шел к Пределу, обещая остановку, как только они до него дойдут. Тёмный хотел достичь входа в подгорья как можно быстрее. Тиалас подозревал, что дело тут вовсе не в том, чтобы как можно быстрее закрыть проход, а том, чтобы произвести должное впечатление на подданных — скоростью и качеством достижения поставленной цели. Сказал, что будет к определенному сроку у прохода, тайного, кстати, — нашел его и явился. Вездесущий и непобедимый.
Когда солнце позолотило первыми лучами старые буки, Амалирос сообщил, что путь выбран правильный. Тут и там на камнях были царапины от подков. Других следов на этих осыпях не имелось, Озерный Владыка не сомневался — Оплодотворительницы наверняка прошли здесь же. А потом времени для размышлений не осталось. Земля под ногами вздрогнула, и раздался скрежет и вой. Предел, и правда, стонал как раненый зверь, только неимоверно большой. С воплем "Последний рывок!" Амалирос побежал на звук. И как он разбирался, откуда воет, если выло, казалось, что отовсюду.
