Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

Вскоре он почувствовал себя лучше и принялся за мытье. Кое-как справившись с этим, он вытерся — на полотенцах остались пятна крови — и оделся, стараясь не запачкать кровью новые вещи.

— Придется тебе еще раз перевязать мне руку, — сказал он Лире. — Пусть будет туго: мне все равно, лишь бы остановить кровь.

Она разорвала простыню и тщательно забинтовала ему кисть, натягивая ткань изо всех сил. Уилл терпел, стиснув зубы, но на глазах у него все-таки выступили слезы. Он смахнул их без единого слова, и она сделала вид, что ничего не заметила.

Когда она закончила, он сказал:

— Спасибо. — Потом добавил: — Слушай, ты не могла бы кое-что положить к себе в рюкзак на случай, если мы не сможем сюда вернуться? Это только письма. Если хочешь, можешь их прочесть.

Он вынул зеленый кожаный несессер и протянул ей несколько сложенных листков бумаги.

— Я не буду читать, если…

— Я не возражаю. Иначе я бы не предложил.

Она взяла письма, а он лег на кровать, отодвинул кошку и сразу заснул.

В тот же день, поздним вечером, Уилл с Лирой притаились в тени деревьев на маленькой улочке, идущей вдоль живой изгороди, которая окаймляла сад сэра Чарльза. Со стороны Читтагацце они находились в парке неподалеку от классической виллы, белеющей в лунном свете. Они долго искали дом сэра Чарльза, перемещаясь в основном по Читтагацце, часто останавливаясь, чтобы сделать разрез и проверить свое положение в мире Уилла, и после этого сразу закрывая очередное окно.

За ними увязалась и полосатая кошка — сейчас она сидела неподалеку. Проспав чуть ли не сутки после того, как они спасли ее от детей с камнями, она наконец проснулась и, по-видимому, решила не расставаться со своими избавителями, словно рядом с ними ей было спокойней. Уилл отнюдь не был уверен, что в их обществе ей ничто не грозит, но у него хватало забот и без кошки, и он попросту не обращал на нее внимания. Пока они бродили по Читтагацце, он успел привыкнуть к чудесному ножу и теперь действовал им гораздо увереннее, но полученная в башне рана беспокоила его сильнее, чем прежде: в ней пульсировала глухая навязчивая боль, а ткань, которой Лира заново перебинтовала ему руку, когда он проснулся, уже опять пропиталась кровью.

Он прорезал окно в воздухе поблизости от белеющей в сумраке виллы, и они выбрались через него на тихую улочку в Хедингтоне: им нужно было точно рассчитать, как проникнуть в кабинет сэра Чарльза, где лежал алетиометр. Сад освещали два прожектора; в окнах по фасаду тоже горел свет, но в кабинете было темно. Эта сторона дома была залита только лунным светом.

У дальнего конца дома улица, на которой они стояли, пересекалась с шоссе, и фонарей на ней не было. Обычному взломщику нетрудно было бы пробраться сквозь живую изгородь незамеченным, но ему помешала бы попасть в сад крепкая ограда из острых железных прутьев — она была вдвое выше Уилла и тянулась по всему периметру владений сэра Чарльза. Однако для чудесного ножа это было пустяковым препятствием.

— Держи прут, пока я его режу, — прошептал Уилл. — Не дай ему упасть.

Лира послушалась, и с ее помощью он вырезал из ограды куски четырех прутьев. Теперь дети могли легко пролезть в получившееся отверстие. Лира положила прутья рядышком на траву; потом они залезли в сад и осторожно пробрались между кустами.

Отыскав место, откуда дом был хорошо виден — прямо напротив них, по другую сторону зеленой лужайки, темнело увитое ползучими растениями окно кабинета, — Уилл тихо сказал:

— Сейчас я прорежу дыру в Чи-гацце и оставлю ее открытой, потом пройду в Чи-гацце к тому месту, где, по моим расчетам, должен находиться кабинет, и снова прорежу дыру в этот мир. Потом возьму из шкафчика алетиометр, закрою то окно и вернусь к этому. Ты будь здесь, в этом мире, и следи на всякий случай. Как только я тебя позову, лезь через это окно в Чи-гацце, и я его закрою. Все ясно?

— Да, — шепнула она. — Мы с Паном будем следить вдвоем.

Ее деймон был маленькой неясытью, почти невидимой в кружевной тени деревьев. Его широко раскрытые светлые глаза ловили любое движение поблизости.

Уилл отступил назад, вытянул перед собой нож и, едва заметно шевеля его кончиком, принялся прощупывать воздух перед собой; примерно через минуту он нашел точку, в которой можно было сделать надрез. Быстро открыв окно в залитый лунным светом парк Чи-гацце, он отступил еще немного, чтобы оценить, сколько шагов отделяют его от кабинета, и запомнить нужное направление.

Потом без лишних слов нырнул в окно и исчез.

Лира притаилась в саду под ближайшим деревом. Пантелеймон молча сидел на ветке у нее над головой, поглядывая то в одну сторону, то в другую. Она слышала позади шум машин, проезжающих по Хедингтону, чьи-то негромкие шаги на шоссе, куда выходила улица за ее спиной, и даже то, как копошатся почти невесомые жучки среди прутиков и листьев у нее под ногами.

Прошла минута, потом другая. Где сейчас Уилл? Она попыталась разглядеть что-нибудь в окне кабинета, но видела только темный прямоугольник, обрамленный вьющейся зеленью. Не далее как сегодня утром сэр Чарльз, поддернув брюки, чтобы не помять складки, уселся там внутри и небрежно закинул ногу на ногу. Как расположен кабинет по отношению к окну? Удастся ли Уиллу пробраться туда, не потревожив никого из домашних? Теперь Лира слышала еще и стук собственного сердца.

Потом Пантелеймон издал тихий предупреждающий писк, и в тот же момент со стороны парадного крыльца — оно находилось слева от Лиры — донеслись другие звуки. Из своего укрытия Лире не было видно фасада, но она увидела свет, мелькающий между деревьями, и услышала отчетливый хруст гравия под шинами автомобиля. Похоже, мотор его работал совершенно бесшумно.

Она взглянула на Пантелеймона; он уже скользнул на крыльях вперед, отдалившись от нее настолько, насколько это было возможно. Затем вернулся в темноте и, спланировав вниз, сел на ее кулак.

— Сэр Чарльз приехал домой, — прошептал он. — И с ним еще кто-то.

Он снялся с ее руки и полетел обратно, и на этот раз Лира последовала за ним, с величайшей осторожностью ступая на цыпочках по мягкой земле. Она перебегала от одного куста к другому, а потом опустилась на четвереньки за лавровым деревцем и стала подглядывать сквозь его листву.

«Роллс-Ройс» стоял перед парадным входом, и шофер огибал его, чтобы открыть дверцу для пассажира. Сэр Чарльз ждал поблизости; он улыбнулся и подал руку женщине, которая выбиралась из автомобиля. Когда свет упал на ее лицо, Лиру будто ударили в грудь — это был самый страшный удар со времени ее побега из Больвангара, потому что гостьей сэра Чарльза оказалась ее мать, миссис Колтер.

Уилл осторожно двинулся по освещенной луной траве в Читтагацце, считая шаги и стараясь как можно точнее представить себе, где именно должен находиться кабинет сэра Чарльза и как он расположен по отношению к вилле, которая белела поблизости в окружении статуй и фонтана. Ему было не по себе в этом парке, залитом ярким лунным светом, — он был здесь как на ладони, открытый со всех сторон.

Решив, что достиг нужного места, он остановился и, снова подняв нож, начал водить им по воздуху. Маленькие невидимые дырочки, которые он искал, могли попасться где угодно, однако их надо было сначала нащупать, иначе любой взмах ножа открывал бы окно в соседний мир.

Сделав небольшой надрез сантиметров в десять длиной, он заглянул в него. С той стороны был сплошной мрак; Уилл не мог понять, куда он попал. Закрыв эту щель, он повернулся на девяносто градусов и открыл другую. Теперь перед ним оказалась материя, тяжелые складки зеленого бархата — из него были сшиты портьеры в кабинете. Но где сама комната по отношению к ним? Пришлось закрыть и эту щель, повернуться опять и совершить новую попытку. Время убегало.

На сей раз получилось лучше: он обнаружил, что видит весь кабинет в слабом свете, падающем из коридора через приоткрытую дверь. Вот стол, диван, а вот и шкафчик! Он видел тускло поблескивающий бок латунного микроскопа. В комнате никого не было, и в доме царила тишина. Пока все складывалось очень удачно.