Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

А обычные люди только в очень редких случаях не станут ругать маленького волшебника, если тот, к примеру, сожжёт шторы или запустит тарелки в воздух. Юный маг не захочет постоянно вызывать родительский гнев. В результате такой ребёнок отторгнет свою суть, и это приведёт к трагедии.

«Не случилось — и ладно!» — задавил в себе голос совести Дамблдор и отправился камином на Гриммо, 12, чтобы предупредить членов «Ордена Феникса» о предстоящих заботах.

Заседание Визенгамота началось немного раньше назначенного времени, так как министр магии хотел поскорее разрешить возникшую проблему. Фадж сразу же поднялся с места и откровенно рассказал о нападении на Долорес Амбридж. Он объяснил, что, хотя преступников, наложивших «Империус», так и не удалось найти, те не достигли своих целей.

По словам министра, мисс Амбридж смогли расколдовать невыразимцы, а Гарри Поттер, подвергшийся нападению дементоров, в очередной раз подтвердил свою репутацию неубиваемого мальчика. Находчивый юноша применил заклинание «Патронус», что помогло ему не только спастись самому, но даже вытащить из лап дементора родственника-маггла.

Фадж буднично предложил закрыть дело о применении магии несовершеннолетним волшебником в маггловском мире и продолжить обсуждение повышения таможенных пошлин, прерванное в прошлый раз.

Зал загудел… Волшебники переваривали свалившиеся на них новости. Использование дементоров неизвестными преступниками заставило многих магов испугаться. У большинства членов Визенгамота были дети и внуки. Далеко не каждый юный волшебник сумел бы использовать заклинание «Патронуса» в критической ситуации.

После бурных дебатов сторонники Дамблдора предложили за применение «Империуса» приговаривать пойманных преступников сразу к «поцелую дементора». Однако в результате общего голосования идею не поддержали.

После этого лорд Паркинсон тоже попросил слова и поднялся с места.

— Наше общество основано на принципах равенства перед законом, — громко произнёс он. — А в статье, касающейся магии несовершеннолетних, в подпункте про полукровок и грязнокро… простите, магглорожденных, сказано однозначно!..

Паркинсон сделал внушительную паузу и продолжил:

— Требуем сломать палочку Поттера и выгнать его из Хогвартса. И я бы ещё предложил отрезать от магии негодяя, угрожавшего Статуту Секретности! — закончил аристократ, злорадно улыбаясь.

— Почему здесь нет мистера Поттера? Решается его судьба, а он легкомысленно считает, что выйдет сухим из воды? — раздались недовольные выкрики волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Это неуважение к Визенгамоту!

— Мистеру Поттеру, как и директору Дамблдору, было отправлено приглашение, — пискнул молодой рыжий секретарь суда. — Только я, наверное, время спутал, — добавил он шёпотом и мучительно покраснел. Однако никому не было дела до какого-то Уизли.

В этот момент двери зала заседаний приоткрылись, и в проём просунулась голова Гарри Поттера.

— Эмм, простите, я, наверное, немного заплутал…

— Хвала Мерлину! Ну наконец-то вы к нам явились, мистер Поттер! — воскликнул Паркинсон с хищной улыбкой. — Мы так рады видеть вас в нашем обществе! Не хотите ли занять вон то удобное кресло?

Злорадствующий аристократ указал на центр зала. Там находилось место для подсудимых. Деревянный стул с высокой спинкой и широкими подлокотниками выглядел устрашающе. Антимагические кандалы покачивались по бокам от кресла, словно хищные цветы, растущие прямо из каменного пола.

Под внимательными взглядами судей Визенгамота Поттер прошёл по залу и осторожно сел в кресло подсудимых. Подрагивающие пальцы подростка нервно забарабанили по подлокотникам. Наручники хищно нацелились в сторону молодого волшебника, но под взглядом Палпатина замерли неподвижно.

— Допросом мистера Поттера будет руководить лично министр, — произнёс бывший ситх, бросив короткий взгляд на Амелию. Перед заседанием Визенгамота они с Фаджем предупредили Боунс, что, если консерваторы будут слишком сильно давить на юношу, та должна обеспечить объективность разбирательства.

Фадж быстро выяснил у Поттера всё о нападении дементоров и по-отечески сказал, что для защиты жизни, а тем более души, юный волшебник имел право применить любые средства. Однако Фадж не успел предложить перейти к голосованию. Прервав его речь, двери вновь распахнулись.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор стремительно вошёл в зал суда и с ходу выразил недовольство тем, что не был приглашён на дисциплинарное слушание. Не обращая внимания на присутствующих, включая Гарри Поттера, и не здороваясь ни с кем, Великий Светлый волшебник подошёл к Фаджу и обвиняюще ткнул в того пальцем.

— Я много раз говорил вам, министр. Волдеморт вернулся! Наверняка это сам Темный Лорд или его прихвостни натравили дементоров на Гарри! — прогремел Дамблдор.

Глаза Фаджа вспыхнули от негодования, и он рухнул в кресло, схватившись за голову.

«Что ты несёшь, старый идиот⁈ — простонал про себя Корнелиус. — Сейчас же традиционалисты взбесятся».

Многие волшебники испуганно загомонили, услышав прозвище Тёмного Лорда. А в ложе консерваторов стал нарастать возмущённый гул, и в итоге взорвался криком:

— На каком основании вы вообще сюда явились, Дамблдор? — заорал, брызгая слюной, лорд Паркинсон. — Вы больше не имеете права присутствовать в зале Визенгамота! Эти бредни насчёт возрождения Того-Кого-Нельзя-Называть оставьте для пьянчуг в кабаке вашего братца!

— Я прибыл сюда, чтобы защитить мистера Поттера от вас! — вновь прогрохотал Дамблдор, сердито оглядывая волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Вы и ваш воскресший господин натравили на Гарри дементоров! У меня есть свидетель!

— Но мы уже подробно рассмотрели ситуацию с нападением, — прошипел Фадж. — Да, мистер Поттер применял магию в обычном мире. Но тем самым он спасал свою душу. Министерство не имеет к нему претензий. Нам оставалось только проголосовать! Хватит устраивать здесь цирк, Дамблдор. Какой ещё, к Мордреду, свидетель? Сейчас лорд Лонгботтом объявит голосование, и с мистера Поттера снимут все обвинения!

Однако взбудораженные Великим Светлым волшебником судьи стали требовать досконального разбирательства. Консерваторы ругались со сторонниками Дамблдора, нейтралы посматривали на Палпатина и Гринграсса. Шум нарастал, словно снежный ком.

Шив поднял палочку, и под потолком раздался оглушительный хлопо́к, оборвавший все разговоры.

— Пожалуйста, объясните суду Визенгамота, на каком основании вы взяли на себя защиту мистера Поттера? — дружелюбно спросил Шив в полной тишине.

Дамблдор с трудом сохранил невозмутимое выражение лица и пробормотал:

— Я директор Хогвартса и являюсь вре́менным опекуном для…

— Магглорожденных? — с едва заметной ухмылкой перебил того Палпатин. — Вот только ваш подопечный — полукровка. А значит, в случае, если у мистера Поттера есть родственники или крёстные в нашем мире, на него распространяются все привилегии, которые положены юным чистокровным волшебникам. Поэтому только опекун или крёстные могут представлять его интересы в Визенгамоте.

— Дамблдор и есть магический опекун Гарри Поттера! — закричал подскакивая Эльфиас Дож. — Альбус имеет полное право защищать мальчика.

В тишине, обрушившейся на зал, спокойный голос Палпатина прозвучал неожиданно громко.

— Тогда что вы делали в том маггловском пригороде? — спросил Шив у Гарри, глядя на Поттера, ошеломлённого признанием Дамблдора, и сказал с притворной заботой: — Несовершеннолетним волшебникам нежелательно посещать мир простецов без сопровождения взрослых или хотя бы домового эльфа.

— Но я живу в Литтл-Уингинге у своей тётки почти с самого рождения, сэр, — растерянно сказал Гарри. — Меня подбросили ей на крыльцо ещё совсем маленьким. Правда, сейчас я переехал к Сир…

Только невербальное «Силенцио», брошенное Дамблдором, не позволило Поттеру выдать местонахождение штаба «Ордена Феникса». Впрочем, разоткровенничавшийся гриффиндорец и сам в ужасе хлопнул себя по губам.