Людмила Ардова - Путь интриг
— А что случилось там?
— Мы нашли, что принц наш вовсе не любовными утехами наслаждался в наше отсутствие — он находился в плену в связанном состоянии — и сделала это та самая чернобровая и черноокая красавица!
— Вот как! — мы дружно рассмеялись.
— Да, теперь я понял, почему принц осторожен с брюнетками! — воскликнул Паркара.
'И не только с брюнетками', - подумал я, вспоминая рыжеватую баронессу Декоприкс.
— Чем же закончилось ваше приключение?
— Все старики этого села вышли нам навстречу, вооружившись: кто старым луком, кто длинными палками и потребовали, чтобы мы убирались. Тут и синегорские воины пожаловали. Теперь мы были в уязвимом положении.
— Что было дальше?
— За принца пришлось платить выкуп. Он сам так решил, но все же, удалось закончить этот конфликт мирными переговорами и Назаргинов на время призвали к порядку.
Мы продолжали мирно разговаривать, и вот, уже запасы наши съедены, вино выпито, а ожидание затянулось.
Все это время мой слуга, Джосето находился на страже у входа на кладбище. Ему было велено, в случае появления кого-либо немедленно предупредить нас об этом.
Солнце ушло из зенита — день был все так же чуден. Но человек, которого поджидал Флег, не появился.
— Где же ваш чернокнижник-чародей, — спросил Брисот Влару.
— Не знаю. Он сказал: ждать. Тихо! Кажется, он идет!
Глава 14 Эпитафия
Из-за дальних могильных камней послышались шаги. Мы притихли. Но вряд ли это был человек, котрого мы ждали. Иначе зачем бы ему издавать такие странные звуки. Раздались удары чего-то металлического о камень, скрип и скрежет. Кажется, двое людей занималось чем-то по соседству с нами, и это не было похоже на то, чтобы они хоронили кого-нибудь, тем более, что на этом старом кладбище уже давно никого не хоронят. Их работа напоминала нечто обратное этому, они как будто поднимали плиту и раскапывали могилу.
Мы молча прислушивались. Любопытство подняло меня, я сделал знак своим и тихонько подкрался, прячась за камнями и надгробиями к тому месту, от которого слышался звук.
Копали двое. Я увидел только их спины. Плита была снята и они уже раскапывали ровно столько, что показались подгнившие доски гроба. Тут, один из осквернителей могил разогнулся, и устало провел рукой по лбу, вытирая пот. Он был высок ростом, имел длинные косматые черные волосы, и одно плечо его было заметно выше другого.
Он обратился к своему товарищу:
— Все, приятель, держи обещанную награду, дальше, я справлюсь сам. А сейчас дуй отсюда, и держи язык за зубами, понял?
— Угу, я все понял, Кривоног, — сказал тот, дрожа от страха и, заграбастав серебряные монеты, которые ему дали за работу, тут же убрался восвояси.
Черный кривобокий тип обернулся, и я увидел его лицо. Оно оказалось мне знакомо — этого человека я собсвенноручно выпустил из камеры на втором уровне в крепости Кесрон. Он был хромым, потому и фигура его была кривой.
'Интересно, что он здесь ищет'? — подумал я и решил дождаться результатов, чтобы там ни было. Природное любопытство превозобладало над страхом и неприятием смерти.
После короткого отдыха и убедившись, что друг его исчез за воротами кладбища, он снова принялся за дело.
Он разворочал крышку гроба и стал шарить в нем руками. Это было омерзительно, но я терпеливо ждал.
Судя по всему, он никак не находил того, что искал. И от этого все больше начинал нервничать — скоро раздражение его перешло в отчаяние! Он рвал и метал, и от злобы устроил настоящее бесчинство — раскидал кости, извлеченные из могилы, и растоптал их ногами и завыл от бессилия.
— О! Он обманул, обманул проклятый! Обманул как щенка! — выл этот взрослый и темный человек. — Проклятый маг! Я нес тебя на руках как младенца, а ты! У-у-у! — завывал он, видимо, он возлагал большие надежды на находку.
— О боги! Где же тот камень? — в отчаянии восклицал он. — Боги вы немилосердны! Дав надежду, тут же отбираете ее.
Бросив дело своих рук, он побрел прочь, раскачиваясь и сгорбившись, как сломленное дерево.
Я не знал, как поступить-догнать его и наказать за бесчинство — но он, судя по всему, был достаточно наказан. Так откровенно было его разочарование! И я решил дать этому субъекту еще один шанс.
Вероятно, что он искал некий драгоценный камень, о местонахождении которого ему соврал тот старик из Кесрона.
Когда он исчез за пределами ограды, я вернулся к своим товарищам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил Паркара.
— Расхитители могил. Искали клад, но не нашли и даже не потрудились закопать кости.
— Почему вы не остановили их, Льен? — удивлися Брисот.
— Не знаю. Надо бы закопать кости. Эй, Джосето! — крикнул я. — У меня для тебя работенка непыльная есть.
— Что, кэлл?
— Идем.
Я привлек Джосето к месту раскопок и велел все убрать.
Он удивленно посмотрел на меня, но, молча, выполнил задание. Тяжелую плиту мы положили вместе. И тут я понял какое преимущество дает человеку знание грамоты перед человеком необразованным.
На белоснежной мраморной плите был мелкими буквами на древнеланийском языке высечен текст, гласивший:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
Интересная эпитафия.
Читаю имя, того, кто захоронен. Джильбин Исий. Кто он? Какого звания? Вероятно, он был человеком богатым — мраморная плита говорит о его достатке при жизни, либо о богатстве его родни или покровителя. Но об этом ни слова сказано не было.
Ко мне подошли мои друзья, с любопытством разглядывая могилу.
— Что тут было? Вы что-нибудь поняли, Льен?
Я рассказал им о Кривоноге.
Караэло, который тоже умел читать на древнеланийском языке, прочитал текст и перевел его для остальных.
— Везет же некотрым, — усмехнулся он, — никаких тебе забот и тревог. 'Звезда горит в полночный час…'
Больше здесь делать было нечего и мы собралсиь уходить, как вдруг Валру закричал:
— Смотри Льен!
Мы снова уставились на мраморную плиту. И то, что мы увидели было равнозначно чуду. Несколько слов в тексте вдруг загорелось огнем и вот, что мы прочитали:
Здесь спит под мраморной плитой,
Годами жизни усмиренный, элл бренный.
Горит звезда в полночный час.
Скорбь не покинет Аландакии пределы.
— Что это?
Все недоумевающее переглядывались.
— Льен, ты хоть что-нибудь понял? — спросил меня Караэло.
