Людмила Астахова - Дары ненависти
О, как же леди Джойана хотела бы немедленно очутиться на Островах, она уже почти любила лорда Конри, а уж про Священного Князя и говорить нечего. Благодетель и спаситель в одном своем лике — это же очевидно. Впрочем, все можно объяснить. Просто глупая ролфийская девка не сумела доходчиво обрисовать преимущества визита к своему владыке. Кроме прекрасных белоснежных кос, Вилдайр Эмрис может обеспечить леди Янамари должный уровень защиты от Эсмонд-Круга. Да! Во всем виновата эрна Кэдвен! Но, к сожалению, без нее у Джоны на Ролэнси дороги нет. Нельзя купить билет на корабль, идущий в Эйнсли.
«Нет, — рассудила Джойана. — Без девушки обойтись нельзя. Теперь не только я ей нужна, но и она мне. И еще неведомо, кто кому больше».
Сначала шуриа показалось, что кто-то идет прямо к ней, и она приготовилась бежать в сторону ворот, благо всегда бегала шустро — не всякий угонится.
«Выскользнула, значит. А теперь намерена улизнуть втихую, пока нашу Грэйн вешают?» — сурово молвил призрак.
«Нашу? Эк, он! Как вешают?! Где?! Когда?!»
«В лесок потащили недалече. Ничего от нее этот ублюдок диллайнский не добился и приказал вздернуть повыше».
«Плохо как. Что же делать?» — Джона-то рассчитывала, что девушку повезут обратно в Санниву.
Дед был суров и настроен решительно: «А как предавала, так теперь и выручай! Чего смотришь? Бери пистоль и спасай девочку!
Леди Янамари застыла с неимоверно глупым выражением лица, не в состоянии быстро сообразить, что бы ей такое предпринять, причем как можно быстрее, потому что время сейчас на вес золота.
«Чего ты глазами хлопаешь, дура? Ищи пистоли! Быстро!» — взревел призрак.
Оружие хранилось в караулке, и туда сначала надо было еще попасть незамеченной.
«Тогда помогай мне, Эйккен эрн Янэмарэйн! Я одна не справлюсь».
Отказываться дед-прадед не стал, а польза от него была ощутимая. Он не только подсказал Джоне, что в караульном помещении пусто, но и объяснил почему. Иначе шуриа ни за что не поверила бы.
«Эти олухи с птичьими мозгами все пошли смотреть на допрос ролфийской шпионки. Вот ведь лопухи!»
И ничего удивительного. В таком городке, как Синхелм, не так часто вообще что-то случается. Самое большее — пьяная драка с поджогом. А так, чтобы схватить настоящую ролфи-офицершу, да вызволить из плена всамделишную графиню, а потом еще и легат самого Благословенного Святого Тива изволил приехать — такого тут со времен Великого Раздора не приключалось. Весь городишко на ушах, поди, стоит.
Джона змейкой скользнула внутрь провонявшей мужским потом и ружейной смазкой караулки, быстро цапнула пояс с пистолетами, так и лежавший на столе, куда его швырнули храмовые стражи, и бросилась наутек. Не забыла она, правда, и про ножи. Пригодятся.
«Ага! Чует змеиный хвост — острые ножички нам еще понадобятся».
«Пусть лучше волчий нос учует, куда повели нашу эрну! — огрызнулась Джона. — Нашу? Эрну? О, как!»
«Учует, учует, не сомневайся, внучка-правнучка, — фыркнул полупрозрачный призрак. — Ты смотри, не промажь из пистолей-то».
Когда-то Бранд учил ее заряжать и стрелять, но особо длительной практики у Джойаны никогда не было. Она проверила шомполом ствол и, к радости своей, обнаружила, что вспоминать уроки покойного супруга не придется — пистолеты так и остались заряженными.
«Шевелись, Джони, шевелись. Они уже рядом совсем», — подгонял призрак.
И в самом деле, где-то впереди между деревьями шуриа увидела свет.
«Факел и ручной фонарь. Значит, палачей всего двое. А у меня два пистолета».
«Ублюдочный желтоглазый смесок, — билось в голове Грэйн. — Следы заметает, тварь. Падальщик. Стервятник. Ненавижу».
Перед глазами эрны Кэдвен все плыло и колыхалось, ее тошнило — то ли от воды, которой она нахлебалась… мало нахлебалась, мало! — то ли от черного ужаса, сдавившего горло так, словно удавку уже накинули и затянули. Что стоило ублюдку появиться хоть на пяток минут позже? Она ведь уже почти смогла, почти сумела преодолеть паническое сопротивление собственного, отчаянно желающего жить и дышать тела, уже вдохнула пару раз горькие слезы Морайг, почти шагнула навстречу ее соленым объятиям…
Боги… если бы ей хотя бы ноги развязали, проклятие, Грэйн попыталась бы заставить неумелых палачей убить ее по-другому! Но те, трепещущие перед недоучкой-смеском, предпочли исполнить все в точности и попросту волокли ее, ухватив за локти. Ни малейшей возможности умереть с честью. Ублюдочный смесок знал, хорошо знал… Будь проклят. Будь прокляты все диллайн. Пусть Вилдайр Эмрис сметет их, выжжет, раздавит, ни единого не оставив на расплод!
«Улыбнись моему князю, Локка. Храни его, Морайг. Подарите ему улыбку воинской удачи, избавьте от сомнений и жалости! Только о том прошу… Отвернитесь от меня, боги».
И боги отвернулись.
Джойана ступала осторожно, больше всего переживая что под ногой хрустнет ветка и вся затея пойдет прахом.
«Ты только не думай, Джони, ты сразу стреляй. В спину стреляй, пока не успели очухаться. Потому что если не ты их порешишь, то они — тебя», — подзуживал дед-прадед.
«Знаю! Заткнись! Ты мешаешь… сосредоточиться… Ой-ой!»
Было от чего всполошиться — Грэйн, с руками, связанными за спиной, уже дергалась в петле, а два здоровенных мужика в серых кафтанах деловито тянули за другой конец веревки, переброшенной через ветку. И так как неизвестно, как давно ролфийкины ноги оторвались от земли, то медлить было нельзя.
«Не нужно сосредотачиваться! Стреляй! Стреляй, Джоэйн, стреляй!»
Вдохновляемая кровожадным предком, шуриа нажала на спусковой крючок, метя в ближнего к ней стража. И так как стреляла она почти в упор, то не промазала. Мужчина упал, разжав руки. Когда следующий выстрел сразил наповал второго палача, веревка ослабла и Грэйн, шлепнувшись оземь, так и осталась лежать недвижимой.
— Ой-ой-ой! — взвизгнула Джона и бросилась к ролфийке. — Нет-нет-нет… Грэйн, Грэйн, Грэйн… Стой-стой! Держись, эрна. Не умирай… Ты мне теперь нужна… У тебя очень сильная шея, эрна Кэдвен, несмотря на то, что ты — женщина. Но ты не только женщина, ты — офицер… Так что не смей умирать, не выполнив приказ… Лорд Конри будет в ярости… Вилдайр… Священный Князь достанет тебя из Чертогов Оддэйна и накажет…
Не важно, слышала ролфийка или нет слова Джоны, но умирать она отказалась категорически. Едва леди Янамари стащила с ее шеи петлю, как та закашлялась, засипела, из глаз брызнули слезы и начались рвотные позывы. Все правильно, и ничего странного — когда тебя вешают, приятного мало. И, разумеется, это очень больно. Но добрая шуриа быстренько разрежет веревки на руках и ногах и постарается перевернуть эрну на живот, чтобы та не захлебнулась собственной рвотой.
