"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Блэйлок Джеймс

– Представляю, как удивятся люди, выяснив, что их лошади способны с ними разговаривать, – заметил эйрианец.

Сэйтан предпочел опуститься на колени рядом с Джанелль. По крайней мере, если он теперь потеряет сознание, падать будет недолго.

– А наш приятель из семейства кошачьих?

Пальцы Джанелль рефлекторно сжали шкурку котенка, а в глазах появилось темное, опасное выражение.

– Каэлас – арсерианец. Он сирота. Его мать убили охотники.

Каэлас. На Древнем языке слово означало «белая смерть». Обычно оно относилось к снежной буре, налетавшей почти без предупреждения, – быстрая, жестокая, смертоносная.

Сэйтан вновь отправил мысль на острие копья. «Полагаю, этому тоже имя никто не давал».

«Не-а», – отозвался Люцивар.

Сэйтану не понравилось отчетливо прозвучавшее в голосе предупреждение. Он протянул руку, желая погладить котенка.

Каэлас резким движением ударил его по пальцам.

– Эй! – строго окрикнула его Джанелль. – Не смей бить Повелителя!

Каэлас зарычал, открыв взорам присутствовавших впечатляющий набор молочных зубов. Когти тоже не стоило сбрасывать со счета.

– Держите, лапочки, – проворковала миссис Беале, опуская на кухонный пол две миски. – Мясо и теплое молоко.

Сэйтан смерил кухарку долгим взглядом. Неужели эта же женщина всегда загоняла его в угол, с пеной у рта требуя справедливости, когда волки гонялись за кроликами в ее огороде? Затем он перевел взгляд на миску с мелко порезанным мясом и нахмурился:

– Разве это не холодная вырезка, которую вы планировали подать на обед?

Миссис Беале прожгла его негодующим взглядом. Люцивар предусмотрительно спрятался за спиной Повелителя.

Покинув, наконец, владения миссис Беале и ее подопечных, Сэйтан поспешно направился в свои покои. Люцивар пошел с ним.

– Щенок довольно милый, – осторожно произнес Сэйтан. Если его хватило только на это, значит, определенно нужно отдохнуть.

– Не позволяй этому милому щенку одурачить себя, – тихо произнес Люцивар. – Он – Предводитель, и в этой мохнатой головке скрывается недюжинный ум. Прибавь к этому инстинкты крупного хищника, характер Верховного Князя – и получишь страшную смесь, с которой нужно обращаться очень осторожно.

Сэйтан замер у дверей, ведущих в его покои.

– Люцивар, а насколько большими вырастают арсерианские коты?

Его сын только усмехнулся:

– Скажем так, следует начинать накладывать на мебель укрепляющие заклинания прямо сейчас.

– Мать-Ночь, – пробормотал Сэйтан. Он, спотыкаясь, направился к кровати. Бумаги, ждущие его внимания на столе, могут и подождать. Нет никакой необходимости наживать себе новые неприятности.

Он как раз начал засыпать, когда неожиданно ощутил на себе чужие взгляды. Перекатившись по постели, Сэйтан открыл глаза и удивленно моргнул, увидев Ладвариана и Каэласа. Кто-то – Повелитель только фыркнул при этой мысли – успел научить щенка ходить по воздуху. Разумеется, он переваливался с боку на бок и висел довольно неустойчиво, но, в конце концов, он был еще маленьким. Застонав, Сэйтан лег обратно, надеясь, что они уйдут.

На постель приземлились два довольно увесистых тельца. Что ж, по крайней мере, не придется бояться придавить шэльтийцев. Он попросту не сможет повернуться, пока Каэлас прижимается к его спине. Если только на пол.

А где Джанелль?

Ему немедленно сообщили, что Леди принимает ванну. А им захотелось вздремнуть. Поскольку Папа Повелитель тоже решил вздремнуть, они останутся с ним.

Сэйтан с мрачной решимостью закрыл глаза.

Нет, не было никакой необходимости искать неприятности. Они сами только что свалились ему на голову.

Глава 12

1. Кэйлеер

Неся в руках хрустальный шар и маленькую хрустальную миску – и то и другое яркого голубого цвета, – Терса прошла несколько футов вперед и оказалась на заднем дворе. Ее босые ноги по щиколотку тонули в снегу. Полная луна играла с ней в прятки за облаками, как и видение, назойливо ускользавшее от ее внимания весь день. Она прожила в туманных картинах столько веков, что понимала: оно нуждается в обретении физической формы, прежде чем начать раскрываться.

Позволив своему телу превратиться в инструмент земли снов, она с помощью Ремесла заставила шар и миску проплыть по воздуху. Оказавшись в центре лужайки, они беззвучно опустились на снег.

Терса сделала шаг вперед, затем посмотрела вниз. Подол ее ночной рубашки волочился по снегу, нарушая его цельный покров. Нет, так не пойдет. Стянув белоснежное одеяние через голову, Терса небрежно бросила его к черному ходу коттеджа и направилась к шару и миске. Она неожиданно замерла. Да, начинать нужно именно здесь.

Один длинный шаг вперед, чтобы сохранить снег нетронутым, оторвавшись таким образом от цепочки следов путаных – и уверенных, которые направят видение в нужное русло. Осторожно поставив одну ногу перед другой – ровно, пятка к пальцу, Терса приготовилась ждать. Было что-то еще, чего-то не хватало…

С помощью Ремесла заострив ноготь, она вспорола кожу обеих стоп, оставив достаточно глубокие царапины, чтобы кровь бежала свободно. Тогда Терса наконец прошла по узору видения. Вернувшись к своему первому следу, она прыгнула назад, в снег, уже потревоженный неверными шагами.

Когда женщина обернулась наконец, чтобы взглянуть на рисунок видения, приставленная к ней Черная Вдова в ранге Странницы вышла из дома и позвала:

– Терса! Что ты делаешь на улице посреди ночи?

Зарычав, та резко развернулась и бросила гневный взгляд на молодую ведьму.

Страннице хватило мгновения, чтобы вглядеться в лицо Терсы и замолчать. Подхватив сброшенную женщиной ночную рубашку, девушка разорвала ее на полосы и обмотала ими ноги своей подопечной, чтобы остановить кровь, а затем бесшумно отступила в сторону.

Странный зов подталкивал Терсу наверх, в свою спальню. Распахнув занавески, она взглянула вниз, во двор, на линии, начерченные на белоснежном снегу ее собственной кровью.

Две стороны треугольника, сильные и взаимосвязанные. Отец и брат. Третья сторона, отражение отца, стоит отдельно от двух других, а середина заметно истончилась. Если линия разорвется окончательно, эта сторона никогда не сможет обрести свою прежнюю силу, чтобы замкнуть треугольник.

Лунный свет и тени причудливо перемешались во дворе. Ярко-синий шар и миска, оставшиеся в центре треугольника, превратились в глубокие сапфировые глаза.

– Да, – шепотом произнесла Терса. – Теперь все нити на месте. Пришло время.

С беззвучного разрешения Джанелль Сэйтан вошел в ее гостиную. Он заглянул в распахнутую дверь темной спальни, откуда обеспокоенно выглядывали Каэлас и Ладвариан. Это, в свою очередь, означало, что Люцивар скоро будет здесь. За те пять месяцев, которые он успел провести у нее на службе, сын Повелителя стал крайне чувствительным к малейшим переменам настроения Джанелль.

Сэйтан опустился на скамеечку, стоявшую перед мягким креслом, в котором клубочком свернулась его приемная дочь.

– Видела плохой сон? – спросил он. На протяжении последних нескольких недель Джанелль то и дело спала беспокойно, и ее вновь донимали неприятные сны.

– Сон, – кивнула девушка. Помолчав немного, она начала рассказывать: – Я стояла перед хрустальной дверью, затянутой туманом. Мне никак не удавалось рассмотреть, что за ней скрывается, более того, я даже не знаю, хотела ли я это увидеть. Однако кто-то все пытался вручить мне золотой ключ, и я знала, что, если приму его, дверь распахнется и мне придется узнать, что таится за ней.

– Ну и ты взяла ключ? – Сэйтан говорил тихим, успокаивающим тоном, хотя сердце бешено забилось в груди.

– Не успела – проснулась, едва протянув руку, – устало улыбнулась Джанелль.

Впервые она запомнила одно из своих видений, проснувшись. Сэйтан прекрасно представлял, какие именно воспоминания были спрятаны за той хрустальной дверью. И это означало, что очень скоро им придется поговорить о ее прошлом. Но не сегодня.