Александр Гарм - В щупальцах дракона (СИ)
Минуты следовали одна за другой и скоро вылились в час, он скучал, оперевшись на планширь и любуясь огнями обозного городка. В сумерках зажигались мириады фонарей и вывески лавок. Просторные палубы закусочных наполнялись людьми.
Наконец со стороны башенок флагмана раздался пронзительный свист и в звёздное небо взмыла фиолетовая звезда. Её видели, пожалуй, все, кто находился на палубах кораблей в этот час, но значение знал лишь Андрей. Флот отправляется к Туманному Морю, Совет принял решение.
Ночь уже накрыла волны, когда они вышли через узкий проход в хвосте обоза. Корабли флотилии разошлись в стророны, позволяя покинуть им плотное построение.
Ярко горели огни плавучего города, далеко разносилась музыка и шум голосов. Большинство обитателей обоза считали, что опасность осталась далеко за кормой — о том, что неприятель может ждать их ещё и впереди, рассказывать запрещалось под угрозой наказания. Губернатор не желал сеять панику.
Высоко над морскими магазинчиками и тавернами под парусами, над самыми высокими мачтами флотилии сияли фонари кормового замка 'Незабвенной'. С такого ракурса флагман напоминал корабль Маркото Граха, хотя, в отличие от себастийского, был скорее дворцом, а не крепостью.
Андрей поднялся на ют и пустил в небо зелёную сигнальную ракету. Корабли авангарда расправили паруса и двинулись на юго — запад, спеша опередить флотилию. Сделать это было не трудно, обоз двигался медленно и хаотично, отчего остальным, более скорым кораблям приходилось идти практически под спущенными парусами.
Корабли быстро растаяли во тьме за кормой, в темноте горели лишь мириады сигнальных фонарей, делавших флотилию похожей на облако светлячков.
Дозорные корабли двигались во тьме вот уже несколько часов. Вытянувшись в длинную цепь так, чтобы сигнальный фонарь на мачте одного был виден следующему позади. Но зажигали их редко. Андрей лежал в капитанской каюте, погружённый в полутранс. В горящей ультрафиолетом тьме он пытался нащупать следы присутствия других судов, но горизонт пока был чист. Глаза морских существ видят мир иначе и молодой человек не сразу заметил перемену.
Из забытья его вывел стук в дверь.
— Кап, мы у Верхней Губы, — сообщил Инто.
Андрей повернулся на узкой койке и сел. Голова непривычно кружилось, давно такого не было. По ту сторону бездны в чёрной пустыне бушевала настоящая буря.
В дверь вновь постучали, более настойчиво.
— Да — да, слышу, — прохрипел Андрей.
Когда постучали снова, он вскочил с постели и дёрнул ручку.
Непривычно яркий свет ударил в глаза. На пороге стоял Велесандр во всегдашней белой рубашке с галстуком и посеревших нарукавниках.
За его спиной вместо полутьмы нижней палубы оказалась комната с выбеленным потолком и стенами, наполовину выкрашенными зелёной краской. В глаза бросились полки с картонными папками, стол с пишущей машинкой и узенькое окошко, сквозь занавески на котором виднелся мрачный осенний двор.
От неожиданности и букета разом накативших эмоций Андрей замер. Стажёр неуверенно улыбнулся.
— Андрей, вы позволите?
Молодой человек кивнул в ответ и посторонился, не сводя глаз с электрических лампочек в люстре на потолке.
Велес вошёл и закрыл за собой дверь. Пару секунд Андрей не мог пошевелиться. Но тут же опомнился и подскочил к двери, дёрнув её с силой на себя.
Перед ним была нижняя палуба. Тёмная, сырая, уставленная бочками, мешками, бухтами каната и катушками верёвок. Корабль скрипел и покачивался на волнах.
— Что это было? — спросил Андрей, переводя взгляд на Стажёра.
— Мой кабинет, — ответил тот, — Извините, что вот так, без приглашения. Срочно нужно поговорить.
— А, — протянул Андрей, — Хорошо, жди меня здесь.
И пошёл наверх.
Они достигли края Туманного Моря раньше, чем он ожидал. Впрочем, виной всему, похоже, была погода. Холодной безветренной ночью туман разлился гораздо дальше границ мелководья.
Андрей поднялся на палубу и глянул вперёд.
Облака, густые, точно мыльная пена, стеной поднимались переде ними. Ветер к утру начал задувать резкими порывами, подвывая в такелаже. Солнце, ещё не видимое, уже освещало горизонт по левому борту и бросало бордово — красные отблески на тучу впереди.
— Симолярская китара, — проговорил Велес у него за спиной, — Потрясающая водоросль. Растёт на любом мелководье, испарения окутывают большую часть обитаемого мира.
Андрей обернулся. Матросы на палубе удивлённо таращились на пришельца.
— Кап, он всё время в вашей каюте просидел? — спросил Инто, приблизившись.
— Господин Мелахар, занимайтесь своим делом.
— Есть, кап.
Ктар удалился и Андрей некоторое время изучал молочные облака впереди.
— Надеюсь, ничего опасного, — проговорил он.
— Ну, как сказать, — пожал плечами Велес, — В этих местах трудно найти что‑нибудь совершенно безопасное.
— Не забудьте надеть, кап, — сказал Инто, проходя мимо.
Он сунул Андрею в руку маску, похожую на респиратор с круглыми очками.
— Стоило догадаться, — вздохнул Андрей, — Так о чём ты хотел поговорить?
— Я проверил вчера данные сканирования. Ритуал связал тебя с двумя людьми. Об одном ты знаешь — с себастийцем у тебя связан разум. Печать серьёзная, но разорвётся, скорее всего, если ты просто вернёшься в свой мир. С другим ритуал связал твою душу.
— Сомневаюсь, что она у меня есть.
— Душа есть у каждого, Андрей. Единственная бессмертная частица каждого, единственная по — настоящему свободная сущность.
— Ну, допустим. И как эту 'связь душ' разорвать? — Андрей прошёлся по мостику.
— Если честно — понятия не имею. Но разорвать её тебе нужно. Если, конечно, собираешься возвращаться.
— Здесь я не останусь, — сказал Андрей.
— Тогда разорвать её нужно обязательно. Эта цепь настолько прочная, что не разрушится даже при переходе из одного мира в другой. Либо ты вырвешь чью‑то душу и утащишь её с собой домой, либо твоя не выдержит первой и останется здесь.
— А тело?
— Без души от него не будет проку. Твои воспоминания растворятся в Бездне, а сам ты возродишься снова в этом мире. Когда‑нибудь, — ответил Стажёр.
— Перспектива безрадостная, — проговорил Андрей.
— Определённый шанс выжить есть, но — сам понимаешь — пятьдесят на пятьдесят…
Перспектива украсть чью‑то душу Андрея тоже не привлекала. Благо, если неизвестным окажется какое‑нибудь неприятное существо, навроде Маркото Граха или клятого Онтена Форже.
