Елена Грушковская - Великий Магистр
— Что-то говорит мне, что оно всё-таки у него есть, — сказала я. — Не самое светлое и чистое, но… уж какое есть.
Стоя под лучами лампы, Гермиона погрузилась в не очень приятные для неё воспоминания, а я думала вот о чём: неужели для того чтобы "Аврора" помирилась с Орденом, нужна была угроза уничтожения нашей расы как таковой? Нельзя было всё понять без этого?..
Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Но иногда бывает слишком поздно.
— 13.8. Чтецы паутины
Как мы должны были защищать собратьев? Как вовремя узнавать о том, кому и где требовалась защита? С объявлением людьми войны хищникам агрессивный фон резко усилился, негативно сказываясь на работе паутины, и нужно было срочно что-то придумать. Мне вдруг пришло в голову: а если объединить усилия? Если читать паутину коллективно, как бы единым разумом? Я искала решение чисто интуитивно, на ощупь, и нащупала-таки — лучших "паутинщиков" среди достойных. Был с этим ещё один нюанс: чтобы слаженно работать, "чтецы паутины" должны были иметь идеальное "сцепление" друг с другом, как кусочки паззла. Примитивно говоря, там, где у одного были "выступы", у партнёра должны были иметься "углубления" соответствующей формы. Узнать, кто, с кем и насколько сочетается, можно было только, что называется, "в процессе"…
Команда сложилась из девяти "чтецов", а я подключалась к ним для усиления в качестве десятого члена, когда был особо тяжёлый фон. Как всё происходило? Помимо нашей внутренней паутины, чтецов соединяли особые глубинные нити, образовавшиеся в процессе работы, а все остальные во время сеанса чтения подключались и ловили от них информацию — точно так же, как на один сайт в глобальной сети может зайти множество людей и одновременно получить там одни и те же сведения. Таким образом, паутина была трёхуровневой: внешняя её часть составляла третий уровень, паутина между всеми достойными — второй, а между чтецами — первый. Моё участие заключалось иногда в корректировке пространственно-временной привязки получаемой информации: я уточняла в спорных и сложных случаях, когда и где произойдёт (или уже происходит) требующее нашего вмешательства событие.
В числе чтецов оказалось трое детей, среди них — непоседливый малыш Вик, которому до всего было дело. (Если помните, тот самый, что лечил раненых во время штурма замка прямо в разгар боя, под обстрелом.) Он оказался не только талантливым чтецом паутины, но и обладал способностью настраивать остальных членов команды на чистое и бесстрашное восприятие. Этот малыш обладал поистине фантастической силой духа, и зачастую малоприятные вещи, которые чтецам приходилось видеть, не пугали его и не выводили из равновесия. Он был спокоен, как маленький Будда, и остальные чтецы невольно заражались его спокойствием. Можно сказать, что эмоциональная стабильность работы команды поддерживалась в основном благодаря Вику.
Этот центр чтения паутины работал по шестнадцать — восемнадцать часов в сутки. Чтецы работали бы и больше, но входящим в их число детям всё же нужен был отдых. При этом не охваченная ими часть суток терялась, а значит, кто-то не получал помощи — это означало потерянные жизни. Такое положение дел никак не могло нас устраивать, и это заставило нас подобрать "второй состав" — для работы посменно: нужен был охват всех двадцати четырёх часов. Во второй команде чтецов было одиннадцать, и опять туда попали дети, на сей раз — двое подростков. Это позволило сократить время работы каждой команды до двенадцати часов.
Могу сказать, что самоощущение чтеца — очень необычное, его трудно описать словами. Растворяешься в одном огромном "Я", воспринимающем колебания паутины в десять раз сильнее, чем каждый член команды в отдельности, но при этом не перестаёшь быть собой, сохраняя ядро своей личности неизменным. Только на время работы это ядро уходило на глубину, освобождая пространство для приёма и обработки информации из паутины, индивидуальные качества уступали место единству, и тут-то как раз и становилось важным наличие идеального "сцепления" и нужных "углублений" под каждый "выступ". Без этого точного прилегания информация искажалась, не возникало той степени единства, необходимого для безотказной работы всего этого считывающего организма, и далеко не все достойные были способны исполнять роль чтецов в одной команде.
Для пущей оперативности достойные распределились по всем территориям, на которых проживали хищники, и в зависимости от места, где нам следовало вмешаться, вызов принимали ближайшие к этой точке группы. В одну группу входило два-три достойных, редко — четыре (на особо опасных участках). Для получения информации от чтецов расстояние не имело значения, внутренняя паутина работала быстрее глобальной компьютерной сети и была стабильнее внешней: на ту влияли "погодные условия" в мире, а второй уровень паутины зависел от состояния самих достойных. Тренировки не прошли даром: все достойные могли поддерживать себя в более или менее устойчивом для приёма информации состоянии.
— 13.9. Одноклассник
Высокий, сильный парень в форме, направивший автомат на дрожащую маленькую девочку в шкафу, был бы симпатичен, если бы, гад такой, не целился в ребёнка. Что-то тут не так… Не мог этот двухметровый симпатяга быть убийцей детей, для этого у него слишком честное лицо положительного персонажа.
Расстояние… в пределах трёхсот километров от меня.
Время до события? По информации чтецов — от пятнадцати до двадцати минут. Ох, близко, в последний момент уловили! Корректирую… пятнадцать.
Я могла участвовать в работе чтецов с любого расстояния, равно как и для них не имела значения удалённость друг от друга — теоретически, но на деле команда чтецов находилась в одном помещении. Сегодня я была в паре с Алексом, и мы сидели на заснеженном уступе в горах. Было раннее утро, в сухом и звонком от мороза воздухе не было слышно ни звука.
— Алекс, ребёнок в опасности, — сказала я. — У нас пятнадцать минут и триста километров.
Он уже принял информацию: я услышала сдержанное рычание. Недавно став отцом, он теперь принимал очень близко к сердцу всё, что касалось детей.
— Спокойно, — сказала я. — Без эксцессов. Не будем забывать, кто мы такие.
— Полетели, — прорычал он.
Заснеженный посёлок, дом на отшибе. Стены были изрешечены вертолётными пулемётами, внутри уже действовала группа. Направленным ударом волны я пробила крышу, а Алекс влетел в окно.
Да, чувства меня не обманули: двухметровый симпатяга и не думал стрелять в девочку, но это за него чуть было не сделал тот, кто лежал сейчас на полу, сбитый ударом куска потолка. Почему эта ясноглазая честная морда показалась мне такой родной, будто я знала этого парня всю жизнь? Будто училась с ним в одном классе или жила в одном дворе? Разбираться было некогда: её обладатель уже вскинул оружие. Пришлось вырубить его волной.
