Галина Бахмайер - Око Пейфези
Входные двери нефа открылись, раздались быстрые шажки и чем-то жутко довольная Лейла плюхнулась на соседний стул. Подоткнула под спину подушечку и торжественно сообщила:
— Ибрагим-эфенди набирает анимагический факультатив. Я только что записалась. Ты пойдешь?
Халифа угрюмо уткнулась в учебник и ответила, пожалуй, чуть резче, чем следовало бы:
— Нет.
Лейла наклонила голову, заглядывая ей в лицо.
— Почему?!
Халифа закусила губу.
— Мне бы со своей трансформацией ужиться. Да и не получится у меня.
— Вот еще новости! — настырная Лейла и не подумала отступиться. — Если очень сильно захотеть… Ну сестрица, ты же всегда хотела превращаться в змею.
— Ну… да, — уныло отозвалась подруга. — Но у меня никогда не шло Преобразование. Не мое это.
Лейла зашуршала принесенным пергаментом.
— Ерунда. Чем ты хуже меня? Вот, смотри. Я себе уже все рассчитала — я буду перепелкой.
Халифа рассмеялась, с облегчением уходя от неприятных мыслей.
— Перепелкой?! Здорово! Будешь петь нам колыбельную, яички пятнистые нести…
— Еще чего! — фыркнула Лейла. — Яичек она захотела. Побудку я вам буду отбивать!
В четыре утра!
Халифа принялась рассеянно рисовать на полях пергамента крохотную змейку, машинально изобразив слизеринский герб. Полюбовалась — и обвела в рамочку. Лейла понаблюдала за ней и вдруг улыбнулась одной из своих особенных лукавых улыбочек — как делала всегда, подмечая что-то, доступное только ей одной. Халифа заметила это и сдалась:
— Да, я однажды уже делала пробный расчет по потенциальной аниформе. Да, признаюсь — надеялась, что выйдет змея.
Лейла хихикнула.
— Подружка Зуми? Кина вам охотно уступит свой ящик.
Халифа, скорчив гримасу, запустила в нее скатанной в шарик промокашкой.
— Где-то ошиблась, да так и забросила. У меня вроде как голубь получился. А может, и не голубь.
— Замечательно! — весело подхватила Лейла, кидая промокашку обратно. — Будешь нам почту носить. Арно-то уже старенький.
Халифа опустила голову на сложенные руки.
— Я не хочу быть голубем. Когда жила в Англии — хотела, теперь нет.
— А когда ты делала расчеты?
— Года полтора назад.
Лейла воровато оглянулась на дверь спальни.
— Так это еще до… ну, до того…
— Угу, — буркнула Халифа куда-то в сгиб локтя.
Маленькая девушка заговорщически склонилась к ее уху.
— Но ведь анимагическая форма зависит от внутренней сущности волшебника — а ты теперь так изменилась, да и от образа жизни…
Глаза подруги — грустные, тоскливые — показались из-за яркого рукава.
— Да уж, исходя из образа жизни, я скорее всего буду скорпионом. Постоянно свое же жало над головой.
Лейла чуть наморщила носик.
— Скорпион — одно из олицетворений джиннов, наряду со змеями и шакалами. Не слишком ли банально? Голубь? — она побарабанила пальчиками по столу, прищурив один глаз. — Тоже нет. Мне кажется, твоя аниформа — не птица.
— Тебе виднее. У тебя преобразовательское чутье.
— А давай попросим Ибрагима-эфенди помочь тебе с расчетом. Чтобы точно ничего не упустить. Пойдем к нему.
— Я все равно не собираюсь учиться анимагии, и даже не уговаривай.
Лейла встряхнулась — а ведь правда, как перепелка — и искоса посмотрела на подругу.
— Ладно, не буду. Но давай хотя бы просто узнаем твою потенциальную аниформу.
Сделай мне приятное — подтверди мое чутье.
Халифа сделала последнюю попытку к отступлению:
— Я еще не сделала арифмантику. Не сходится результат.
— А-а, я знаю. Он сегодня у всех не сходится. И у меня тоже. Это все зачарованный учебник. Бросай.
Пергаменты кучей полетели на пол. Глядя, как Халифа, даже не возмутившись, терпеливо подбирает их, Лейла вздохнула:
— Сестрица, что они там с тобой сотворили? Раньше ты бы уже давным-давно со всеми нами сверилась. А теперь корпишь в одиночку до последнего. Совсем отвыкла от дружной компании…
* * *Ибрагима Гиляра ничуть не удивило нежелание Халифы заняться анимагией. В ответ на ее сомнения он заявил:
— Нет никакой опасности в том, что вы научитесь превращаться в животное. Сейчас вы выглядите значительно здоровее и увереннее в себе, чем летом. Вы ведь пошли на поправку, верно?
— Да, эфенди, — согласилась Халифа. — Но ведь вы никогда не отмечали у меня заметных успехов в вашем предмете.
Гиляр деловито подбоченился.
— Я считаю, ханым, что вам просто не хватает сосредоточенности. Посторонние мысли не отвлекают на Алхимии, если вы работаете достаточно скрупулезно.
Преобразование же требует абсолютной концентрации на процессе и его предполагаемом результате.
Девушка рассеянно кивала, слушая правило, которое ей твердили много лет подряд, и все без толку.
— Не знаю, хватит ли у меня способностей, эфенди, но может быть, вы для начала просто поможете мне рассчитать аниформу? Я совершенно не представляю себе, как теперь учитывать некоторые факторы.
— Ну, конечно же, помогу, — радушно улыбнулся наставник, бросив быстрый взгляд на Лейлу.
У Халифы зародилось подозрение, которое окрепло, стоило лишь ей заметить блеск в глазах подруги.
— Эй! — воскликнула она. — Вы оба, что, сговорились увлечь меня анимагией?
Обнаружив, что их затею раскусили, Лейла хихикнула.
— Простите, ханым, — ответил Гиляр, явно ничуть не раскаиваясь. — Это я попросил вашу подругу уговорить вас прийти на мой факультатив. Дело в том, что я сейчас пишу книгу о необычных вариантах анимагии. Принятие чрезмерно больших или слишком маленьких форм, частичные превращения и прочее в этом роде. А тут в школу возвращаетесь вы — в новом проявлении. Представляете, насколько уникально подобное исследование? Вы — просто сокровище для ученого.
Халифа не знала, что сказать. Быть подопытным кроликом — небольшое удовольствие.
Но с другой стороны, она ничего не теряет, а приобретает прекрасную возможность заняться интересным делом. Замечательно, учитывая то, что некоторые наставники вообще сторонятся ее, даже на основных занятиях.
— Вы не представляете себе, какой невероятный интерес вызывает у меня ваша потенциальная анимагическая форма, — возбужденно потирая руки, продолжал Гиляр.
— Ваша физиология теперь настолько отличается от человеческой, что и животное должно быть как минимум очень редким, если даже не… — он умолк, с хитрецой глядя на пламя свечи. Девушки с любопытством ждали.
— Давайте же поскорее займемся расчетами, — очнулся от мыслей Ибрагим-эфенди.
* * *Трехуровневая бронзовая клепсидра девятого века тихой капелью отсчитывала время.
