Елена Федина - Наследник
Вдобавок ко всему у меня развязался бант под подбородком. Я заметил это, глянув на себя в зеркало, попытался как-то его завязать и тихо выругался.
В зале никого не было, кроме мальчика-пажа в оконной нише, но и он рассмеялся надо мной звонко и жизнерадостно.
— Цыц, малявка, — сказал я беззлобно, — ну-ка пятки вместе, носки врозь, руки по швам. И глазенки в потолок.
— Давайте я вам помогу, — предложил он улыбаясь.
— Валяй, только не задуши меня этой петлей.
Паж едва доставал мне до плеча и был так же красив и изящен как посуда на столе.
— Вам не идут банты, — заметил он со знанием дела, — зачем вы его нацепили?
— А что, это не обязательно?
Мальчик развязал бант и сунул его мне в карман.
— Вы, наверно, из жуткой провинции! — заявил он сочувственно.
— Я из Навскии, — сказал я, не обращая внимания на его беспардонность.
— Непохоже. Навскийцы все смуглые, а вы…
— А я бледный как покойник.
— Вот-вот. Вам нельзя носить черное и лиловое. А этот темно-синий цвет вас просто убивает.
Минуту назад я считал себя изысканно одетым!
— Послушай, детка, раз ты такой знаток, может, покажешь мне, как держать вилку с ножом?
— Вы и этого не умеете? — усмехнулся паж.
— Я умею держать меч, — буркнул я, — это поважнее.
— Хорошо, так и быть.
Мы сидели друг напротив друга за пустым столом, на который прислуга уже начала приносить первые блюда. Мальчишка был как с картины, на нем безупречно сидел коричневый камзол в тон его шоколадных быстрых глазок, золотисто-желтые волосы падали своими легкомысленными завитками на пенно-белый воротник. Держался этот юнец дерзко и самоуверенно.
— Интересно, — сказал он, оценивая мои успехи, — кто это вас привел во дворец?
— Интересно, — отозвался я, — у вас тут все пажи такие наглые?
Я его позабавил своим ответом. Он долго смеялся.
— Кто вам сказал, что я паж?
— Скажи еще, что ты принц.
— О, нет. Я не принц! И не принцесса, как вы только что подумали… Но я не сержусь на вас. Более того, я обещаю вам свое покровительство.
— Ты? Мне?
— Да-да. Вы еще не понимаете, как вам повезло!
С этими словами дерзкий мальчишка вскочил из-за стола и убежал. Я взял с подноса бутерброд и поплелся, жуя на ходу, в свои покои.
От короля вышел человек так блистательно одетый, что я сам не заметил, как отвесил ему поклон. Это была старая привычка, которая въелась уже в печенки во время службы у герцога Навского.
У этого огромного человека, блиставшего камзолом как золотой самородок и обвитого жемчужными ожерельями словно цепями, было крупное, гладко выбритое и какое-то женское лицо, обрамленное седеющими локонами. Странный был контраст между его могучим телосложением воина и безвольно-глуповатым лицом с тусклыми голубыми глазками и мягкими румяными щеками.
Он глянул на меня вполне благосклонно, даже улыбнулся, по-моему, как доброму знакомому, и величественно двинулся своей дорогой. Он показался мне похожим на старого актера, который всю жизнь играл королей. Откуда мне было знать, что передо мной самое влиятельное после короля лицо в государстве, Советник Мезиа.
12
В моих апартаментах было тихо, просторно и безлюдно, мне даже показалось, что я сплю, потому что некому было подтвердить реальность происходящего. Я скинул надоевший камзол и свалился на широченную кровать, предназначенную, наверно, сразу для пятерых. Про наследника престола, кажется, все забыли и кормить не собирались. Потом кто-то тихо как мышь завозился возле шкафа, и я не сразу узнал слугу, которого мне представили сегодня днем во время примерок и приметок. Он был так сер и незаметен, а новых лиц так много за последние три часа, что имя его я, конечно, забыл.
— Я вас не беспокою, ваше высочество? — спросил он, как только я зашевелился.
Титул мой, как ни странно, был ему уже известен, а я думал, что об этом еще не знает никто во дворце.
— Нисколько, — сказал я равнодушно.
— Меня зовут Сетвин, — напомнил он, имя было такое же тусклое и незаметное как он сам, — я отвечаю за гардероб его величества…
— Вспомнил, — кивнул я, — гардеробщик.
— Старший костюмер, — поправил он, неожиданно приятно улыбаясь, — его величество так умерен во всем, в том числе и в нарядах, что работы у меня не много. Я могу служить и вам, если вы не против.
Что меня меньше всего волновало, так это наряды.
— Со мной у тебя тоже забот не прибавится, — сказал я.
— Я знаю. Вы не аристократ, это заметно.
— Да? — я встал, — по-моему, у вас тут не только пажи, но и гардеробщики наглые, как голодные коты. Тебе не кажется, что ты не соблюдаешь субординацию?
Он ответил очень вежливо, с легким поклоном. Это по форме. А по содержанию еще наглее прежнего.
— Мне показалось, что вы не вошли еще в роль наследника престола и не отвыкли от простого человеческого обращения… но если вы настаиваете…
— Я ни на чем не настаиваю, — буркнул я недовольно, — пока. Пока я ничего у вас тут не понимаю.
— Я мог бы вам объяснить, — предложил он запросто.
Этот наглый гардеробщик явно добивался моего расположения, но каким-то странным способом.
— На уровне прислужних сплетен? — усмехнулся я.
— Старший костюмер его величества — не такая уж маленькая должность, — ответил он.
— Да что ты! — мне почему-то стало смешно, — ладно, для начала объясни мне, когда король собирается обедать. Если он аскет, то я — нет.
— Увы, — снова улыбнулся этот тип, да так нежно, словно речь шла о его любимом ребенке, — наш король часто забывает о такой мелочи, как еда, когда работает. Это так. Я думаю, он вспомнит о еде только на вечернем приеме в вашу честь.
— В мою честь я предпочел бы, чтоб меня накормили до отвала.
— Я могу распорядиться насчет обеда, если вам угодно.
— Тебя послушают?
— Я надеюсь.
Сетвин отвесил мне поклон и исчез. Через несколько минут поварята уставили обеденный стол в моей гостиной супницами, салатницами, тарелками, бутылками и подносами с кренделями. И я почувствовал себя полным идиотом наедине с таким количеством блюд. Впрочем, гардеробщик был всё тут же, он пересматривал вещи в шкафу, по размерам сильно похожем на комнату, и явно ждал моего приглашения.
— Гардеробщик, тебе разрешается пить на работе? — спросил я невесело, он мне совсем не нравился и явно не годился в компанию наследнику, но это было лучше, чем ничего.
— Если костюмы моего хозяина в порядке, мне разрешается напиться хоть до поросячьего визга, — ответил он.
