Константин Кривчиков - Когда дует ветер
— Дай с сыном поговорить, он при тебе не хочет.
'Косой' многозначительно наморщил нос, но отошел в сторону на несколько шагов.
Олия придвинула губы почти к самому уху сына и зашептала:
— Понимаешь, сынок, я не 'лосю' помогаю, я нам помогаю. Иначе нас убьют. Я его подлечу немного, может, и он нам потом поможет.
— А вдруг ты его не вылечишь? — Данул тоже перешел на шепот. — Вдруг он умрет от яда?
— Да не было на наконечнике никакого яда, грязь одна. Этот лентяй-Илох никогда ядом не пользовался. У него стрелы по полгода валялись. Так любой яд силу потеряет.
— А зачем ты гарту про яд сказала?
— Я его обманула. Чтобы он боялся и меня слушался. Только ты не кому не говори, особенно бортнику. Как у тебя, ничего не болит?
Олия погладила сына по рыжим кудрям.
— Нет. Только побегать хочется.
— Потерпи. Набегаешься еще.
Олия вернулась к костру, вытащила из огня горшок с настоем. Рядом с Храном сидел на корточках 'лось', высокий и худой, с неприятным 'лисьим' лицом. Когда ведунья подошла, до нее донеслось окончание фразы:
— Смотри. Сам знаешь этих лесовичек. Чтобы не получилось, как с братом.
Увидев Олию, 'лис' оборвал разговор. Хмуро посмотрел на женщину, встал и пошел на берег реки.
Теперь Олия присела около арига:
— Чего это он про брата говорил? У тебя брат есть?
— Был, — односложно ответил Хран после длительной паузы. — Мне это пить? Все?
— Да, все. Тебе надо больше пить.
Гарт сделал несколько глотков горячего настоя и вернул горшок ведунье.
— Теперь поспи немного, — велела та.
— В стойбище надо возвращаться.
— Успеешь.
Ведунья поставила горшок на землю и непроизвольно поморщилась, убрав руки.
— Больно? — ощущая непонятную неловкость, спросил ариг и осторожно взял Олию двумя пальцами за левую опухшую ладонь. Женщина не резко, но настойчиво, отняла руку.
— Если больно, значит, еще жива, — и усмехнулась. — Спасибо, что голову не оторвал.
— Я не хотел, — сердито сказал ариг. И добавил для острастки. — А надо будет — и оторву.
— Оторви, — тихо сказала ведунья. — Хоть сейчас. Нравится, таким как я, головы отрывать?
Ее, мерцающие серо-зелеными переливами, глаза поймали растерянный взгляд гарта. Мужчина пытался отвести глаза и не мог, завороженный пугающим и манящим водоворотом взгляда лесной колдуньи. И тогда, чтобы избавиться от наваждения, ариг с силой зажмурил веки. Проваливаясь в сон, он успел расслышать слабый смех. А, может, ему только показалось.
Колдун Ирас подошел к хижине вождя. Это была самая крупная постройка в поселении, довольно сложной, по первобытным временам, конструкции. Снаружи она выглядела как длинный сарай с покатой крышей, но внутри хижину делила примерно на две равные части перегородка из тростника. Первая часть предназначалась для семьи вождя, вторая — для важных советов в зимнее и вообще в холодное время. По заведенным у гартов обычаям, подобные 'советы', как правило, сочетались с трапезой, а зачастую и с алкогольными возлияниями. А еще второе помещение использовалось как гостевая комната для важных визитеров из дружественных племен. Попасть в него можно было как снаружи, так и изнутри, через отверстие в перегородке, завешанное шкурой.
Но сейчас Ирас направлялся в 'семейную' часть. За ним прибежала и позвала одна из дочерей вождя — всех их колдун по именам и не помнил. Детей у Руната в общей сложности насчитывалось трое и все — девчонки. Еще две девочки умерли в раннем возрасте. А мальчиков жена вождя Арида не рожала, хоть ты тресни. Почти за пятнадцать лет — ни одного. Чего только Рунат с Ирасом не делали, каких только жертв не приносили Идолу, каких только мол не возносили, да все без толку.
Дошло до того, после рождения третьей дочери, что Рунат с подозрением сказал:
— А ты Ирас, это, не нарочно мне вредишь? Сам-то уже двоих сыновей слепил. Небось, хочешь, чтобы им власть в племени досталась?
— Ты что такое говоришь? — Ирас хотя и не подал виду, но испугался. — Ты вспомни, я тебе давно советовал вторую жену взять. Это Арида такая, порченная. Не хочет ей Идол мальчиков давать. Может, прогневила, чем его, а мы и не знаем.
— Ты Ариду не трожь. Она моя жена, не твоя, — вождь нахмурился, голубые глаза потемнели, стали почти серыми. — Если кто и прогневил, так это я. При твоей помощи. Ты лучше молу новую придумай. А то одно и то же: дай Рунату мальчика. Идолу, наверное, надоело уже одно и то же слушать. Раз не дает.
Ирас придумал новую молу, потом еще одну, но ничего не помогло. Так Арида и не родила мальчика. Зато подрастали три дочери. Первенца, Уму, Ирас хорошо запомнил и отличал от остальных. Первые роды у Ариды проходили тяжело, две ночи мучалась. Ирас все это время почти непрерывно совершал обряды, пытаясь умилостивить духов. Знал — если что с Аридой случится, Рунат может и не простить. Уж слишком сильно любил жену. Но пронесло. Разродилась-таки.
И Рунат первую дочку любил сильнее остальных. Смышленая росла и бойкая, почти как пацан. На лошади лихо ездила и стреляла из маленького лука, который отец специально сделал, не хуже многих сверстников. И красивая — в мать. Может, потому и любил ее отец больше, что на жену сильно походила. Две остальные дочери в него удались: коренастенькие, длиннорукие, конопатые. Как мартыши. Ирас такого зверька видел у бродячего путника, тот его мартышем называл. Шерсть темно-рыжая, глазки круглые, уши оттопыриваются, как грибы на дереве.
Ирас после этого про себя младших дочерей вождя так и называл — мартыши. Вот одна из мартышей и прибежала в полдень в хижину к колдуну, он только перекусить собрался. Сообщила: Ума сильно заболела, мама зовет посмотреть. Ну, раз жена вождя зовет, надо идти. У Ираса с Аридой и так отношения всегда натянутые, чего осложнять?
Колдун сам не до конца понимал свои чувства к Ариде. Вроде, как ревность, какая, или зависть. Еще когда в первый раз ее увидел в хижине вождя 'косуль', мысль обидная мелькнула: 'Эх, не достанется она тебе никогда!' С той поры, словно жучок древесный грыз постоянно. С одной стороны, Ирасу хотелось, чтобы Рунат Ариду разлюбил — вроде как в наказание за то, что не его, не Ираса, выбрала в мужья. С другой стороны, мечталось, чтобы на него больше смотрела, поласковей, что ли… Но Арида Ираса поначалу вовсе не замечала. А потом видимо разговоры до Ариды дошли, может, и сам Рунат постарался, о том, что Ирас ему советует вторую жену взять. После этого отношения между женой вождя и колдуном совсем разладились. Даже сама не подошла сообщить, что Ума заболела, младшую дочь послала. Ну, да ладно…
Колдун немного потоптался при входе в хижину, посмотрел на небо. Он часто смотрел туда: должность обязывала. Где там солнце, как себя ведет, не собираются ли тучи? По всем вопросам, связанным с погодой, народ за разъяснениями всегда к колдуну обращается. Вот и приходится: наблюдать, сопоставлять. Последние дни, хорошо, небо ясное, солнце день ото дня пригревает. В такую погоду все довольны. Но стоит дождю зарядить, сразу беготня начинается: Ирас, скажи, что, да как, когда дождь кончится? А летом наоборот, когда солнце палит, и трава гореть начинает, все дождя ждут и опять до колдуна бегут. Морока…
