Рыжая Марика - Тяжело в учении
На четвертый день, чтобы хоть как-то скрасить мою тоску, травница приготовила восхитительные пирожки с малиной и черникой. Мурсилий вежливо отказался, объяснив, что предпочитает молочные продукты.
«Ну и зря», — пожала плечами я. У меня пирожки долго не задерживались. Вечером того же дня я долго не могла уснуть. В доме было темно, но вовсе не тихо — возился на печке Мурсилий, тикали старые часы, за стеной негромко фыркал и топал Овод.
— Мурсик? — позвала я, но он не отозвался — все-таки уснул. В горле у меня пересохло от жажды. На столе стоял кувшин с водой. Решительно откинув одеяло, я села в кровати и, осторожно ступив босыми ногами, встала. Голова почему-то закружилась, перед глазами потемнело на миг, и я увидела потолок. Кто-то вскрикнул, послышался частый топот.
— Что произошло? — хотела спросить я, но губы не шевелились. Перед глазами из темноты выплыло обеспокоенное лицо Желены.
— Я посплю, ладно? — с улыбкой поинтересовалась я. Травница кивнула, и я послушно отключилась.
19
— Это ты за ней не уследил! — голос Желены звучал сердито.
— Я уснул, — виновато покаялся Мурсилий. Я представила, как он втягивает и вытягивает когти — он всегда так делал, когда беспокоился.
— Он не виноват! — язык еле ворочался, но я сумела это произнести. Спорщики затихли. Я сердито распахнула глаза и недоуменно огляделась. Я лежала все на той же кровати. Желена стояла, прислонившись к печке спиной и мрачно скрестив руки на груди. Сегодня ее красивые волосы были заплетены в косу. Мурсилий расположился у меня в головах, с лапами забравшись на табурет.
— Ты как? — нахмурилась травница.
Я хотела сказать «нормально», но неожиданно почувствовала адскую головную боль и жар. Девушка подошла и положила прохладную руку мне на лоб.
— Так и есть, у нее жар, — в мгновение ока она скрылась за печкой и загремела там склянками. Я глянула на Мурсика.
— Мне захотелось попить воды, — невинно заморгала я.
— Желена же запретила тебе вставать…
— И что мне теперь, от жажды помирать? — надулась я. — Я тебя звала, но ты дрых без задних лап!
— Выходит, все-таки я виноват, — Желена появилась из-за печки с очередным отваром из малины.
— Мы все виноваты, — подвела черту травница. — Не углядели…
— Не надо за мной приглядывать! — запротестовала я. — Мне уже семнадцать, я вполне взрослая состоявшаяся личность!
— На, личность, — Желена сунула мне отвар, и я, к своему облегчению, заметила, что она едва сдерживает улыбку.
Кто-то захрапел за печкой, и неожиданно высунулась знакомая лошадиная голова с белой гривой.
— Овод? — поразилась я и изумленно глянула на травницу. — Что это он тут делает?
— Пришлось ему переехать временно в дом, — вздохнула Желена. — Боюсь я его в сарае на ночь оставлять…
— Почему? Из-за оборотней? — внезапно догадалась я.
— Из-за них, — Мурсик покачал мохнатой головой и озабоченно глянул в окно. — Зачастили они что-то в последнее время. Никогда раньше так близко не подходили…
— Мурсилий! — Желена замахнулась на него полотенцем, увидев, как я побледнела. — Забыл, почему она здесь?
— Я не боюсь! — голос мой прозвучал фальшиво и тонко. — Я состою в ИООО, у нас там таких, как они — как грязи!
— Что за ИООО? — нахмурился Мурсик.
— Да есть такое в Прокопове, охотники на оборотней, — мрачно ответила Желена. — Вот только что-то их не видно в нашем лесу.
— Значит, скоро придут, — воинственно ответила я.
Неожиданно чья-то тень пронеслась мимо окна. Все замерли и навострили уши. Я похолодела и спешно забилась под одеяло, Мурсилий оскалился и выпустил когти, Желена же тихонько потянулась за кочергой. Послышался стук в дверь, и травница облегченно вздохнула.
— Оборотень стучать не станет, — произнесла она негромко, но кочергу все-таки не положила. Слышно было, как Овод недоуменно переступает копытами и фыркает.
— Пойду, открою…
— Если что — я буду рядом! — напомнил Мурсилий.
Кивнув, девушка скрылась за печкой.
— Кто там? — спросила она грозно.
— Не ты ли будешь травница? — голос показался мне знакомым, и я высунулась из-под одеяла.
— Ну, я. Зачем пожаловал?
— Человека ищу…
Мы с Мурсиком переглянулись.
— А я тут причем? — фыркнула девушка. — Я не ищейка!
— Ты могла ее приютить, — говоривший явно сомневался. — Девчонка лет семнадцати… Рыжая… В валенках и в полушубке… Маричкой звать…
— Кар-Сэрс! — радостно завопила я.
20
— Маричка? — Чет забарабанил в дверь. — Открывай, травница, а то хуже будет!
— Желен, открой, он друг! — мне хотелось вскочить, но я знала, чем это грозит, поэтому оставалась в постели.
Травница послушно распахнула дверь, и в доме подуло холодом. Кто-то вошел, тяжело топая.
— Ну здравствуй, добрый молодец! — в голосе Желены я усмотрела иронию. — Напоить тебя, накормить, в баньке попарить, или сам в печь полезешь?
— Шуточки у вас, — неуверенно произнес Кар-Сэрс. — Где Маричка?
— Тут я! — запищала я задушено.
— Маричка! — Чет выскочил из-за печи и кинулся ко мне. Я поскорее прикинулась, что жутко страдаю и испытываю непрекращаюся агонию.
— О, Чет! — еле шевеля губами, проговорила я. — Наклонись, я скажу тебе последние в своей жизни слова…
— Маричка… Что они с тобой сделали? Что с тобой? Ты умираешь? — забеспокоился Кар-Сэрс, послушно приближая ко мне голову.
— ТЫ НЕГОДЯЙ!!! — заорала я ему прямо на ухо. Учитель подскочил, как будто его подбросило, и, закрыв оглушенное ухо ладонью, ошарашено завращал глазами.
— Из-за тебя меня чуть не убили!
— Что?..
— Ты что, оглох?!
— Вообще-то да, немного, — сердито согласился Кар-Сэрс.
— Ты болван, — неожиданно мне стало смешно, потом на глаза навернулись слезы, и я заревела. — Дубина…
— Истерика, — вздохнула Желена. Мурсилий согласно заурчал, обратя тем самым на себя нездоровое внимание Чета.
— О…о…о-оборотень! — замычал тот, пятясь и тыкая пальцем в Мурсика.
— Спокойно, я мирный, — Мурсилий ласково заулыбался. Кар-Сэрс качнулся и свалился на пол без чувств.
— О боги, как вы мне все надоели, — застонала травница.
Мурсилий слез с табурета и притащил из-за печки лавку. Бросил на нее одеяло и, схватив Кар-Сэрса за руки, отволок его к приготовленной постели.
— Желен, — позвала я тихонько и жалобно. Меня колотил озноб, хотелось выть и кусаться. — Не бей его, а?
— Постараюсь, — ответила травница. — Устроили тут лазарет, понимаешь…
