Леонид Кудрявцев - Лисандра
Что-то ей попался уж очень таинственный наниматель. На вопросы он отвечать не хочет, объяснять ничего не желает. Впрочем, это как раз не удивляло. В любом деле с участием хотя бы одного бога выше крыши всяких недомолвок, предчувствий, примет и предзнаменований. Некая присущая богам специфика. От любого рабочего обязательно пахнет тем, в чем он копается, с чем имеет дело. Будь он хоть ассенизатор, хоть бог. Сильно или едва уловимо, но пахнет.
— Это не значит, что у нас есть лишнее время, — объяснил сын змеи. — У нас его очень мало, и, стало быть, к поискам надо приступать прямо сейчас.
— Как мы его будем искать?
— Ты мне его найдешь.
— Я? — удивилась Лисандра.
— Ну да. А кто же еще? Насколько я помню из твоего рассказа о событиях в долине магов, ты получила талант видеть нити судьбы?
— Получила.
— Так вот у того, кого мы ищем, они тоже должны быть. Думаю, ты их никак не должна спутать с нитями обыкновенного человека. Мне кажется, они должны отличаться. И мы найдем нашего подопечного, следуя по ним. Понимаешь?
— Еще бы, — сказала вампирша. — Как не понимать? Ты предлагаешь мне роль собаки-ищейки?
— В каком-то смысле…
Вампирша развела руками.
Ну, о чем тут можно говорить? И ведь сильно не поспоришь.
— Ладно, — сказала она. — Тогда не мешай. Мне надо изучить местность… гм… некоторым образом напасть на след. Учти, я никогда до этого не видела бога. И не я одна, надо сказать. А раз я его не видела, то как я смогу определить, какие нити судьбы принадлежат ему?
— Мне кажется, — напомнил сын змеи, — они должны несколько отличаться от человеческих.
— Спасибо, — кисло улыбнулась вампирша. — Это я и без тебя сообразила. Однако, как я вижу, тут, в этом подвале, сегодня не одно существо с необычными нитями, а несколько.
— Несколько?
— Ну да. И прежде всего — капкан. У него тоже есть нити. А потом… потом, я не знаю. Как ты понимаешь, я не могу определить, кто из побывавших в подвале есть кто. Я просто вижу перед собой очень странные нити и не более. Их много, настоящий клубок.
Она не врала. И ее спутник это, очевидно, почувствовал.
Он покопался в завалах обломков, громоздившихся у дальней стены, и извлек из них старый, но еще крепкий стул.
Лисандра подумала, что сыну змеи усесться на него будет непросто. Куда он денет свой длинный и толстый хвост? Может, он его согнет? Или нет?
Как бы не так.
Ее спутник как ни в чем не бывало уселся на стул верхом, так что смог положить на его спинку передние лапы. Уселся и, видимо, сообразив, о чем подумала вампирша, вдруг ей подмигнул. Причем это не помешало ему мгновением позже заявить:
— Вот и разбирайся с этим клубком. Твоя работа, между прочим. А я пока подожду. Работай, работай…
Лисандра попыталась прикинуть, что будет, если она неожиданно выбьет из-под него стул.
На какую точку он приземлится? На хвост? Наверное, так и получится. Интересно, будет ли ему при этом больно? Насколько больно? А сломать или вывихнуть его он сможет? Вот любопытно, а вдруг сын змеи способен, как это делают многие ящерицы, в случае опасности свой хвост отбрасывать?
— Приступай к делу, — напомнил ей сын змеи. — У нас есть работа, и мы должны ее выполнять. У каждого — своя. Учти, нас сильно поджимает время. Я отдыхаю только потому, что жду тебя. Понимаешь?
Тут он, конечно, был прав. Жизнь — это работа. Постоянная работа ради выживания. И отдыха нет. Есть лишь миф об отдыхе, который не дает отчаяться и сдаться.
Впрочем, лично она и именно сейчас всю эту историю для себя может закончить. Сделать это легко, как щелкнуть пальцами. Достаточно снять с шеи амулет и отправиться спать.
Всего-навсего снять амулет. Стоит ли он таких испытаний? В том-то и дело, что стоит.
Лисандра вгляделась в ближайшие нити судьбы. На самом деле, конечно, это были скорее следы имеющихся у каждого человека нитей судьбы, тех самых нитей, по которым о нем можно узнать многое, а при желании и надлежащем умении — даже им управлять. Впрочем, так ли важно, как все это называется? Особенно если учесть, что никто так и не смог определить границу, после которой нити превращаются всего лишь в следы. Да и есть ли она, эта граница? Сомнительно. Особенно если поверить Хантеру, утверждавшему, что даже через такие блеклые следы нитей…
Не стоить отвлекаться. Она привыкла к названию «нити судьбы». Пусть оно и остается.
Между прочим, именно эти нити, те самые, на которые она сейчас смотрела, они были толще, чем у обыкновенных людей. И еще…
Лисандра на мгновение задумалась, подыскивая подходящее слово.
Четче! Да, именно так. Четче, выразительнее. Словно бы нарисованные художником, помешанным на достоверности.
Все-таки какие из этих нитей судьбы принадлежали их с сыном змеи подопечному? Как это определить?
— Ты скоро? — поторопил сын змеи.
— Не мешай, — буркнула Лисандра.
С нитями судьбы, на которые она сейчас смотрела, происходило нечто странное. Они медленно расплывались, изменяли цвет, приобретали странные, невиданные ей до этого оттенки, более чем в реальности живые и притягательные, манящие, не дающие о себе забыть. При этом окружающий ее мир тоже изменялся. Он утрачивал привычный объем, стремительно выцветал, становился допотопной, пролежавшей долгие десятилетия в бабушкином альбоме фотографией. И вампиршу это поначалу даже несколько испугало, а потом она вспомнила объяснения Хантера и сообразила, что именно с ней происходит.
Она уходила в нити, становилась их частью, как и должно для того, чтобы суметь их правильно читать. Так, как это делают настоящие профессионалы чтения следов нитей судьбы. Причем для этого не надо было что-то делать. Это происходило само. Более того, Лисандра явственно ощущала, что нити ее словно бы притягивают к себе, уводят в свой мир. И это настораживало.
Очень осторожно, стараясь не спугнуть возникшее ощущение, вампирша попыталась хотя бы на шаг вернуться к реальности, но у нее это не получилось. Она не смогла даже на волосок отвести глаза от нитей, не сумела вырваться из водоворота цветов и оттенков, стремительно засасывающего ее, делающего ее своей составляющей.
Вот об этом Хантер не рассказывал. Может, у нее что-то происходит неправильно?
Она проваливалась в разноцветное марево, возникшее на месте нитей, и пугалась этого все больше и больше…
А потом страх исчез. Марева более не было, сполохи и переливы оттенков пропали. Мир опять приобрел четкость и привычный объем. Вот только теперь это уже был совсем другой мир.
Мир?
Лисандра подумала, что на подобное название пространство, в котором она очутилась, не тянет. Совсем не тянет. Что-нибудь вроде «странное место» — пожалуй. И не более.
