Джуд Фишер - Колдовская магия
Аран засмеялся:
— Как вы прекрасно знаете, господин, у нас на севере мужчины и женщины по традиции носят длинные волосы; многие — как мой сын Фент, например, — могут похвастаться рыжей шевелюрой. Боюсь, что неизвестные мне господа, которые обнаружили преступника, не первой молодости люди, или же у них есть проблемы со зрением.
Истриец на минуту задумался. Потом кивнул головой:
— Такое действительно вполне возможно, господин. Дистра очень пожилые люди. Наверное, они ошиблись. Надеюсь на это ради вашей дочери, потому что слухи распространились по всему лагерю, а стража уже ищет преступницу. Она может столкнуться… с определенными трудностями на Ярмарке, если еще кто-то придет к тому же выводу.
Аран выдержал его взгляд в полном спокойствии, потом истрийский господин кивнул.
— Счастливой торговли на Ярмарке, — официальным тоном попрощался он и пошел прочь. Великолепный синий плащ развевался на крыльях бриза, как будто предусмотренного в дополнение к одежде.
Эйранцы смотрели, как он уходит.
Когда господин оказался вне пределов слышимости, Аран схватил Катлу за плечо:
— Ты, маленькая ведьма! Я обещал твоей матери, что не выпущу тебя из виду, а ты уже умудрилась попасть в самую страшную из возможных переделок!
Он смерил девушку взглядом — короткая туника, голые ноги и взлохмаченные волосы. Потом, не говоря ни слова, Аран поймал ее двумя руками и выхватил разукрашенный кинжал, который Катла носила за поясом.
— Подержи-ка ее волосы, Фент, — приказал он тоном, не допускающим возражений.
Эрно ахнул. Катла, поняв, что у отца на уме, начала вырываться. Но Аран был вполне способен составить ей конкуренцию, в отличие от нетренированных парней, с которыми она боролась и которых побеждала на летних играх. Крепко ухватившись одной рукой, он принялся обрезать огненные волосы девушки, пока Фент с перекошенным от страдания лицом держал их натянутыми для кинжала.
Закаленное лезвие — лучшее из всего, что делала Катла, она гордилась этим кинжалом безмерно, и клинок подтвердил свою ценность, проходя сквозь спутанные локоны, как сквозь шелк. Искрящиеся волны полились на землю, сверкая как огонь, из ниоткуда появившийся на темной гальке.
— Собери, — сказал Аран, обращаясь к Эрно.
Тот колебался всего мгновение, потом упал на колени и начал прятать волосы под рубашку.
Секундой позже Аран отпустил дочь. Она стояла некоторое время, как обложенный со всех сторон медведь. На девушку накатывалась ярость. Потом Катла повернулась и помчалась прочь так, будто за ней гнался дьявол.
Фент уставился на волосы, которые до сих пор держал в руке — теплые, словно маленькое живое существо из пламени, — потом медленно уронил их на землю. Посмотрел на отца.
Аран состроил гримасу:
— Это для ее же собственного блага. Если твою сестру найдут, то ее непременно сожгут.
Он засунул кинжал в ножны и вытер руки о кожаную безрукавку. Тонкие полосы красного золота унес бриз. Аран смотрел, как они улетают, с непроницаемым выражением лица, потом, пролаяв приказ парням, направился к берегу смотреть на сардониксы.
Эрно переглянулся с Фентом, продемонстрировав напряженное и угрюмое лицо. Фент смотрел в сторону, его правильные черты резко контрастировали с внешностью отца.
— Ты слышал, что он сказал, — проговорил он и, видя сомнения Эрно, добавил: — Но до этого не дойдет. Если они тронут Катлу, вся Эйра возьмется за оружие.
Фент угрюмо забросил молоток внутрь палатки.
— Пойдем.
Они побежали догонять удаляющуюся фигуру главы клана.
Глава 2
ПОТЕРЯННЫЕ
Саро Винго и его старший брат Танто только закончили приводить в порядок второй табун чистокровных фамильных лошадей Винго: дюжину лучших истрийских жеребцов с изящными узкими головами, блестящей шерстью, тонкими ногами и острыми желтыми зубами. И именно из-за этих зубов — если конкретно, то принадлежащих красавцу однолетке по прозвищу Ночной Предвестник, игривому зверю с несносным темпераментом, — Танто теперь сидел на земле и нянчил укушенный локоть.
— Ублюдочная тварь! — цедил он сквозь зубы, яростно потирая кожу.
Четко различимые следы от зубов выделялись пурпурно-красным на коричневом фоне.
Танто потерял терпение, общаясь с Ночным Предвестником, гнедым жеребцом с белой звездой во лбу, и слишком сильно дернул волосы щеткой, причесывая его челку. Саро не пытался навязывать свою волю животным таким жестоким образом, поэтому его никогда и не кусали. Примечательно, что животные вообще не слишком любили его брата. Танто вечно либо лягали, либо кусали, либо царапали. Также примечательно, что дома кошки проскальзывали мимо него бесшумно, на согнутых лапах, почти по стенке. А долгими теплыми истрийскими вечерами, когда последние лучи солнца просачиваются через высокие окна и проливаются светлыми лужицами цвета меда на полу, борзые внимательно следили за братом уголками сверкающих черных глаз, стоило Танто встать со стула — что, впрочем, случалось довольно редко, если в руке у него оказывался кувшин с пивом или фляжка с аракой.
— Он просто убийца, — угрюмо пробормотал Танто. — Говорил же отцу в последний раз, когда этот твареныш меня укусил, что лучше скормить его собакам, чем везти до Ярмарки на проклятой барже.
Он подобрал кусок черного камня, пару секунд повертел его в руках, потом кинул с внезапной яростной силой в провинившееся животное. Точный, как всегда, Танто попал в нежное место между ляжкой и боком. Жеребенок отскочил и рванул на другую сторону огороженного пастбища, в глазах его белым плескалась паника.
— Бесполезный карлик!
Саро нахмурился, но ничего не сказал. Ночной Предвестник был лучшим во всем табуне — замечательный бегун, который, вполне вероятно, в один прекрасный день сможет выиграть любой забег.
Саро давно научился никогда не становиться брату поперек дороги, когда тот взрывался гневом, любые замечания еще в детстве стоили ему порезов и синяков. Вместо того чтобы спорить, он собрал сумку, возвращая каждую кисть и каждую фляжку с маслом в особый мягкий чехол, и сказал:
— И в каких состязаниях у тебя больше всего шансов выиграть, по-твоему?
С Танто произошла резкая перемена. Казалось, черные тучи сдуло ветром, и на мир взглянуло солнце. Привлекательный, атлетически сложенный парень, прекрасно знающий о достоинствах своей внешности, он всегда радовался, когда кто-либо, пусть даже его презренный меньшой братишка, проявлял интерес к его персоне.
Танто покачал головой, солнце заиграло на каждом черном локоне, на тугой щеке, впадине ровного горла и в конце концов остановилось на призовом колье из сардоникса, перемежавшегося шариками восхитительного красного халцедона и сверкающего кварца. Отличное дополнение к темной теплоте его кожи.
