Вечный лед (ЛП) - Грабб Джефф

Кроме того, во время поисков Джодах обнаружил не менее четырех ссылок на блуждающий мир, который проходил достаточно близко к этому, чтобы вызвать разрушения и, тем самым, интерес среди мироходцев и магов. Это мог быть тот самый бродяга, о котором спрашивал Лим-Дул. Важнее было то, что период между этими появлениями увеличивался, указывая этим на существование и других воздействий на бродягу. Джодах надеялся, что именно подобное хотел найти надеялся Лим-Дул, и так и сказал.

Но во время рассказа голос Джодаха начал медленно затихать. Лим-Дул не слушал, вместо этого он уставился в окно на отвратительную болотистую пустошь у подножия ледника.

– Близится зима, – наконец произнес Лим-Дул. – А это сезон военных действий.

Джодах кивнул, но спросил: – Разве не лето, после сева и перед сбором урожая?

Лим-Дул подавил смешок. – Сейчас мало сажают, а убирают еще меньше, особенно так далеко на севере. А мои войска мало тревожат припасы. Смотрите.

Джодах, все еще опасавшийся холодного ветра из-за окна, подошел к подоконнику. Лим-Дул, видимо неуязвимый для холода, высунулся за окно. Он закрыл глаза, длинные пальцы его рук, свободной и унизанной кольцами, загорелись бледно-желтым светом.

Область за снеговым полем еще мгновение оставалась спокойной, а затем даже ветер спасовал перед темный заклинанием Лим-Дула. Затем Джодах увидел, как поверхность озера у подножия замка исказилась и покрылась пузырями, словно что-то теплое в глубине вынудило его закипеть.

Но из озера не появилось ничего теплого. Вместо этого поднялись волны, из-под воды появилось что-то круглое и темное, потом второе, третье, потом их стало много. Сначала Джодах подумал, что это были поплавки рыбаков, использовавшиеся для того, чтобы не тонули сети, но круглые темные предметы начали подниматься, у них обнаружились человеческие головы на сломанных шеях, искаженные и искривленные смертью, и опущенные плечи.

Это были умертвия – зомби, похожие на тех, что охраняли замок. Они не были одеты в подходящие доспехи, о них не заботились, не раскрашивали и не покрывали лаком. Эти отбросы утонули в озере и лишь теперь им позволили оказаться на холодном воздухе.

Снова поднялся ветер, пытавшийся кучами снега засыпать этих прогнивших существ с темной плотью. Он вонзался в одни места и замораживал другие, создавая странные структуры и примораживая свободную плоть к телам. Уже по меньшей мере пятьдесят существ выбрались из озера и потащились прочь от замка, следуя непроизнесенным приказам.

Пока Джодах смотрел, зашевелились и холмы у подножия горы. Другие выгоревшие, пепельные создания выползали наружу, прогрызая себе путь из покрытого льдом мрака, и вставали на четыре вывернутые наружу лапы. Они были человекообразными, но обладали неправдоподобно длинными конечностями. Даже на таком расстоянии Джодах рассмотрел поврежденные лица и гнилые глаза. Он видел даже широко раскрытые, наполненные зубами пасти. Одно из длинноногих существ вдохнуло холодный воздух и испустило жалобный вой. Издалека послышался ответ. Пепельные человекоподобные существа, смотревшиеся на белом снегу как серо-черные пауки, вприпрыжку двинулись за шаркающими зомби.

– Скоро придет зима, – сказал Лим-Дул, в его голосе послышался неприятный смешок. – И дикари из Балдувии доберутся до своих зимних лагерей. Кьелдорские дураки будут готовиться к своему ежегодному празднеству, оставшемуся с тех времен, когда земля была прекрасна. Они всегда собираются и никогда не предполагали, что праздник делает их уязвимыми.

– Здесь вы видите, Джодах, – продолжал он, – первые камешки, которые превратятся в лавину. Каждую зиму из моего замка уходило несколько умертвий, собиравших своих собратьев из сугробов и снежных заносов во время движения на юг и восток. Земли между этим местом и так называемыми цивилизованными странами усыпано телами, и каждое из них, в свою очередь, откликается на зов. Когда они доберутся до первых ферм, их будет много. Когда они окажутся у маленьких удаленных деревень, их будет легион. В этом году они достигнут стен Солдева или, может быть, Кьелда, или более дальнего Крова, и волна моих умертвий пронесется по улицам, все сильнее увеличивая свои ряды. Я темный прилив, ученый, и в итоге поглощу их земли точно так же, как ледник, несомненно, поглотит мои.

Джодах почувствовал, как в нем поднимается злость, а вместе с ней – и полная безнадежность. Он не знал ни варваров, ни горожан, и, даже если они были дикарями или декадентскими искателями удовольствий, он не мог пожелать им большего проклятия, чем быть захваченными легионами умертвий. Вместе со злостью появилось и отчаяние, потому что он не знал, что делать. Он нерешительно поднял руку, сомневаясь в том, что сможет заставить себя вытолкнуть некроманта в окно мимо магических стражей прямо в ледяную воду внизу. Он сомневался, что если это причинит Лим-Дулу какой-либо вред или он погибнет, то не последует ли Джодах за ним в забвение.

Джодах опустил руки. Он ощущал горький, металлический привкус во рту. Лим-Дул не обращал на него внимания.

– А когда легионы выполнят свои задачи, – продолжал некромант, – я подведу итоги создавшейся ситуации и навещу самых многообещающих, взяв с собой свои лучшие войска – привидения из самой преисподней, едущие верхом на призрачных кошмарах, тварей, парализующих прикосновением, и тени, истекающие холодом. И лучше всего будет, если я возьму с собой убитых на этих дурацких фермах, в деревнях и городах, чтобы каждый стоящий на стене мог увидеть брата, командира или друга, которые тащатся к их укреплениям, движутся под моими знаменами, слушаются моих …

Неожиданно голос Лим-Дула прервался, но Джодах настолько привык к стилю изложения некроманта, что ему потребовалось некоторое время, чтобы это заметить. Некромант стоял спокойно, затем наклонил свою бородатую голову, словно слушая музыку, которая была доступна лишь ему.

– Вы можете идти, мой архимаг, – резко произнес Лим-Дул и поднял руку, как в первый день, когда Джодах только его увидел. Джодах не помнил, чтобы окна так быстро и плавно закрывались.

– Конечно, – автоматически ответил Джодах. – Мне оставить отчеты?

– Мне все равно, – рявкнул Лим-Дул. – Оставьте их на столе и идите! – Некромант уже повернулся к нему спиной и поспешил к возвышению.

Джодах, словно автомат, пошел прочь и остановился лишь у дверей. Он раздраженно повернулся. Даже если он был неживым существом, поддельным созданием, разве он превратился в комнатную собачонку, чтобы ему отдавали подобные приказы? На мгновение в его сердце возникла злость, и, поскольку рядом не было Лим-Дула, она осталась там и начала увеличиваться.

Джодах мог видеть, как Лим-Дул готовится. Об ученом уже практически забыли, в этот момент некромант щелчком пальцев вызвал к жизни небольшое пламя и зажег две больших жаровни, стоявших по бокам трона из огромных ребер. Неглубокие жаровни были наполнены маслом, и огонь высотой в рост некроманта вспыхнул мгновенно. От кончиков пламени потянулись черные вымпелы и начали лениво закручиваться к покрытому сажей потолку.

Джодах переместился к двери и скрылся за колонной. В тронном зале живого барона в этом месте поставили бы верного стражника, он находился бы в пределах слышимости, но не на виду.

Джодах бросил взгляд из своего укрытия и увидел, что Лим-Дул переместился к подножию возвышения и теперь стоял лицом к трону. Некромант расправил свое одеяние и прошелся обеими руками по обеим сторонам головы, убирая назад свои каштановые волосы. Затем он опустился на одно колено, продолжая смотреть на возвышение, горящие жаровни и костяной трон. Лицо некроманта коснулось полированного гранита.

Сначала Джодах удивился, но, после того, как начал замечать прибытие гостя, перестал. Он не столько его слышал, сколько чувствовал своими костями. Это были фанфары безмолвных труб, удары крыльев древних, вымерших зверей. Сила добралась до внутренностей Джодаха и застучала его костями, водя кончиком кинжала вдоль позвоночника вверх и вниз. Это давление проходило сквозь него, сквозь все твердые предметы в комнате, и угрожало разделить их на составные части.