Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

«Хорошо играет…» — думаю.

И в этот-то момент мои губы образуют беззвучное:

— О!

Начались галлюцинации? С чего бы? Но факт неоспоримый: храмовник внешне изменяется. То есть вместо мужских черт начинают проступать женские.

Через считанные мгновения я уже вижу грудь, будь она неладна! И вот — на постели лежит обнажённая девушка, на бедре которой явственно видна вязь в форме соколиной головы, раньше незаметная.

— Не будь таким, — звучит со стороны незнакомки беззлобное ворчание.

Вожак альторов темнеет прямо на глазах.

— Рика, подумай дважды, прежде чем выводить меня из себя!

С её стороны секундная задумчивость.

— Злись дальше, — благородно разрешает и, зарывшись носом в подушку, скрещивает ноги в лодыжках.

Игра на почве доминирования?

Похоже…

Только…

Образ девушки — иллюзия, или храмовник — девушка?

Редко, но попадаются клиенты со странностями. Любят в атмосфере уединения с представителями своего пола творить всякую непотребщину. Никогда этого не понимала и не пойму.

Желваки на угловатом лице абукана сейчас кожу прорвут. Плеть в его руке ярко вспыхивает розовым, потом темнеет до чёрно-красных разводов, отражая поднимающуюся в душе альтора ярость.

— Не смей отгораживаться когда мы вдвоём, слышишь! Пусть ты вынуждена носить мужскую личину, скрываясь от брата, но изволь снимать её, когда мы наедине!

— О-о… — глушу ладонями выдох. Сунулась, куда не просили. Абонесса не обрадуется, ибо только с её дозволения могли провернуть подмену личности.

Вспыхивает неожиданная мысль о том, что Мукаи тоже может носить иной облик. Взвешиваю её, но в итоге мотаю головой. Быть того не может. Он — точно чистокровный. Как и Орокиос…

Вздыхаю про себя.

Или я это вслух?

Рик, который Рика, резко от подушки отстраняется, поворачивает голову и, приметив меня в коконе из занавесей, сначала бледнеет, а затем становится пунцовой до невозможности. Никогда не видела человека столь покрасневшим. Даже шея теперь под цвет моих помазанных клубничной эссенцией губ.

И абукан — мамочки! — мгновенно улавливает неладное в поведении застывшей на кровати девушки. Странный он. Пока своего требовал, даже ухом не вёл в мою сторону. А тут такая прозорливость. Зверь, чтоб его! Ноздри расширяются. Секундное затишье, прежде чем мир кроет отборная ругань, и мужчина стремительно разворачивается, устрашающий в своей природной лютости.

Его глаза…

Пячусь.

Я жить хочу!

Рвусь к двери.

Поворачиваю золотую ручку, вылетаю в коридор и, сверкая пятками, бегу в свои покои.

Благо Орокиоса тут уже нет.

Благо навстречу никто не попался.

Благо…

Да всё оно — благо, пока мой позорный испуг никем не замечен!

Влетаю в комнату ураганом. Захлопнув дверь с оглушительным грохотом, быстро щёлкая замками, надеюсь защитить себя от возможной кары. Реакция инстинктивная, ибо абукану в потайной коридор хода нет. Только если поможет новоиспечённая Рика.

Мои руки дрожат, ноги трясутся.

— Эх… — съезжаю на пол по двери, ощущая спиной угловатую резьбу.

Меня прикончат. Как пить дать, прикончат! Не туда нос сунула, будь проклято моё любопытство! Закрываю лицо ладонями. Влипла так влипла. Теперь необходимо в срочном порядке выкручиваться. Не собираюсь я раньше фон Триса на тот свет отправляться. Ни за что!

Отчаянно цепляясь за собственную гордость, поднимаюсь и иду переодеваться.

Облачаюсь в жёлтое лёгкое сари, частично скрадывающее стройность фигуры.

Когда я продеваю золотые кольца в мочки ушей, порог переступает абонесса, своими средствами открывшая запертую дверь. От неё не спрячешься.

Степенная дама оглядывает созданный мною моленный облик одобрительно.

Степенная дама выказывает неодобрение недавним поведением жрицы Храма Амунаи.

— Ариш, позор на твою голову! — начинается разнос. — Неэтично подглядывать за другими. С первых занятий послушниц учат, что невежливо вторгаться на чужую территорию. Припомни азы! Групповые оргии, как и соглядатаи чужого служения, у нас запрещены!

— Я знаю этикет, Настоятельница! — оборачиваюсь стремительно.

Неужели она решила, что специально в ту комнату пришла?

Угловатая бровь старшей чуть приподнимается.

— Тогда что это было?..

— От Орокиоса пряталась! — признаюсь честно, ища взглядом лёгкие сандалии на ремешках. Вытягиваю их из-под стула с высокой спинкой и быстро завершаю свои сборы. Впереди — занятие. Моления, если быть точной. Выпрямившись, добавляю: — Я виновата, что храмовник ко мне прилип? Шагу ступить не даёт! Единственный выход — избегать встреч. Вот и стараюсь по мере сил.

— Откажи ему в притязаниях, и проблема решится сама собой, — советует умудрённая жизнью женщина, внимательно следя за моей реакцией.

Дёргаю правым плечом.

— Отказывала. Не доходит!

— Так резче откажи.

Вздыхаю.

— Милый парень.

В обычно невозмутимом взгляде Настоятельницы — ирония, хотя тон остаётся нравоучительным. Она возвращается к теме недавно начатого разговора.

— Абукан очень зол, Ариш. И для него не имеет значения, почему ты оказалась там, где не должна была быть.

Фыркаю спесиво, хотя по спине ползёт холодок.

— Ещё бы ему не злиться! Вы знали про Рика? — спрашиваю нагло.

Конечно, знала, чего это я? Просто полноценно вину признавать не спешу и о прощении молить не собираюсь. Коли пришла наставлять на путь истинный именно абонесса, предписано выжить. Тут какое дело? Оборотный следом не ломанулся, желая сердце из груди вырвать? Не ломанулся. Значит, здраво мыслит! А лютый взгляд? Просто спишем на неудачно сложившиеся для него обстоятельства.

Старшая назидательно качает головой, тон её суров.

— Об увиденном и услышанном забудь, Ариш, — она опускает скрещённые ладони поверх тёмно-зелёного платья с серебряным поясом.

Поджимаю губы. С решением старшей я не согласна. Мне хочется докопаться до истины, и Настоятельница прекрасно видит проснувшееся неуёмное любопытство. Видимо, поэтому решает подкинуть иную пищу для размышлений.

— Подумай вот о чём, Ариш. Поступило предложение о твоём выкупе…

— Новый клиент появился? Кто? — пренебрежительно взмахиваю рукой. Я намерена по-быстрому вернуться к прерванному разговору.

Да не тут-то было.

— Нет, не новый. Речь о полноценном выкупе и единоличном обладании.

Я сразу настораживаюсь.

— Только не говорите, что оборотного перемкнуло? — скрываю страх за иронией.

По идее, маловероятно, но всё равно в груди словно образуется тугой узел. Если чужой клиент решит отомстить — плохи мои дела. Хотя ещё хуже оказаться в услужении у одного мужчины. Неважно, кто он. Тогда ни только доступ к фон Трису полностью закроется, лишив всякого шанса на возмездие, но и мне придётся без защиты разделить постель со своей «парой». От одной мыли мороз по коже.

Настоятельница оглядывает с ног до головы. От её оценивающего взгляда перехватывает дыхание.

— Ты красива, Ариш. Одна из самых ярких жемчужин Храма Амунаи.

— Чувствую, за этим последует некое «но».

— Никаких «но». Я просто удивлена. Ты так долго была нарасхват, а пару свою сразу не притянула. К жрицам в течение первого года приходит избранник. Полностью выйдя к абуканам, они транслируют вовне призыв настолько мощный, что нужный мужчина не в силах ему противостоять. С тобой ситуация сложилась противоречивая, — замечает абонесса, взмахнув рукой. Меня сразу окутывает лёгкий запах лаванды. Приятный. В отличие от дальнейших слов старшей. — Одно радует — всё, наконец, разрешилось благополучно. Условия скорого единства мы обсудим через неделю, когда привлечённый Зовом жрицы прибудет в обитель.

Что значит — ситуация противоречивая? Избранный — женат? Или просто забрать меня молниеносно не может?

— Я причислена к группе Брэз? — цежу невольно зло.

Представить не могу, что к барону больше не подступиться. Хочу возразить, но одного взгляда на Настоятельницу хватает, чтобы смолчать о наболевшем. Решение принято и обжалованию не подлежит. Законы Храма не обсуждаются!