Тимур Литовченко - Власть молнии
Карсидар лежал на своей кровати в отведенной им комнате. По выражению его лица было ясно, что он всецело погружён в свои мысли. Самый подходящий момент для проверки!
— Ну, Давид, рассказывай, что там князь надумал, — самым обыденным тоном спросил Читрадрива, в то же время сосредоточившись на камне перстня.
В первые секунды Карсидар не почувствовал никакого подвоха и спокойно начал:
— Он довольно умён, скажу тебе. Мы долго говорили, и постепенно возникла идея…
И тут Карсидара точно иглой укололи. Читрадрива в полной мере ощутил испуг, растерянность и смятение, разом захлестнувшие его душу.
— Давид?! — Карсидар уставился на него широко раскрытыми глазами. — Ты сказал: Давид?!
Сработало. Значит, так и есть, шлинасехэ, мой принц…
Читрадрива постарался оборвать свои мысли, зная пробудившуюся в Карсидаре силу. Однако тот уже начал наступление по всем правилам мысленной войны. До чего сложно стало с ним управляться! Слишком сложно…
— Мне до боли знакомо это имя, — наморщив лоб, произнёс Карсидар. — Знакомо не только из твоей сказочки про пастушка Дахвита. Что-то я вспоминаю… но не могу припомнить… Постой! Ведь ты был у иудеян, да? Что они тебе рассказали? А ну, выкладывай!
Читрадрива не собирался ничего скрывать, и через полчаса Карсидар уже знал о неудавшемся правлении короля Ицхака, о Земле Обета и городе Йерушалайме, который действительно взяли приступом «могучие солдаты».
— Так что собирайся, мой принц, скоро мы отправляемся на юг, — бодро молвил Читрадрива.
К его удивлению, Карсидар лишь скептически пожал плечами и спросил без всякого энтузиазма:
— В Землю Обета, что ли?
— Ясное дело! Объявишься, засвидетельствуешь, что ты сын Ицхака. Королевство восстановишь. Опять же, сейчас там владения неаполитанского короля, который причиняет массу неприятностей «могучим солдатам», они сами жаловались…
— А зачем? — с прежним скепсисом продолжал Карсидар. — И как я докажу, что являюсь наследником несуществующего королевства?
— Очень просто. Шмуль говорит, что в Йерушалайме до сих пор ждут возвращения Наследника с Поющей Серьгой. Вот и покажешь её. А также перстень, — Читрадрива решился напомнить о нём, хотя Карсидар мог вновь потребовать свою вещь обратно. — В конце концов, на твоём теле знак есть…
— Уже нет, — грустно сказал Карсидар. — Или почти нет.
Слова застряли у Читрадривы в горле. Он понял: как ухо…
— Вот именно, — подтвердил Карсидар. — Медленно, но верно все мои увечья исчезают. Шрамы рассасываются, про струпья от ожогов я и забыл уже. Мочка уха отросла совсем. А с обрезанием… Знаешь, меня задели слова русичей. Я по их понятиям какой-то неполноценный получаюсь. И вот представь, сегодня утром я обнаружил, что и этот мой «ущерб» восстанавливается. Так что пока мы доберёмся до Йерушалайма, у меня на теле вообще не будет ни единой царапины. Ящерица, настоящая ящерица! А ты говоришь, доказать…
Карсидар лёг на кровать лицом к стене. Читрадрива убито молчал.
— В общем, у Данилы Романовича неплохие планы, — сказал Карсидар. — Он хочет объявить по всем русским княжествам сбор воинов, чтобы защищать Киев. А также наметил несколько вылазок на захваченную татарами территорию. Во всём этом он предлагает участвовать мне. И вот что я тебе скажу: если в Земле Обета мне надо неизвестно кому и неизвестно что доказывать, то здесь я уже успел заработать авторитет. У меня так и чешутся руки сцепиться с плосколицыми.
Итак, пока что Карсидар отказывался от роли, уготованной ему в планах Читрадривы. Это надо хорошенько обдумать и решить, как действовать дальше…
— Есть, правда, одна загвоздка, — после короткой паузы продолжал Карсидар. — У Данилы Романовича вновь начались неприятности с митрополитом Иосифом. Этот старик на редкость упрямая бестия, чёрт бы его побрал… В общем, князь без обиняков предложил, чтобы мы оба как можно скорее окрестились. Или хотя бы дали на это согласие. «Мне не нужны лишние неприятности с церковью и раскол в державе, на которую идёт враг», — он так и сказал. Кстати, когда я заикнулся насчёт зарастающего обрезания, русичи снова громко хохотали, а потом Остромир предположил, что это их бог подаёт мне знак. Мол, не буду я больше иудеянином по рождению, а стану, как русичи… И прочее в том же духе. Данила Романович отвёл нам на размышления остаток сегодняшнего дня, утром нас ждут с ответом.
Читрадрива мог бы просто сказать: «А что такого? Одним богом больше, одним меньше. Креститься, так креститься». Анхем вообще привыкли воспринимать божков самых разных народов, и ему было безразлично, к кому примыкать — к русичам с их Иисусом или к иудеянам с Адонаем. Тем более, что священные книги у них почти одни и те же! И если русичи рассчитывали, что после крещения он забудет всех других богов кроме распятого Иисуса, то они глубоко ошибались. Это не помешает даже сходить разок-другой к учителю Нахуму или в слободку к купцу Шмулю.
Однако Читрадрива хотел всё тщательно взвесить и обдумать свои дальнейшие планы, поэтому был чрезвычайно признателен и Карсидару, и семейству сотника за то, что его не беспокоили от скромного ужина аж до самого утра, когда они предстали пред светлы очи князя. Встреча происходила в той же крошечной комнатушке без окон. Присутствовали опять те же самые люди — князь, Остромир и Михайло. Правда, митрополита не было, а вместо него пришёл какой-то жрец рангом пониже.
— Ну, так что, надумали? — спросил Данила Романович. — Будете креститься?
Они оба выразили согласие. Читрадриве было всё равно, а Карсидар мечтал побыстрее сразиться с татарами.
— Хорошо, — одобрил князь. — Митрополит самолично проведёт обряд. Для этого он предлагает Десятинную церковь. Она находится тут, рядом с моим дворцом. Здесь и торжок поблизости, есть где любопытным разместиться. — Данила Романович усмехнулся. — Одной церквы для них не хватит. Небось, много народу придёт, чтобы посмотреть, не сгинут ли колдуны поганые от святого таинства крещения, не станут ли корчиться в судорогах, пеной плеваться… Ведь правда, Остромир?
Тысяцкий, ухмыляясь, кивнул. Похоже, ни он, ни князь, ни Михайло, не верили в столь чудодейственную силу обряда. А находившийся в комнате жрец опасливо перекрестился и пробормотал коротенькую молитву.
— Значит, решено, — сказал Данила Романович. — А какие имена вы себе выбираете?
Вопрос был не совсем понятен. Тогда Остромир и Михайло наперебой принялись объяснять, что кроме имени, данного человеку при рождении, во время крещения он берёт ещё одно имя, христианское. Обычно его даёт священник, но поскольку Хорсадар и Дрив взрослые, они должны выбрать себе имена самостоятельно.
