Павел Корнев - Скользкий
– Хан, живо сюда!
От оглушительного грохота заложило уши. Практически обезглавленное тело Димитрия, покачнувшись, рухнуло навзничь. Напалм бросил на пол дымившийся пистолет и принялся разминать запястье левой руки.
– Вот гондон, – прошипел Хан, которого основательно забрызгало каплями крови.
Вера подскочила к колдуну и оттащила его от огня. Первый и Второй обалдело хлопали себя по ушам. Григорий и дядя Женя молча подошли к трупу Димитрия.
– Как так? – поковырявшись указательным пальцем в левом ухе, спросил у Напалма я. – Ты же к спусковому крючку не прикоснулся. Да и курок взведен не был.
– А зачем? – досадливо поморщился тот и вновь вытащил из сумки набор для ухода за пистолетом. – Сам напрямую заряд подпалил. Дар у меня такой.
– Да уж, дар у тебя…
Вера сунула под нос Ялтину смоченную в нашатыре ватку. Тот, очнувшись, первым делом приложил ладонь к ушибленному затылку и начал шариться в сумке.
Меня подозвал дядя Женя, и под его присмотром я начал перебирать содержимое вещмешка Димитрия. Оружием и побрякушками с трупа пусть контрразведчики сами занимаются, но вот, например, фляга с водой им ни к чему, а мне очень даже пригодится. Больше ничего интересного лично для меня среди вещей убитого не обнаружилось. Да и Мельников под конец шмона несколько поскучнел. Побросав обратно в мешок разную мелочевку вроде точильных брусков, кремня и сточенных ножниц, я передал его дяде Жене. Остатки энзэ отнес к костру.
– Как Братство с этим связано? – тихонько спросил Григорий у Мельникова.
Стараясь не выказывать своего интереса, я навострил уши.
– Почему сразу Братство? – пожал плечами тот. – Эта гнида на кого угодно работать могла. Хоть на китайцев.
– Без Братства в этом деле не обошлось. На складе они нас сделали, точно тебе говорю, – остался при своем мнении Конопатый. – Знать бы только, сами они мозговерты производят или, как мы, на производителей выйти хотят.
– Не торопись с выводами. – Дядя Женя начал по второму разу просматривать вытащенные из карманов Димитрия вещи. – Завтра все ясно станет.
Я подошел к ним:
– Куда идем-то?
– Завтра, все завтра, – отмахнулся Гриша.
Завтра так завтра. Мне-то по барабану, на самом деле. Главное, найти момент, чтобы ноги сделать.
– Ничего из вещей оставлять не будем, – с сожалением, повертев в руках миниатюрные жезлы «свинцовых ос», кинул их в мешок Мельников. – Неизвестно, какие сюрпризы на них могут быть.
– Я тут подумал, – почесал я затылок. – Разве не должны были бляхи действие «свинцовых ос» заблокировать?
– Мы ж не в Форте. – Мельников, запихав все немногочисленные пожитки бывшего брата в мешок, передал его мне.
– Лед, Хан, избавьтесь от трупа, – тяжело вздохнул Григорий. – И мешок выкиньте.
Сколько раз себе твердил: не отсвечивай перед начальством, не отсвечивай… Все без толку. Ухватив за ноги, мы выволокли тело Димитрия из подвала и кинули в общую кучу. Как и приказали, с трупа ничего себе брать не стали. Хан, думаю, из брезгливости и опасения, что я сдам. Я из-за суеверий. Впрочем, если суеверия раз за разом оправдываются, то и не суеверия это вовсе, а самые что ни на есть верные приметы.
Когда вернулись в подвал, колдун уже окончательно оклемался и глотал микстуры собственного приготовления. Судя по бледному виду, получать тяжелым ботинком по загривку было для него внове.
– Предупредить не могли? – сморщившись, заворчал на Григория колдун. – Намекнули бы хоть.
– Сергей Михайлович, я сам в шоке, – сделал честные глаза Конопатый. – Я и предположить ничего подобного не мог…
– Вы уже, кстати, составили график дежурств? – Ялтин повертел в руках куски оплавившегося шнура и бросил их обратно в огонь.
Ну и на фига? Что за привычка у людей в огонь всякую гадость кидать? И так дышать нечем.
– А вашей защиты будет недостаточно? – без веселья в голосе поддел колдуна Мельников.
– Странное тут место, – спокойно сознался в несовершенстве своих защитных чар Сергей Михайлович. – Интенсивность магических полей явно завышена, к тому же они искусственно выровнены. Источника этой аномалии мне обнаружить не удалось, и можно лишь предположить, что это каким-то образом связано со сгоревшим алтарем…
– Да я на взводе я был, вот и пожег там все, – стал оправдываться Напалм.
– Ничего страшного. Что сделано, то сделано. – Колдун о чем-то задумался и со вздохом поднялся с лежанки. – Я, пожалуй, там все же поработаю.
– Лед, твое первое дежурство. Через два часа разбудишь Хана, – осчастливил меня Григорий. – Потом очередь близнецов, Мельникова и моя.
– Так точно. – Я подхватил свою сумку и отошел к выходу из подвала. Думаю, лучше всего будет разместиться здесь. Надо только еще факелы в коридоре запалить, а у нас в подвале, наоборот, затушить – и меня вообще никто не разглядит.
Все начали укладываться спать, и по моему настоянию большинство факелов вскоре погасили. Со светящимся хрустальным шаром в руке мимо прошел колдун и свернул в комнатку с обгоревшими остатками алтаря. Странный он человек. Я вот вроде ко всему привычный, но туда ни ногой. Когда мимо проходил, будто по спине кто холодной рукой провел. И взгляд тяжелый из темноты. Вот дела, никогда темноты не боялся, а тут как накатило.
Я сходил к Григорию, забрал у него часы и вернулся на пост. Почитать, что ли, записи кондуктора? В такой темени? Если только факел сюда притащить. Нет, не дело это. И не из-за нарушения дисциплины. Просто тот, кто занимается в карауле посторонними делами, имеет очень неплохие шансы на преждевременную поездку в мир иной. Будет еще время – почитаю.
Глаза начали слипаться уже минут через десять, и пришлось прибегнуть ко всем известным хитростям, чтобы не заснуть на посту. Получалось, прямо скажем, хреново. Несколько раз клюнув носом, я поднялся на ноги и прислонился к стене. Тоже не стопроцентная гарантия – случалось мне и на ходу засыпать. Но стало хоть немного проще контролировать себя.
И чем там, интересно, колдун занимается? До сих пор не вернулся. Вот ведь энтузиаст. Лучше бы отдыхал, пока возможность есть.
– Э-э-э, – зевнув, я чуть не вывернул себе челюсть и снова уселся, прислонившись спиной к стене.
Может, Гришины часы неправильно идут? Ну, не должно время так медленно ползти. Да уж, время никому ничего не должно. Хочет – ползет, хочет – скачет. И, как правило, его желания прямо противоположны нашим.
Вообще время – злопамятный гад. Вот Селин частенько, предлагая выпить, говорил, мол, «надо же как-то убить время». И я с ним соглашался. Надо. А время это помнит. Так вот и получается: сначала всю жизнь мы убиваем время, а потом оказывается, что на самом деле все происходило с точностью до наоборот – это время медленно и незаметно убивало нас.
