Наталья Беляева - Диковинница
Тем временем, буря стихала. Он приближался, хотя часть его понимала, какая это ошибка. "Не сможешь сопротивляться", — пронеслось в голове предупреждение старого друга. Но цель была так близка, что ноги помимо воли продолжали совершать тяжёлые шаги в её сторону.
Трёхметровый, ещё не до конца преобразившийся Леший поднял её, как котенка, и поставил на ноги. В потемневших до хвойного цвета глазах сверкали молнии. Остатки разорванной в клочья рубашки открывали взгляду огромное сильное тело, состоящее сплошь из мускулов.
Беляну окатило горячей волной узнавания. Неуверенно приблизившись к Лѝхарду, она нежно коснулась ладонью его груди и, встав на цыпочки, обвила руками плечи.
Прикосновение послало упоительную дрожь по его телу, и рука сама поднялась, чтобы обнять тонкую талию. Взгляд встретился с широко распахнутыми синими глазами, которые теперь сияли счастьем. Он стремительно притянул её к себе, склоняясь всё ниже.
Закрыв глаза, девушка потянулась к нему губами, сложив их "уточкой".
Брови Лешего удивлённо взметнулись вверх. Мысли лихорадочно заметались, путаясь в голове, разрывая его на части.
"Не смей!" — галопом пронеслась одна из них и скрылась на задворках сознания.
"Она не умеет целоваться!" — злорадно захихикала другая.
Догадка о том, что он первым коснётся этих губ, заставила почти потерять самообладание. И он зарычал, прогоняя её невероятным усилием воли.
"Сжалься. Она всего лишь девчонка", — прогалопировала очередной круг мысль по имени совесть.
"Вот именно. Научи девочку правильным поцелуям…" — ехидным фальцетом возразил цинизм.
В ожидании она доверчиво приникла к нему, и его неуёмное желание, разрушив последнюю преграду, одержало заслуженную победу.
"Не могу сопротивляться!" — в отчаянии простонал помутневший рассудок.
Склонив голову, он деликатно коснулся губами "уточки", поддразнивая её. Ощутил, как от легкого прикосновения у девушки остановилось дыхание, и повторил, уже слегка настойчивей. Разгадав, что от них хотят, её губы смягчились, приоткрываясь навстречу, и он проник в них нежно, всё сильнее пьянея от блаженства. Едва осознавая, с каким трудом сдерживает дикое желание ворваться безудержным и исступлённым потоком. Ответный поцелуй был совсем невинным, но у него закружилась голова. Как он жил без этого? Отчего такие неловкие ласки кажутся слаще всего, что приходилось испытывать за целое столетие?
"Моя!" — едва родившийся собственнический инстинкт удовлетворённо облизнулся, не скрывая триумфа.
"Сжалься!" — едва слышно выдохнула совесть, прервав, наконец, свой безумный галоп.
Он со стоном отстранился. От гулких ударов сердца земля содрогалась под ногами.
— Что со мной? — пробормотала Беляна, не в силах оторваться от его дыхания. И тут же, словно не желая слышать ответ, прижалась ещё теснее.
"Пощади. Не калечь ей жизнь", — не сдавалась совесть.
"Она моя! Я имею право!" — озверевший инстинкт взорвался ненасытным чудовищем, искушая воспользоваться моментом.
В тёмно-зелёных глазах сверкнул неукротимый огонь:
— Ты. Моя. Лешинка, — хрипло, словно каждое слово давалось ему с трудом, проскрежетал Лѝхард.
"Что ты делаешь? — ужаснулся признанию рассудок.
Поздно. Опустив потерянный взгляд, девушка нахмурила брови. Сквозь густую пелену новых головокружительных ощущений с усилием попыталась осмыслить, что он сказал. Но мозг наотрез отказывался служить. И из замутнённого сознания удалось выудить только, что Лешие не способны на человеческие чувства…
— Тогда полюби меня! — в отчаянии воскликнула Беляна, сверкнув синими радужками, которые внезапно стали такими огромными, что заняли, кажется, пол лица.
Где-то над головой ударила молния, и прозвучавший раскат грома разбил на осколки повисшее в воздухе напряжение. Он зажмурился, а когда открыл глаза, окутал её чарующим и полным обещания янтарным взглядом. Здравомыслие снова покинуло Беляну. Уютно и доверчиво устроившись в колыбели его рук, она вновь оказалась в мире, где мыслить не требовалось. В зачарованном мире, созданном для двоих.
Он тесно прижал её к груди, не в силах пошевелиться. Продлевая похожую на муку минуту счастья, и ошеломлённо наслаждаясь ею. До сих пор он только наблюдал, какой восхитительной и способной, отважной и забавной была девушка, предназначенная ему коварной судьбой. Заранее решил не принимать подарка, запрещая себе думать, каково было бы обнимать её. Вдыхать чудесный аромат её волос. Прикасаться к нежным и сладким губам.
Теперь он знает. И мысль о том, чтобы отпустить её сейчас, причиняет настоящую физическую боль. И всё же… их желание не настоящее. Оно вызвано лишь чарами. И что самое горькое — он совсем не оставил ей выбора.
Нахмурившись, Лихард прижался губами к светлой макушке. Собрав всю волю в кулак, разомкнул обнимавшие его руки. Она разочарованно всхлипнула. В распахнутых синих глазах отразился немой вопрос, наивная обида и ещё что-то, чего он никогда не забудет. "Прости", — едва слышно попросил он. Пошатываясь, отступил на шаг и протянул руку:
— Забудь! — приказал, легко коснувшись её лба.
Пока к девушке возвращалась способность мыслить, Лѝхард поднял с земли пояс с Лунницей и завязал его на талии. Боль утихла, оставив после себя сладкие покалывания там, где соприкасались их тела.
Беляна встряхнула головой и открыла глаза, словно только что отошла ото сна. За исключением странного ощущения, будто пропустила что-то важное, она чувствовала себя совершенно обычно. Огляделась вокруг и ошеломлённо уставилась на Лешего. Ух, какой же он всё-таки огромный! Но она никак не могла вспомнить, откуда он взялся…
Не произнося ни единого слова, он мягко подтолкнул девушку к невесть откуда взявшейся двери портала. И они оба оказались в кабинете.
Ей вдруг стало неловко. На Лесогоре были его привычно-безупречные брюки, а могучий торс живописно украшали обрывки рубашки. Преображение? Вероятно, да. И судя по всему, обычная ткань обращений Лесного Владыки не выдерживала.
"Хорошо, что не наоборот". Внезапно Белка громко икнула. Воображение в красках нарисовало остатки штанов Лѝхарда, не будь они из русалочьего полотна. Книги утверждали, что при желании Леший становится гигантом ростом выше верхушек деревьев. Хм… хотелось бы это видеть…
— Вы в порядке? — обеспокоенно спросил Лесогор.
— Нет, не в порядке, — брякнула она, пристально разглядывая его обнажённую грудь, — Мне, ик… не нравится фасон Вашей сорочки.
Услышав привычную колкость, он с облегчением вздохнул. А Белка опустила взгляд на собственное платье. Так и есть — вся в грязи! Разумеется, ведь она ползала на карачках по лесу, а там как раз сегодня забыли пропылесосить.
