Эдуард Веркин - Пчелиный волк
– Ясно!
– Пробеги по домам, погляди, может, все-таки есть что из оружия…
Кипчак завалил бластер на свое неширокое плечо и побежал по хибарам.
Я вышел на окраину поселения. Поглядел.
На горизонте клубилась пыль.
Так говорят. Но в моем случае никакой пыли, конечно, не кружилось, в тундре пыли не бывает. Просто со стороны горизонта в нашу сторону двигалось грязное пятно. Довольно быстро двигалось, до него оставалось километра два, не больше. Я достал меч, принялся его медленно вращать, разминая кисть.
Откуда-то вынырнула Катька. Она вела на поводке железного Сима. Сим, пожиратель лаборантов, механический олигофрен, был послушен и кроток. Вертел по сторонам кевларовой башкой. Крапивная жилетка ему очень шла.
– Вы будете сражаться? – спросила Катька.
– Не-а. – Я покачал головой. – Не будем. С кем сражаться-то?
– С чудовищами!
– Это разве чудовища. – Я презрительно сплюнул. – Вот раньше были чудовища, это да! А сейчас они все вымерли, даже неинтересно.
– Жаль… А я так хотела посмотреть на сражение…
– Ну, мало ли будет еще сражений, – зевнул я. – Еще надоедят. Кстати, у меня к тебе совет.
– Да?
– Не отпускай Зубастика. Пусть он с тобой рядом будет.
– Не отпущу. Я теперь за него отвечаю.
– Правильно.
Лара стояла в стороне. Держала в руках костяной меч с обломанным острием. Поглядывала с презрением на Коровина. И с улыбкой на Ляжку.
Он вернулся со мной. Побоялся один. Оно и понятно, вместе веселей. Сейчас Ляжка лихорадочно мастерил что-то вроде костюма из толстых сучьев. Чтобы кобольды не добрались до диктаторской плоти, догадался я. Получалось у него плохо, прутья все время отваливались, веревочки развязывались.
– Беги на другой конец деревни, – велел я Катьке.
– Я не хочу!
Гномы, особенно молодые, отличаются завидным упрямством.
– А кто тогда присмотрит за тылом? – спросил я. – Мы все будем тут, а вдруг кобольды подкрадутся к нам сзади? Мы останемся беззащитны… Я хотел послать Кипчака, но он такой рассеянный…
Конструкция Ляжки рассыпалась, так что бывший диктатор вновь остался гол и наг перед лицом беспощадного врага.
– Мы присмотрим за тылом, – тут же сказала Катька. – Там много хороших сучьев…
– Где? – заинтересовался Ляжка.
Катька махнула рукой и потащила Сима к противоположной стороне пуэбло.
– Если что, свисти, – посоветовал я.
Катька кивнула.
– Я это… – покачал головой Ляжка. – Пойду… поищу что-нибудь для обороны…
Я промолчал. Ляжка убежал.
Лара подошла ко мне. В глаза не смотрела.
– Я… я даже…
– Давай потом, – подмигнул я. – Сначала немного кровопролития, потом светские беседы…
– Я думала…
– Таким красивым девушкам думать противопоказано.
Это был первый комплимент, который я отвесил в своей жизни.
Лара открыла в недоумении рот и покраснела. Я щелкнул языком. Лара покраснела еще больше.
Появился старый серый гном со товарищи. Сотоварищей было немного, десяток голов. Вооружены в основном дубинами, дрючками, молотками. У одного топор. Мощное войско. Десантно-штурмовой батальон.
– Вот это да, – присвистнул я. – Дедушка, кого вы привели? Этим зверям даже оружие не нужно. Загрызут.
Я засмеялся. Старый гном посмотрел на меня с глубоким непониманием.
– Ладно, диспозиция у нас, значит, такова. Вы прячетесь за хижинами. Когда кобольды врываются в населенный пункт, вы выскакиваете с устрашающими криками и начинаете планомерно уничтожать их с флангов. Засадный полк, то есть я, подоспеваю вовремя.
Тактика проста, опробована тысячелетиями, описана в учебниках и худ. литературе. Враг должен завязнуть в хрящах и мясе народного ополчения. И когда враг достаточно притомится, расплющивая глупые черносошные головы и кроша тощие посацкие выи, из надлежащего укрытия легко и непринужденно появится князь весь в белом. То бишь в византийском панцире с золотой чеканкой. И тогда уж как водится – раззудись, плечо, размахнись, рука. См. Ледовое побоище, см. Куликовская битва.
Правда, я очень сомневался, что кобольды хоть на сколько-нибудь застрянут в этих самых хрящах. Хрящей маловато. Но выбора-то все равно нет.
– Равняйсь! – крикнул я. – Смирна!
Гномы переглянулись.
Что и говорить, мне было приятно чувствовать себя главнокомандующим.
– Главное – не бояться, – продолжил я. – У кобольдов есть одна слабая сторона. Они, когда нападают, закрывают глаза. И в этот момент надо втыкать под нижнюю челюсть кинжал. Или кол. Понятно?
– Понятно, – ответили гномы хором.
Гномы боялись. Боялись, но все равно пришли. Значит, с ними можно работать.
– Далеко еще? – спросил я.
Старый гном понюхал воздух и сказал:
– Близко.
– Вот и хорошо. Рассредоточиться.
Гномы принялись прятаться за углами. Конечно, затея безнадежная, но надо же было хоть что-то делать.
Мы ждали.
Воняло. Теперь даже я слышал, как воняло. Здорово так, неприятно, как в плохом коровнике.
Внезапно засмеялась Лара. Как-то весело, но при этом и обреченно сразу.
Я оглянулся.
По улице крался Ляжка. Осторожно, на цыпочках. Воняло от него. С ног до головы Ляжка был перемазан комковатой зелено-коричневой субстанцией подозрительно-отталкивающего вида. И одежда, и руки, и ноги, и даже лицо были покрыты.
– Навоз… – Коровин тоже засмеялся. – Я сказал ему, что навоз отбивает у кобольдов нюх.
– А что, это разве неправда?! – испугался Ляжка.
– Правда, – серьезно сказал Коровин. – Но почему ты так эгоистичен, Ляжка? Ты же тут не один, все на себя…
– Там ничего не осталось уже… – виновато сказал Ляжка. – Я не хотел… Все равно на всех не хватило бы, там чуть-чуть всего было!
– Подобное сочетается с подобным, – изрек Коровин. – А навоз, Ляжка, и правда помогает. Но знаешь… некоторые… ну, для достижения большего эффекта рекомендуют и внутрь… навоз…
– Да пошли вы все! – неожиданно крикнул Ляжка. – Подыхайте, если хотите! Подыхайте! А я не хочу! Не хочу! Да здравствует Деспотат!
Ляжка плюнул и прыснул в ближайший переулок.
Догонять его не стали.
Я подошел к плетню. Если бы хоть колючая проволока была… Попробовал меч. Меч легко рассекал колья. Пяток кобольдов уложу.
Переложил меч в левую руку. Сюда бы Кобракаву. Ну, или этого его жестокого якобы ученика с секирой.
– Сид, – позвал из-за спины Кипчак. – Сид, оружия нет.
Оружия нет, нет оружия.
– Оружия нет, – повторил Кипчак. – Нашел только пояс со штучками. Нашел и большие штуки. Маленькие железные дубинки, они ими в мышей кидали.
Я повернулся.
И тут мне стало…
Не знаю, как выразить это чувство. Не то чтобы совсем смешно. А как-то…
Не знаю, но даже уши зачесались, честное слово. Время совпадений продолжалось, Кипчак был крест-накрест перетянут моими патронташами. Совсем как революционный матрос Железов-Бетонов. Но самым-самым было то, что в правой руке Кипчак держал Берту, а в левой Дырокола. Правда, держал он их за стволы.
