Виктор Кувшинов - Лэя
После пиршества лонки даже в пляс пошли, настукивая веселый ритм палочками на импровизированных тамтамах. В общем, совсем уж мрачной их жизнь назвать было нельзя.
Что больше всего удивило Лэю и Женьку, так это наличие у лонков своих лошадей.
Ближе к вечеру Шэл пригласила путников куда-то прогуляться и все повторяла одно слово: одак. Лэя не смогла понять, что или кто это, но послушно последовала за хозяйкой лесов. Вскоре они пришли к загону, в котором паслось несколько маленьких лошадок, которые сильно смахивали своей лохматостью на земных пони.
Для ослов, они были крупноваты, а для лошадей слишком коренасты.
Шэл сказала, что сейчас время перегнать их на ночь ближе к стойбищу, под охрану лонков. Она крикнула что-то совсем маленькому плюшевому собрату, видимо, ребенку, стоявшему здесь на посту, и они начали споро связывать веревками небольшой табун, цепляя животных за своеобразные уздечки. Женька насчитал двенадцать голов — немало для такого племени. Шэл вскочила верхом на переднюю лошадь и пригласила Лэю с Женькой сесть на других пони. Женька с недоверием примерился к крошечному скакуну и вопросительно посмотрел на Лэю. Та, поняв его сомнения на счет прочности спины копытных друзей лонков, спросила об этом Шэл. На что та только рассмеялась и ответила, что лонки вчетвером на них катаются — они очень сильные и выносливые. Женька осторожно взгромоздился на самую большую лошадь — к его радости, ноги не достали до земли. Одак под Женькиной задницей даже не шелохнулся — это вселяло надежду, и маленький караван двинулся в стойбище.
Подъезжая к поляне с домиками, Женька уже не сомневался в возможностях этих маленьких скакунов. Вдобавок, меньшая сила тяжести помогала животному легко выдерживать такого большого седока, как Женька. Так что, когда они с Лэей оказались на земле, у них в головах закрутилась одна и та же мысль: как бы раздобыть пару таких лошадок в поход. Удивляла и смирность одаков, принявших на спину сэйлов, как само собой разумеющееся.
Глядя на зачастившую к Хлюпу Шэл, у Женьки начал формироваться некий план действий. Правда, пока он не решался предложить его Лэе. Неизвестно еще, удалось бы им уломать лонков на то, чтобы те подарили им пару лошадей или нет, но ночью произошло событие, которое сильно сработало на руку путешественникам — так сказать, несчастье счастью помогло. Стойбище, как и прикорнувшие под походным навесом путники, видело не первые сны, когда с наступлением звездного рассвета заголосил один из постовых лонков.
Лэя, натренированная последним происшествием с Хлюпом, мгновенно вскочила и встала в боевую позу. Крик доносился от табуна на краю стойбища. В серебристом свете она заметила три черные тени, похожие на солков, движущиеся вдоль опушки.
Лэя не раздумывая, вытянула руки и, что было сил, «пальнула» молнией по первой тени. С опушки донесся жуткий вой. Первая цель закрутилась волчком. Лэя, понимая, что остальные солки не будут ждать и исчезнут в лесу, тут же сконцентрировалась на второй тени и представила, как та горит. Открыв глаза и увидев крутящийся волчком живой факел, она сама испугалась своей жестокости и просто выстрелила по третьей тени молнией, как и по первой.
Спустя несколько мгновений первые подоспевшие мохнатые воины кинулись добивать мучающихся хищников. Лэя только успела попробовать остановить сердце у горящего животного, как остальных животных добили подоспевшие помощники. Лэя внезапно почувствовала приступ слабости и, наверно, плюхнулась бы на землю, если бы не поймавшие ее нежные и заботливые руки. Женька подхватил, как перышко, защитницу лонков и отнес ее обратно на ночное ложе.
Как оказалось утром, Лэя в течение трех секунд уничтожила стаю хищников, терроризировавшую стойбище на протяжении полугода. После этого лонки начали буквально молиться на великую волшебницу. У них в стойбище тоже была старушка, могущая немного колдовать, но ее усилий хватало, если только на разжигание маленьких веточек. При виде столь могучей волшебной артиллерии они, с одной стороны, стали немного опасаться Лэи, а с другой — не знали, как ее отблагодарить за защиту и покровительство. К утру Лэя совсем восстановила силы, и у лонков создалось впечатление, будто она играючи перебила всех солков.
В поддень Женька занялся лечением Хлюпа. Положив примочку, дал отмокнуть ране с часок. Потом осторожно снял тампон и осмотрел рану. Нагноений не было, края только слегка припухли. Все говорило о том, что рана заживает хорошо. Он опять наложил пропитанный антибиотиком и высушенный тампон и снова перевязал Хлюпа.
Тот уже мог спокойно терпеть тупую боль и стал садиться. Вставать своему маленькому пациенту Женька пока запретил. Покончив с лекарским делом, Женька оглянулся и опять нашел неподалеку от себя напряженный взгляд круглых глазенок.
Это Шэл неслышно прокралась в дом и, не дыша, наблюдала за мучениями своего, судя по ее тревожному взгляду, уже очень даже ненаглядного друга. Одобрительно улыбнувшись плюшевой девочке, Женька сдал больного с рук на руки и пошел искать свою половинку.
Отловив Лэю в компании лонков, он отвел ее в сторону и замялся, не зная, как начать разговор. Лэя усмехнулась и сказала:
— Хочешь, я сейчас тебе расскажу все, что ты собираешься у меня спросить?
— Как?.. — Женька хотел спросить "как ты догадалась", но только согласно кивнул.
— Хочу!
— Ты не можешь никак предложить мне оставить Хлюпа с Шэл. И конечно, позарился на их лошадок! — укоризненно высказала ему Лэя.
— Извини, — пристыжено промямлил Женька.
— Дурачок ты мой! Ты так ничего и не понял! — Лэя улыбнулась ему и, нежно обняв, поцеловала в щеку. — Ты спрашиваешь у своей ноги, куда ступать? Ну, или наоборот, стесняется твоя шея спросить голову, куда поворачиваться? Я давно уже сама пришла к тем же выводам, что и ты. Сидеть с Хлюпом — значит потерять еще неделю.
Да и после, он все-таки будет нам, хоть и приятной, но обузой. А сегодня я заметила, что он даже не вспоминает меня. У него, действительно, теперь другой, лохматый интерес в жизни. И на счет лошадок я уже договорилась. Так что, к берегу внутреннего моря мы можем за несколько дней добраться. Давай, завтра еще на Хлюпа посмотрим и, если он так и не вспомнит толком обо мне, собираем вещи и отправляемся!
— Хорошо, я как раз сделаю ему последнюю перевязку. Дней на пять ему хватит.
Надо только Шэл научить, как снять швы и продезинфицировать после этого рану.
— Надеюсь, теперь солки не будут их еще долго досаждать, и мы найдем Хлюпа здоровым и счастливым на обратном пути, — улыбнувшись, Лэя добавила. — Ну что, будешь еще меня стесняться?!
