KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Максим Далин - Корона, Огонь и Медные Крылья

Максим Далин - Корона, Огонь и Медные Крылья

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Максим Далин, "Корона, Огонь и Медные Крылья" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Сейад! Нет! — снова крикнула Яблоня и дернулась к близнецам. Мне и Молнии пришлось тащить ее силой, она упиралась, пытаясь увидеть шаманский солнечный лучик.

— Яблоня, подумай об Огоньке, — шептал я ей в ухо, стараясь только не причинить ей боли. — Мы тут ничего не сможем, беги, пожалуйста, беги!

Ни один труп не мог пробиться между мечами близнецов и пастью Сейад, но я видел за ними шуршащую темную толпу, которая нажимала массой, многочисленная, как муравьи или саранча. Пчелка, очнувшись, удрала далеко вперед, а Яблоня все сопротивлялась, когда Ла крикнул:

— Уходите немедленно! Скажите царю нашему, Тхарайя — мы сделали, что смогли!

Яблоня, глотая слезы, выкрикнула: "Да, да, благослови вас Бог-Отец!" — и побежала к свету, обнимая расплакавшегося Огонька. Мы с Молнией сопровождали ее — и уже четко видели белое солнечное сияние из дыры, заросшей плющом, когда за нашими спинами близнецы хором выкрикнули какое-то дико звучащее слово.

Полыхнула ослепительная, ярче солнца, зарница — так, что я на миг увидел резкие тени у нас под ногами. Пещерный свод дрогнул и с грохотом рухнул прямо за нами. Воздух рванулся из подземелья, толкнув нас в спину. Молния и я выталкивали Яблоню на солнечный свет, когда проход под горами, ведущий от города теней, перестал быть.

От него осталась пещерка не глубже, чем комната на женской половине обычного дома. Вся горная тяжесть придавила и мертвых, и близнецов, и мать Сейад.

Яблоня бессильно опустилась на траву и разрыдалась. Я присел рядом и обнял ее, чувствуя, как щекам горячо от слез. Молния смотрела на нас сверху вниз, заломив брови болезненным углом и грызя кончик косы.

— Одуванчик, — выдохнула Яблоня между всхлипами, — как же мы без Сейад будем?

Я вспомнил, как Сейад выводила меня из дворца мертвецов — и старая знакомая игла тут же воткнулась мне между ребер.

— Не знаю, — сказал я. — Надо жить как-то.

— Спасать царевича надо, — сказала Молния сверху вниз. — Что расселись? Вставайте. Солнце высоко — а нам хорошо бы успеть к Гранитному Клинку до темноты.

Все было очень верно и очень здраво. Яблоня кормила младенца, потом мы его перепеленали — Пчелка сидела рядом, растирала ноющие ноги, а потом уминала лепешку — тоже немного поели, выпили воды из фляги и пошли по горной тропе туда, куда Молния показала.

У Яблони под глазами появились черные пятна, но ни словечка о своей усталости она не сказала. Я себя просто ненавидел за то, что нести ее не могу — ноги бы ей целовать… но не время для нежностей, война идет. Вокруг — горы Нежити, даже в мирное время опасное место, а со мной три женщины. Одна с младенцем. А я — бесхвостый пес, что говорить… даже саблю держать в руках не умею. Только косы красавицам заплетать, кавойе заваривать с бадьяном, ноготки им остригать, полировать и красить…

Или — умереть за них… В смысле — за нее, за госпожу мою, лучшую из всех. Ну умереть-то я смогу, вышел бы от этого хоть какой-то толк… Как у матери Сейад, ага.

По логике вещей наверху должен бы начинаться вечер, но начиналось самое настоящее утро. Раннее. Пахло такой послерассветной свежестью, росой, цветами… И никаких следов вчерашнего дождя вокруг не замечалось.

Я подумал, может, конечно, дождя и не было в горах. А может, мы пробыли на берегу дольше, чем казалось. Может, вообще неделю.

Серый Мир есть Серый Мир. А мы просто смертные. Игральные кости Нут, ага….

* * *

Я обменял рыженькую.

Жалел, жалел — но надо было и ее пожалеть. Ветер сказал — там, куда мы отправляемся, лошадь не пройдет. Ты же не хочешь, сказал, чтобы такая отличная лошадь переломала ноги на камнях, принц Антоний?

— Ладно, — сказал я. — Пехом в гору попрем?

Первый раз Ветер при мне усмехнулся.

— Ты хотел воевать на этой земле, — сказал не то, чтобы зло, но насмешливо. — Как ты собирался воевать и отобрать эту землю, если совсем ее не знаешь? Нет, не будем заставлять твоих солдат тащить снаряжение на себе. Но лошадей оставь в предгорьях.

В большом поселке по пути к тому месту, которое драконы называли Тесниной Духов, я отдал рыженькую мужику. Одно порадовало — мужик на нее смотрел нежно и страстно, сразу понятно: сумасшедший лошадник, обижать ни за что не будет. Ошалел от радости.

Ветер перевел местным, чего нам от них надо — он, представьте себе, дамы и господа, знал, что нам надо, лучше нас! Ну местные забрали у волкодавов лошадей — у кого лошади остались — а взамен привели этих вот уморительных. Я увидел — чуть со смеху не подох.

"Амар", — Ветер говорил. Нам, мол, для горных дорог нужны "амар", они пройдут с грузом по каменистой тропе, повезут наш порох и пули. Он этого слова на нашем языке не знал. Я ему подсказал, когда увидел этих амаров.

Да ослики, чего там! Местная порода, мелкие, толстенькие, ушастые. Крестьяне у нас, на севере, на таких молоко возят — только наши покрупнее все-таки.

Я хотел возразить — я еще не дурак, менять кровную степную кобылу на ослика, курам на смех — но Доминик тронул меня за рукав.

— Антоний, не кипятись. Тебе не гарцевать по мостовой, а воевать. Послушай того, кто опытнее.

Совет духовника, однако… Ладно, я больше спорить не стал, а отдал рыженькую и волкодавов заткнул, когда они стали возмущаться. Наш тактический ход — в горы узкими тропами, пешком, с осликами в поводу. Цирковое представление, а не война.

Разумеется, волкодавы ржали, как наши утраченные кони. Седлали осликов, прилаживали местные седельные сумки, туда перегружали провизию и припасы. А черномазая деревенщина, глазевшая на Ветра, как на вестника Божия, даже помогала по мере сил.

Местные девки выглядывали из-за заборов, увитых плющом. Все они закутывались по самые глаза, и никто не вел себя бесстыдно… Все шло смирно и хорошо, поэтому, когда рыжий волкодав уже протянул лапу, чтобы заграбастать такую, я врезал ему рукоятью пистолета по скуле. Лично.

Он взвыл и посмотрел на меня, как маленький ребенок, которому отвесили затрещину ни за что. Ничего не сказал, но просто на лице было написано: "Почему нельзя-то? Что плохого? Всегда было можно…"

И меня занесло. Я рявкнул, насколько голоса хватило:

— Тебя, холоп, помиловали, а ты снова в петлю просишься?! Вы! — ору, — ублюдки! Если еще кто-нибудь к черномазым полезет или что-нибудь у них сопрет — пристрелю! Богом клянусь — сам, не стану дожидаться, пока драконы порвут!

Волкодавы посмотрели, помолчали — и разбрелись переваривать. Вид у них был пришибленный и ошалевший. Зато девка, которая удрала, было, в глубь сада, вернулась назад и окликнула меня:

— Эй, ли-хейрие!

— Доминик, — спрашиваю, — это она о чем?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*