Анна Московкина - Исток
Редрин Филин прошелся по каемке, повернул на углу и пошел на дцатый круг.
Он старательно вспоминал донесение Яриния, отчет Мадеры, сплетни, пущенные им для вящей надежности, песенки одной залетной птички — одного из лучших соглядатаев, и донесения армии шпионов, которых Филин для удобства про себя именовал «мышками».
И ничего из вышеперечисленного ему не нравилось.
Не нравилось ему донесение Мадеры, что Цитадель полна сил и желания развязать противостояние с Инессой.
Не нравилась пламенная речь Яриния, что в Цитадели что-то де происходит, знать бы что, и с какой стороны на это смотреть.
Не нравилась песня птички о пропавших детях, драке в Уктопицах и неясной пока гибели Фотия Отшельника, в которой яро обвиняли некого Зятлика из Истоковиц, мол, чего-то не поделили старики-колдуны.
Не нравились и сплетни, собранные дворецким, эдакой дворцовой крысой. Крыса была умна, стара и пронырлива. Подслушала везде, куда смогла пролезть, а это был очень длинный список мест и личностей. По словам крысы, выходило, что Яриний слишком много и слишком часто беседует с цитадельскими магами и слишком долго и слишком часто спит с его — государя — женой.
Редрин Филин остановился, потоптал угол хордримской крашеной тряпки, взмахнул руками и очень неуклюже прыгнул в середину.
«Мышки» тоже поработали на славу. Первая мышка — знатная дворянка из свиты Регины Мадеры, рассказала, что Орник Мадера страшно любит говорить с Владычицей Инессы об аграрных новинках, и оба в них великолепно разбираются. Филин прекрасно понимал, что в лучшем случае его архимаг отличает свекольную ботву от морковной, и то только потому, что любит по жаре перекусить свекольником, куда эту ботву класть положено.
Вторая мышка тоже не подвела и поведала загадочную историю о бытии его брата в Вирице, который, как выяснилось, прекрасно поживал в столице последние семь лет, выдавая себя за обычного колдуна, не отягощенного высокопоставленными родственниками. По мышкиному рассказу выходило, что последние два года колдун жил не один, а с таинственной девицей, проводившей короткие зимние дни в храме Трех Богов и вроде как усердно там впахивающей. Девицу звали Айрин, по странному совпадению так же звали и дочь Владычицы, с которой так нежно любил ворковать архимаг.
Добила его третья мышка. Третья мышка пришла хромая на одну — сломанную ногу. Ногу мышке сломал не абы кто, а настоящий дракон, сверзивший эту мышку, на ее мышиное счастье, с пологого склона холма, где изволил трапезничать, доедая краденую у пастухов овцу. Дракон ел воодушевленно, с большим аппетитом, и, видно, находился в благостном настроении, так как мышке удалось уйти живой и относительно невредимой, вернее уехать. Мышка долго благодарила государя за предоставленную столь своевременно и великодушно лошадь, обученную забирать раненых с поля боя.
Филин тяжело сел на обитую тканью скамеечку. У него заныли ноги и заломило спину. Он запустил пальцы в чуть вьющиеся черные волосы, доставшиеся вместе с большими темными очами и полнотой от матери-хордримки.
Когда он был ребенком, отец часто поминал ему и волосы, и глаза, и «куриные мозги», унаследованные от матери. Майорину повезло больше: стоило отцу начать ругаться, как мальчишка впивался в него своими невозможными беловато-голубоватыми зенками, и отец млел от восторга, что сын так на него похож. Филин злорадно улыбнулся, несмотря ни на что, с братом он особо не враждовал. Тот частенько вставал меж отцом и розгами, когда дело доходило до наказания Редрина. Или делил кару с братом, шипя от боли и грязно ругаясь. За ругань он обычно получал еще одну порцию хлестких ударов, и у отца уже не хватало сил пороть Филина так, как бы хотелось.
Мог ли брат его предать? Будь их разлука чуть менее долгой, а расставание не таким загадочным, может, Филин и ответил бы, что не мог. Но прошло слишком много времени, и не раз он посылал на дыбу тех, кому сначала безоговорочно доверял. Именно поэтому у него водилась армия шпионов, доносящих друг на друга, это здорово добавляло путаницы, но в угоду достоверности Редрин жертвовал своим временем и старательно разбирал все узлы.
Мог. Майорин мог его предать.
Могли и Яриний и Орник.
Надо только сообразить — зачем.
С Яринием было все более и менее ясно, ничего тот не ставил выше своего треклятого клана. И служил государю только потому, что государь этот клан содержал. Неужто кто-то предложил эльфу более выгодные условия?
Орник сделает то, что скажет ему Ильма, а вот что в голове у старой ведьмы, Редрину и помыслить было страшно.
Оставался брат. Брат, он знал совершенно точно, был до тошноты принципиальным и делал только так, как считал правильным. Оставалось догадаться, что этот сумасшедший считал правильным…
Ему было лет пятнадцать, когда он впервые напился. Напился так, что мало помнил о прошедшей ночи. Редрин, постанывая, сполз с кровати, оглядел в зеркале свою разбитую физиономию. Как такое вышло, он совершенно позабыл. Помог вспомнить Майорин. Брат привел с собой придворного чародея, и тот лишь одним пассом освежил память Филина.
— Видишь, Ред, — ухмыляясь, сообщил ему брат, — как порой случается. Теперь ты знаешь!
— Ах, ты гад! — завопил Филин, кидаясь на брата с кулаками.
— Нет. Это ты гад, Ред, нечего было лезть на ту девчонку, которая пищала и вырывалась.
— Ну, Май! Вот… — Слов у Редрина не хватило, и он пнул брата под коленку, тот сжал зубы и удержался от вопля.
— Ты должен это помнить, Ред, но кроме этого… помни, что после того, как я дал тебе в зубы, она сама же мне предложила то, чего ты от нее добивался!
Конечно, он изменился за столько-то лет. Но тот день Редрин действительно запомнил. Запомнил и уяснил, что Майорин преследует исключительно собственные цели. Кроме того, Редрин знал, что с его братом ложилась почти каждая дворцовая девчонка, и не нужно было бить морду кому-либо, чтобы их завоевать. Он дал урок брату. И хоть архимаг быстро свел жуткие синяки и приладил на место выбитый зуб, все равно Редрин помнил до сих пор. Как и хотел Майорин.
Чего добивается он в этот раз? Защищает кого-то? Или разыгрывает сложную партию? И ради чего? Кого?
Еще одна мышка донесла о самом страшном секрете, который так упрямо скрывал от него Мадера…
Чуть больше месяца назад девица, с которой жил его брат, таинственным образом исчезла. И именно после этого началась бурная возня в Долине Источников. Кто она, эта девица?
Филин тихонечко застонал и распечатал конверт, доставленный на закате гонцом. Гонец был взмыленный и несчастный, и Редрин отправил его спать, разрешив подождать с устным посланием до утра.
