Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф
– И что?
– Молодые, – сказал он, – но усердные. Они бы не ушли… Что я их родителям скажу?
Стражи напряглись, тугие мышцы красиво прорисовались под загорелой кожей. Мы подошли ближе, один ударил пару раз рукоятью меча по решетке. В саду начали выпрыгивать из-за деревьев кочевники, все ринулись в нашу сторону бегом пугающе слаженно и без единого лишнего движения.
– Не надо было этого делать, – сказал я.
– Теперь вижу, – буркнул Ланаян.
Он схватился за рукоять меча, лицо злое, но все еще колебался, а я парировал первый удар стража, нанес ответный, а второму даже не позволил замахнуться. Его череп раскололся с чмокающим треском, я отпрыгнул от фонтанирующей крови.
С той стороны набежали крепкие воины и разом навалились на ворота. Створки дрогнули и начали расходиться в стороны.
Я вскинул меч над головой и прокричал страшным голосом:
– Смерть предателям! Совет старейшин племени сегодня сместил конунга Бадию с трона вождя мергелей!.. Все изменники, предавшие исконно-посконные обычаи нашей священной Родины и Отечества, будут преданы хуле и смерти!.. Чужие обычаи не пройдут!.. Мы, Люди Моря, сохраним свою самобытность и пойдем своим собственным путем, начертанным Великим Конем Океана!.. Кто был обманут ныне свергнутым конунгом – пусть поспешит в родное племя и заверит старейшин в преданности нашим степным обычаям!
Ланаян ошалело хлопал глазами, мергели перестали давить на ворота, переглядывались злобно и угрюмо. Трое повернулись и бросились в сторону коновязи, где с десяток лошадей под седлом покорно ждут хозяев.
– Открыть ворота! – велел я. – Кто верен духу степи – возвращайтесь. Старейшины вам все объяснят!.. Обманутые будут прощены, а упорствующих ждет позорная смерть за измену степной Родине и даже Отечеству!
Еще двое попятились, не сводя с меня ошалелых взглядов. От коновязи послышался конский топот, трое мергелей вылетели вихрем из ворот и понеслись в сторону городской стены.
– Не препятствовать тем, – грозно сказал я, – кто хочет узнать правду и только правду!..
Еще двое вырвались вскачь из ворот, остальные смотрели злобно и сжимали в руках оружие, но на лицах читалась сильнейшая растерянность.
– Мечи в ножны! – велел я высокомерно. – Закон Степи и Великого Морского Коня – нерушим, как эта земля, как эти горы, как это небо!.. Мы всегда останемся кочевым народом и не сменим свой гордый быт на жизнь презренных глиноедов!.. Ланаян, за мной. Надо арестовать конунга и доставить его на справедливый суд старейшин, хранителей наших священных и незыблемых законов, и всего племени!
Ланаян вошел за мной бочком-бочком, лицо потрясенное, но на него не обращают внимания, презренные глиноеды не совсем люди.
Я обернулся к растерянным мергелям.
– Идите с нами!.. Если вы верны духу Священного Морского Коня, если в ваших одурманенных душах еще жива честь и доблесть кочевников, романтиков и бунтарей – идите с нами и потребуйте ответа от своего вождя!..
Ланаян смотрел с тревогой, но и с надеждой. Проверить мое обвинение несложно, достаточно примчаться в племя, выяснить, так ли это, услышать, что это наглая ложь, никто конунга Бадию не смещал, вернуться обратно, и меня можно подвешивать за ребро на крюк у городских ворот.
Кочевники ворчали, никто оружие так и не убрал, сталь сверкает вокруг нас, рассыпая солнечные лучи. Так мы двигались по широкой аллее к дворцу, а оттуда разом высунулись головы.
На ступени из здания выбежали обнаженные до пояса воины. Пояса красные, а головы бриты – знак лучших из лучших, у каждого на счету не меньше пяти убитых противников.
Я вскинул руки и прокричал:
– Совет старейшин сместил конунга Бадию!.. За измену старинным обычаям!.. Расступитесь, его нужно доставить на суд старейшинам!
Мергели медленно соступали со ступеньки на ступеньку, дальние двигаются быстрее, отрезая мне дорогу вправо и влево, передние вообще остановились, я видел по их стойке, что готовятся выдержать мой натиск, в то время как с боков меня пронзят копьями.
Ланаян пробормотал:
– Я пробьюсь наверх. Встретимся там.
– Не спеши, – прошептал я. – Я же миротворец…
– А что это?
– Обхожусь без жертв, – объяснил я гордо. – По крайней мере, без лишних.
Он прошептал тоскливо:
– А кто тут лишний?
– Проверим, – сказал я, – зачищать нужно осторожно и бережно, с уважением к человеческим жизням. Не повредить гражданским лицам и ни в чем не повинным людям, хотя никогда не понимал этой формулировки. Дюрренмат говорит, что любого человека, не объясняя ему причины, можно посадить в тюрьму на десять лет, и он про себя будет знать, за что.
Ланаян не слушал, дыхание его становилось все чаще, злее, надсаднее. Мне показалось, что ему уже тесно в панцире, лицо побагровело, глаза налились кровью.
Мергели придвинулись почти вплотную, я сказал с широчайшей улыбкой на миролюбивом лице всем довольного человека:
– Не нужно ссориться! Все можно решить путем переговоров! Я – лучший в мире переговорщик, все уладим без бряцания оружием… Расскажите мне подробно и внятно свои проблемы, начните с несчастного детства, где отец-алкоголик был тираном и подавлял вашу волю, а мать – слабовольной и забитой истеричкой с некоторыми сексуальными отклонениями, что привело к вашему двойному искривлению психики, но при надлежащем двуручном лечении и последующем уходе… чем дальше, тем лучше, все придет в норму, а ступени здесь все равно отмоют, челядь никто не лечит, вот и плодятся…
Ланаян уже хрипел, красные глаза стали багровыми и едва не лопаются, мергели оцепенели, сперва впав в ступор, затем переходя в странное состояние, когда руки начинают дрожать, челюсти лязгают, а из горла начинает доноситься некое непонятное рычание, наверное, от удовольствия.
– Вместе подумаем, – обещал я, – покопаемся в вашей искривленной обстоятельствами психике, выпрямим, выровняем, даже горбатых ровняем весьма успешно…
Ланаян прохрипел:
– Я больше не могу…
– Миротворцы должны быть терпеливыми, – сказал я с упреком. – Ладно, ты у нас еще начинающий…
Со стороны ворот ворвалась целая толпа одетых небрежно горожан, многие даже в рванье, в таком платье только по лесу шастать да под мостами сидеть, но у всех в руках луки, а на поясах мечи.
Впереди бежит Кроган, я мазнул по нему взглядом и сказал Ланаяну:
– Ладно, пошли. Учись, как надо без потерь среди мирного населения. И лишних разрушений.
Ланаян метнулся вперед, я отстал на долю секунды, кровь ударила в голову, я рубил во все стороны, сразу разогревшись так, что вокруг меня задымился воздух, сперва вертелся на месте, успевая находить бреши и увертываясь от тяжелых стальных полос, а потом пошел прорубываться наверх через стену из блестящих на солнце тел.
