Е. Кочешкова - Зумана
Не смотря на лужи крови, тела убитых были уже собраны, а все живые воины противника заперты под стражей. Кайза сказал, что их оказалось не так и много. Ведь крепость считалась почти неприступной.
Но вдруг кто-нибудь спрятался?
В комнате было темно, камин давно погас. Элея нерешительно застыла на пороге.
— Заходи, не бойся, — вздохнул шаман. — Воинов здесь нет. Только твои испуганные женщины. Я слышу их страх.
Элея ахнула и поспешила осветить комнату факелом.
— Матушка Лута! Молчунья! — она нигде не видела своих помощниц. — Выходите! Это я.
Откуда-то из дальнего угла, где была дверь в комнатку для слуг, послышался едва различимый шорох.
Кайза вовсе не проявлял интереса к «свите» принцессы. Он осторожно опустил шута на кровать и, забрав у Элеи факел, принялся разжигать камин.
Охваченные страхом женщины так и не решились выйти из своего укрытия, а Элея была слишком занята своим возлюбленным, чтобы убеждать их сделать это. Зато пока она снимала с Патрика сапоги и распутывала завязки плаща, пожаловали два дюжих воина из Руальдовой армии. Сказали, что король велел им охранять покой принцессы и ее спутников. Про себя Элея невесело усмехнулась — не мог ее бывший супруг сразу догадаться послать этих ребят… Тогда бы ей не пришлось трусливо замирать при виде крови на полу коридора, а потом бороться со страхом на пороге опочивальни.
Воины, как и положено, остались под дверью снаружи. Постелили плащи и негромко о чем-то переговаривались, подпирая широкими спинами входные косяки. Кайза тоже никуда уходить не собирался, полагая, что его место рядом с учеником.
— Он слишком много сил потратил, — убедившись, что огонь в очаге разгорелся, шаман подошел к Патрику, который спал крепко, как дитя, ничего не слыша и не чувствуя. Кайза посмотрел на него хмуро, а потом сел рядом, тряхнул ладонями и вновь положил их шуту на виски. — Нельзя так делать, как он. Нельзя… Я могу поделиться с ним силами, да только от этого мало проку… твой мужчина думает, если боги наделил его Силой, значит можно делать что угодно. Но это не так. Если все время рвать жилы — однажды упадешь и не встанешь… Ты видела загнанных лошадей? — Элея кивнула. — Вот, это тоже самое. Он себя почти загнал. Теперь лучше всего поможет только простой сон, — несколько минут Кайза держал Патрика за голову, потом отпустил и промолвил: — Пусть спит сколько надо. Никому не дам будить.
Он опустился на ковер у камина и, прикрыв глаза, словно бы мгновенно отрешился от окружающего мира. Впрочем, Элея была уверенна — любой подозрительный шорох тотчас вывел бы его из этого колдунского оцепенения. Сама она, сняв лишь сапожки с усталых ног, легла рядом со своим шутом, крепко обняла его и, слушая тихое ровное дыхание, беззвучно молилась. Благодарила богов за то, что он снова рядом.
— Нет! — звенящий крик взрезал тишину и Элея, испуганно вздрогнув, поняла, что и сама успела задремать. А потом увидела, как Патрик резко, точно солдатик на пружине, уселся. — Нет! Не смейте! — по широко распахнутым глазам шута она поняла, что тот все еще во власти сновидений. Но почти сразу Пат обмяк и устало провел ладонью по лицу, словно стряхивая хмарь. — О, демоны… — он шумно выдохнул и посмотрел на Элею уже осмысленно. — Дурной сон… — шут протянул к ней руку, пробежал пальцами по спутанным локонам и внезапно прижал к себе крепко, отчаянно… — Мне привиделось, что я снова потерял тебя… Милая моя… — он гладил ее по голове и никак не мог успокоиться. — Моя королева… Боги, я же не смогу без тебя. Какой дурак, я не понимал этого прежде… Не понимал. Ты мой солнечный свет, мое дыхание… Элея, — он взял ее за плечи и заглянул в глаза, такой невероятно серьезный, встревоженный, — послушай… Я… я столько глупостей уже наделал, не знаю, как теперь дальше с ними жить. В моей душе все смешалось, перепуталось. Из-за этого всего я едва не проглядел самого главного — тебя… Я едва не потерял тебя… Мне теперь, наверное, до смерти будет сниться этот кошмар. Я так боялся… так боялся, что мы не успеем, что больше тебя не увижу…
— Патрик… — она обняла его, утешая как ребенка, — ну все же хорошо… я цела. Видишь, я с тобой, — Элея помолчала немного, дожидаясь пока он хоть чуть успокоится. — Я даже не боялась совсем, знала, что ты придешь. Только когда меня посадили в ту темную комнату, почему-то решила, что наверняка погибну… Не знаю отчего. Будто морок затмил мой разум.
Шут отвел глаза и произнес словно сквозь силу:
— Это и был морок. Буря… все из-за нее. Однажды… я уже делал такое, но не нарочно, случайно. А вчера… ну не было другого выхода! В своей комнате ты оставалась защищена, но за ее пределами это колдовство добралось до тебя. Прости… я не хотел, — он обхватил голову руками. — Я не хотел!
У камина вздохнул Кайза, громкий крик потревожил его.
— Тише, тише… — зашептала Элея. — Тэйме… — губами она пыталась разгладить глубокие складки у него меж бровей. — Что же поделать, если так все сложилось? Ты ведь знаешь — ничто не случайно. Значит, небесам угодно было сделать тебя их орудием в этот день…
— А где Руальд? Где все? — он как будто только осознал, что давно уже не сидит в коридоре под стенкой. — Я опять свалился, да?..
— Кайза сказал, ты очень устал, — мягко проговорила Элея. Шут невесело усмехнулся. — Он даже полечил тебя немного.
— Знаешь… — Патрик улыбнулся ей ласково, — на самом деле подобным даром наделены не только видящие. У тебя это тоже очень хорошо получается, — он отыскал ее пальцы и крепко сжал. — Ну ладно… повалялся и хватит. Пойду к Руальду.
Пока шут споласкивал лицо в умывальнике, Элея обдумывала его слова. Ей сразу вспомнилось, что говорил Кайза… В Диких степях любая женщина — колдунья…
— Пат… — решилась она задать давно мучивший вопрос, — почему… почему ты пришел ко мне только вчера? Ну… во сне…
Он так и замер с полотенцем в мокрых руках, капли воды повисли на кончиках волос. Шут машинально смахнул их и виновато опустил глаза.
— Я… — и замолчал, комкая полотенце, мучительно подыскивая нужные слова.
— Да не мог он, — услышала Элея голос от камина. Шаман с хрустом потянулся и встал. — Уделался до полусмерти. Сначала вашего короля взялся лечить, меры не зная, а потом меня вытащил с того света, — Кайза подошел к Патрику и без лишних церемоний обхватил ладонями голову своего непутевого ученика. Постоял так, вслушиваясь в свои ощущения, а потом сказал сокрушенно: — Ну что тебе неймется, а Зумана? Как будто без тебя не обойдутся… Спал бы и спал.
Пат ничего не ответил, только вздохнул и сделал вид, что самое важное — это вытереть лицо и наново перевязать совсем растрепавшиеся волосы.
