Е. Кочешкова - Зумана
«Не демонов! — с восторгом думала Элея, — всего лишь одного бывшего королевского шута…»
Вскоре за стеной послышалась возня, а в замочной скважине истерично заскрипел ключ. Кто-то очень спешил отпереть комнату.
«Это Пат!», — Элея радостно замерла перед дверью, готовая броситься на шею любимому и обрести наконец защиту в его объятиях. Обе женщины, глядя на ее счастливое лицо, судя по всему, тоже прониклись мыслью, что все будет хорошо, бояться больше нечего и можно уже прекратить панику.
И когда в покои ворвались незнакомые воины и схватили Элею, выдернув у нее из рук младенца, она даже не успела вскрикнуть. Только лишь подумала, что это нечестно… ужасно нечестно…
Ее грубо тащили по коридорам, а рядом Фарр захлебывался в яростном плаче. От страха ноги у Элеи стали тряпочными, а нутро скрутило болезненной дурнотой. Ни буря, ни тьма не пугали ее, но эти люди вели себя так, словно не принцессу с наследником сопровождали, а вели преступников на казнь.
— Быстрее! Быстрее! — орали они не то ей, не то друг другу. — Руальдовы псы уже на третьем уровне! — они толкали Элею в спину и волокли за руки, не давая ей опомниться.
«Патрик! Родной мой! Где же ты? — она забыла, что он всего лишь шут, забыла, что он никогда не держал в руках оружия, что ростом едва доставал Руальду до подбородка… В эти мгновения ей казалось, только любимый может спасти ее… — Тэйме! Тэйме…»
Но даже чудесной защиты, что хранила их в замковой опочивальне, больше не было…
Элея и сама не заметила, как по щекам ее побежали слезы, как лицо скривилось в гримасе ужаса. Она не понимала, что происходит, не понимала, почему ей так страшно, так невыносимо страшно, хоть криком кричи.
И только когда ее с силой втолкнули в какую-то тесную комнатушку, вдруг осознала… все это означает лишь одно…
Смерть.
Конец был так близок, что она чувствовала его каждым вздыбившимся волоском на похолодевшей коже…
«Тэйме!»
Дверь с лязгом захлопнулась, и Элея оказалась в кромешной темноте.
Несколько мгновений она стояла в оцепенении, не в силах осознать, что больше ничья злая воля не сковывает ее руки, что они свободны и можно со всей силы обрушить на дверь судорожно стиснутые кулаки. Она стучала, пока костяшки пальцев не вспыхнули болью, а потом не онемели вовсе… Она кричала и звала, хотя внутренний голос безнадежно скулил, что это все уже не имеет смысла. Элея не знала почему, просто чувствовала — в этой комнате ее никто не услышит, и никогда не найдет… Сколько-нибудь разумного объяснения тому не было — один лишь голый звериный страх.
В конце концов силы оставили ее… Тихо всхлипывая, Элея привалилась спиной к двери и закрыла лицо руками. Губам стало солоно — ее ладони были в крови, щеки в слезах…
«Патрик… — она свернулась в комок, зажмурившись, отчаянно потянулась туда, куда не имела свободы попасть, куда мой являться только ее чудесный милый шут… — Тэй! Не бросай меня!.. Ну пожалуйста! Пожалуйста!.. Я не хочу… не хочу умирать…»
5
— Здесь! Это здесь!
— На замок заперто… Толстый какой… без кузнеца не разломать. А мож и топора хватит…
— Пустите! Пустите меня! Я открою!
— Уймись, Зумана! Тебе уже хватило! Пошел вон, безмозглый баран!
Голоса звенели и ударялись о дверь. Элея распахнула глаза, мгновенно выныривая из мутного забытья, однако в кромешной тьме все равно ничего не было видно…
«Боги! — понимание вспыхнуло ослепительной надеждой, — они нашли меня! Там же Патрик! Мой Пат!»
— Пат! — она снова ударила в дверь уже вдребезги отбитой ладонью. — Патрик! Я здесь! Я здесь!
— Элея… — родной голос глухо звучал сквозь толстую, окованную железом створку, но ее толща не могла скрыть того, как он дрожал и срывался. — Ты слышишь меня? Ты в порядке?! Милая… потерпи, сейчас… уже совсем сейчас…
Она прислонилась к двери, прижалась к ней всем телом, беззвучно плача.
Как? Ну как ей в голову такое могло прийти, что этот человек не сумеет ее найти?..
— Потерпи… — слова доносились как будто издалека, — пожалуйста… Никогда, никогда тебя больше не оставлю…
Минула еще целая вечность, прежде чем по ту сторону двери раздался сначала скрежет, а потом и громкий звук лопнувшего железа. Тяжелая створка распахнулась, и в глаза Элее ударил свет факелов… а потом весь мир просто растворился… остались только горячие объятия и нежные губы, осыпающие ее лицо бессчетными поцелуями…
Когда мир снова вернулся к обычным размерам, Элея обнаружила, что кроме шута рядом с ней стоят еще несколько незнакомых воинов из Золотой и… шаман из далекого дергитского становища…
— Кайза! — она оторвалась наконец от Патрика, чтобы столь же неистово обнять степного колдуна, который поразительным чудом не погиб. — Кайза… Ты живой! Боги… светлые боги… какое счастье… — но едва лишь радость наполнила ее до краев, Элея вспомнила… — О, нет! Патрик, они отобрали у меня Фарра! Вы видели, вы нашли его?!
— Да… — шут хмуро кивнул. — То есть, нет… Кто-то заперся с ним в одной из башен. Этот человек требует выпустить его и дать ему коня… иначе он отвернет голову наследнику, — Элея увидела, как закаменело и мгновенно ожесточилось это лицо, которое, казалось, было создано только для лукавых улыбок…
— Ох, Матерь небесная… — она накрыла губы руками. — Руальд там, да? — шут хмуро кивнул. Кто-то с факелом подошел ближе, и в ярком свете Элея разглядела, как ужасно выглядел ее Патрик. Бледный, словно призрак, под глазами черные круги. — Пат… что с тобой? Ты болен?
— Нет, — он даже сумел улыбнуться. Едва-едва, лишь краешками губ… — Просто очень устал. Не бойся, милая… все со мной хорошо, — Элея видела, что он лжет.
— Скажи мне, что случилось? — она смотрела на него умоляюще, пока на плечо ей не легла тяжелая ладонь Кайзы.
— Идем, принцесса, — сказал он, отворачивая Элею от шута. — Давай лучше найдем твоего короля, — он совершенно отчетливо дал ей понять — вопросы следует отложить до более подходящего времени.
«Он прав, — смирилась Элея, — едва ли эти люди знают то, что известно нам…»
Однако, увидев, что Патрик едва поспевает за всеми, она тоже замедлила шаг и все-таки спросила еле слышно:
— Пат… это ты сделал, да? — Элея незаметно взяла его под локоть, желая поделиться с шутом хоть толикой своих сил.
— Да… — отвечая, он не смотрел на нее, словно не хотел признавать за собой содеянного.
«А ведь и в самом деле, — с болью подумала Элея, — чего ему это стоило? Такая буря… такие разрушения… Наверняка есть и пострадавшие. Мой бедный Патрик… ведь он никогда не хотел ничего подобного…»
