Янтарина Танжеринова - Драконий день (СИ)
Айриэ не то чтобы ему сочувствовала, просто многое для неё теперь стало понятно. Магическая клятва не позволит выдать тайну ни случайно, ни под пытками, ни тем более добровольно. По вполне понятным причинам её редко приносили, поскольку последствия её нарушения были самыми плачевными. Эту клятву не обойдёшь, не обманешь уловками, она приносится на крови и за нарушение берёт в уплату жизнь клятвопреступника.
— Давно вы давали клятву? — спросила она у Фирниора.
— Пять… лет… — прохрипел он, потому что голос всё ещё ему не повиновался — видимо, магическая «удавка» сдавила горло слишком сильно.
— Корявое Равновесие ему в глотку! — зло пожелала Айриэ и любезно пояснила, поймав недоумевающий взгляд Фирниора: — Герцогу вашему дражайшему! За то, что ловит тринадцатилетних мальчишек на любви к романтике и приключениям. Могу предположить, всё было обставлено как торжественная — почти «взрослая»! — клятва верности роду Файханас. Причащение к великим тайнам, желание быть достойным своих славных предков, возможность доказать, что в вас течёт та же благородная кровь, несмотря на утверждения вашего папочки, и всё такое прочее.
Она угадала, разумеется. Фирниор вспыхнул и яростно глянул на Айриэ, потом отвернулся, уставившись в стену. Губы его подрагивали и беззвучно шевелились. Мирниас с сочувствием похлопал его по плечу и предложил флягу с водой, за неимением чего-нибудь покрепче.
Магесса почувствовала себя неловко, почти сожалея о своей неделикатности. Возможно, следовало быть сдержаннее, но этот верный щеночек Файханасов сейчас пожинает плоды собственного легкомыслия. Впрочем, родню не выбирают, и он не мог сейчас предать род, даже если бы не был связан магической клятвой. Он будет верен герцогу и кузену до последнего, потому что не может по-другому. Такой уж, видно, уродился… Он перестанет их поддерживать, только если убедится в их подлости.
— Мирниас, перейдите на магическое зрение и взгляните вот сюда, — велела она долговязому, давая время Фирниору прийти в себя. — Видите вон ту гаснущую нить, коричневатую? Да, именно эту. Так вот, это след магической «удавки», наложенной нашим затейником талантливым. Если бы клятва была нарушена, жизненная сила рингира Ниараса устремилась бы по этому каналу прямиком к чёрному магу. А вы, рингир Ниарас, молчите и не дёргайтесь. Вспомните, что ваш протестующий выкрик спровоцировал активацию «удавки». Мне ваш труп не нужен, толку-то с него. Поэтому требовать выдать тайну я не стану, а вам бы порекомендовала старательно обходить даже в мыслях то, о чём вы поклялись молчать. И выдать тайну, доверив её бумаге, тоже не пробуйте, если не хотите лишиться руки. Как минимум.
— С чего вы взяли, мэора, что я вообще попытаюсь выдать вам, абсолютно постороннему человеку, тайны, касающиеся лишь Файханасов? — оскорблённо вскинул голову Фирниор. — Моя верность роду пока что никем не поставлена под сомнение!
— Тайны, касающиеся Файханасов, принадлежали им ровно до тех пор, пока один из Файханасов не начал убивать ни в чём не повинных людей, а прочие — покрывать его преступления! — резко напомнила Айриэ.
Юноша побелел и со сдавленным возгласом отшатнулся. Айриэ и сама ощутила, как что-то опять царапнуло изнутри, будто уловила далёкий отголосок его боли. Мирниас несмело тронул её за рукав:
— Мэора Айнура, не надо, пожалуйста… Ему и так тяжело.
— Сам виноват! — рявкнула магесса, злясь уже на себя. Сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и сказала, чтобы отвлечься: — Ладно, Мирниас, пользуйтесь случаем, продолжим урок. Видите, «удавка» сейчас тоже гаснет. Это скрытое заклинание, в неактивном состоянии не обнаруживается.
— Вот эта синеватая широкая полоса на шее? — недоверчиво, с затаённым страхом спросил Мирниас, магическим зрением глядя на светящийся след на шее Фирниора. К слову, на коже юноши также проявился сине-багровый след «удавки». На магов он не смотрел, тяжело дыша и тоже стараясь успокоиться.
— Именно эта. «Удавка» сожмётся в любой момент, стоит только близко подойти к возможности нарушения клятвы, пусть даже невольно, как рингир Ниарас. Мерзкая штука, скажу я вам, но иногда без магической клятвы не обойтись. Жизнь — пёстрое лоскутное одеяло, люди и обстоятельства бывают разные… Если кто-нибудь завладел вашей тайной и вы знаете, что он её не сохранит, но убивать вам этого типа не хочется, вынудите его молчать с помощью магической клятвы. Но вообще-то прибегайте к ней пореже, Мирниас, мой вам совет. Для мира полезнее.
— Надеюсь, и не придётся! — поёжился молодой маг. — Действительно, мерзость, особенно в исполнении чёрного мага. Надо же, собственного родственника не постеснялся бы «высосать»!
— Ну, «выпил» же он Юминну, — пожала плечами магесса. — Угрызения совести его давным-давно не мучают.
— Нет!.. — опять с болью крикнул Фирниор, не уточняя, что именно «нет».
Однако «удавка» всё-таки решила напомнить о себе, сжавшись пусть не так сильно, как в прошлый раз, но всё равно довольно чувствительно. Фирниор, кашляя и задыхаясь, рухнул на четвереньки и свесил голову, будто его мучительно выворачивало наизнанку.
— Мэора, неужели ничего нельзя сделать? — с сочувствием спросил Мирниас тихонько. — Он же не виноват, что у него такая родня. По-моему, его просто использовали, да ещё и «втёмную». Фирниор всегда мне казался самым приличным из всех Файханасов, он и… мэори Юминна.
Он сглотнул и отвернулся. Айриэннис вздохнула:
— Что здесь поделаешь… Хотя, если подумать, хм… Ну-ка, Фирниор, посидите спокойно, не крутите головой.
Она бесцеремонно ухватила юношу за подбородок, в запале назвав его по имени, хотя мстительно собиралась использовать только отстранённое «рингир Ниарас» — потому что видела, что его чуть ли не передёргивает от холодного обращения.
— Что вы собираетесь делать, мэора Айнура? — Мирниас даже шею вытянул от любопытства.
— Смотрите внимательно, может, и поймёте.
Айриэ ухватила обрывок силовой нити из «узла». Как всегда, взяла кончик уже оборванной нити — все целые следовало осторожно распутать и вернуть на место, но этим она займётся в день равноденствия. А пока сделала то, что было доступно уже сейчас: сожгла грязную магию, запачкавшую нить, и осторожно обернула вокруг шеи Фирниора, подсунув нить под всё ещё видимую «удавку». Связала кончики нити крепким узлом и тихонько подула, наполняя собственной силой. Сверкающее кольцо под удавкой стало плоским, мягко облегая его шею. Теперь следовало убедиться, что всё действует как надо.
Она осторожно обхватила ладонями его шею с боков. Забавно, кожа у него была совсем гладкая, нежная, как у девушки, а мышцы шеи довольно сильные. Юноша застыл и спросил очень напряжённо:
