Дэниэл Абрахам - Путь Дракона
Винсен перевел взгляд с водной глади на далекие горы.
— Он поставил под сомнение честь госпожи Каллиам, господин. И сделал некоторые предположения, что…
— А, — сказал Доусон. От ярости началась изжога. — Он еще здесь?
— Нет, господин. Его братья увезли его в свою деревню прошлым вечером.
— Увезли его?
— Я оставил его не в том состоянии, чтобы передвигаться самостоятельно, сэр.
Доусон хмыкнул. Перед ним над водой плясали мухи.
— Она возвращается в Кэмнипол, — сказал он. — Загорелась идеей, что может заключить с Маасом мир.
Молодой егерь кивнул, но промолчал.
— Говори, — приказал Доусон.
— С вашего позволения, сэр. Это не мудро. Трудней всего пустить кровь в первый раз, а это уже случилось. Потом это становится только легче.
— Я знаю, но она настроена решительно.
— Пошлите меня вместо нее.
— С ней, — сказал Доусон. — Джорри еще в городе. Он сможет дать тебе более полную картину происходящего. Ты защищал меня с тех пор, как все это началось. А сейчас мне нужно, чтобы ты защитил ее.
Двое мужчин продолжали стоять. Сзади раздавались голоса. Псарь кричал на своего ученика. Смех егерей. Казалось, они приходят из другого мира. Из не такого уж далекого прошлого, когда все было лучше, безопаснее, и правильно.
— Ей ничего не грозит, господин, — сказал Винсен Коу. — Покуда я жив.
Через три дня после того, Клара отбыла, уносимая открытым экипажем, в сопровождении скачущего за ней Винсена Коу, прибыли незваные гости.
Дневной зной привел Доусона из поместья в зимний сад. Не в сезон он выглядел невзрачно. Цветы, которые расцветут золотом и киноварью на исходе года, сейчас напоминали жесткие зеленые сорняки. Три его собаки лежали здесь, задыхаясь от жары, закрыв темные глаза и высунув розовые языки. Теплица была открыта. Не будь так, в ней было бы жарче, чем в духовке. Сад спал, в ожидании своего часа, и когда он придет, сад преобразится.
К тому времени Клара должна вернуться. Конечно, он проводит свое время не с ней. У него дела при дворе и охота. У нее свой круг интересов и ведение домашнего хозяйства. И все же, когда она уехала, одиночество стало невыносимым. Утром он просыпался с мыслями о ней. Вечером ложился, страстно желая, чтобы она сейчас вышла из гардеробной, со всеми своими новостями, озарениями и просто пустыми сплетнями. В промежутке он старался не думать о ней, Фелдине Маасе, и о возможности использовать ее против него.
— Господин Каллиам.
Служанкой оказалась молодая девушка-дартинаи, новенькая. Глаза у нее пылали, как и у всех представителей ее расы.
— Что такое?
— Приехал человек просить аудиенции, господин. Паерин Кларк, сэр.
— Не знаю такого, — сказал Доусон, и сразу же вспомнил. Бледный банкир, агент Северного Взморья, и совратитель Канла Даскеллина. Доусон встал. У его ног сели три пса, поглядывавшие то на него, то на служанку, и тихонько поскуливая. — Он один?
Глаза у девушки округлились от внезапной тревоги.
— Со свитой, господин. Кучер, лакеи. И, как мне кажется, секретарь.
— Где он сейчас?
— В малом зале, господин.
— Передай ему, я приму его через минуту, — сказал Доусон. — Принеси ему эля и хлеба, размести его людей в людской, и пришли мою охрану.
Бледный человек поднял взгляд, когда двери малого зала распахнулись, и встал, когда зашел Доусон. Вслед за Доусоном вошли четыре мечника в охотничьей коже, не так уж и много, чтобы брови посетителя поползли вверх. Хлеб на тарелке перед ним был всего лишь раз надкушен, эль в оловянной кружке, возможно, остался нетронутым.
— Барон Остерлинг, — сказал банкир с поклоном. — Благодарю вас за то, что приняли меня. Прошу прощения за то, что прибыл без предупреждения.
— Вы от Канла Даскеллина, или от себя лично?
— От него. Ситуация при дворе деликатная. Он хочет, чтобы вы были в курсе, но не доверяет курьерам и, в любом случае, он не хочет, чтобы некоторые вещи были написаны его рукой.
— И поэтому он посылает кукловода из Северного Взморья?
Банкир сделал паузу. Кожа его пошла пятнами, хотя на лице сохранялась вежливая улыбка.
— Мой господин, не обижайтесь, но есть несколько моментов, которые нам лучше всего сразу прояснить. Я подданный Северного Взморья, но не состою при дворе, и я здесь не по приказу своего короля. Я представляю банк Медианов, и только банк Медианов.
— Тогда шпион без королевства. Тем хуже.
— Прошу прощения, мой господин. Вижу, мне здесь не рады. Пожалуйста, простите за вторжение.
Паерин Кларк низко поклонился, и направился к двери, забирая с собой и двор, и Кэмнипол. "Только потому, что тебе это не очень по нраву, вовсе не означает, что это трудно", пришли на память слова Клары.
— Подождите, — сказал Доусон, и глубоко вздохнул. — У кого же самое красивое платье, на этом трижды проклятом балу?
— Простите?
— Вы приехали не просто так, — сказал Доусон. — Не будьте же таким трусом, чтобы сбежать сразу, как кто-то гавкнет на вас. Садитесь. Рассказывайте, что у вас там.
Паерин Кларк подошел и сел. Его глаза, казалось, потемнели, а лицо стало пустым, как у игрока в карты.
— Это не из-за вас, — сказал Доусон, садясь напротив, и отрывая хлебную корочку. — Не из-за вас лично. Из-за того, кем вы являетесь.
— Я человек, которого посылает Комме Медиан когда возникают проблемы. Не более, но и не менее.
— Вы агент хаоса, — сказал тихо Доусон, пытаясь убрать яд из своих слов. — Вы человек, который делает бедняков богачами, а богачей бедняками. Звание и чин ничего не значат для таких как вы, но они значат все для таких как я. Это не презрение. Это ваша суть.
Банкир охватил колено рукой.
— Вы выслушаете новости, мой господин? Несмотря на то, что вы обо мне думаете?
— Выслушаю.
В течении часа банкир говорил тихим голосом, в подробностях описывая ту ползучую катастрофу, надвигавшуюся на Кэмнипол. Как и подозревал Доусон, нежелание Симеона отдать своего сына под опеку любого из домов было от страха раскачать лодку. Уважение к его царствованию слабело повсеместно. Даскеллин и его оставшиеся союзники предлагали любую помощь, но даже в лояльных кругах нарастало беспокойство. Исандриан и Клин находились в ссылке, но Фелдин Маас был вездесущ. Казалось, этот человек никогда не спал, и где бы он не появился, говорил одно и то же: нападение гладиаторов было инсценировано, чтобы опозорить Кертина Иссандриана для того, чтобы принц не был отправлен в его дом. Подразумевалось, что своевременное появление солдат из Ванаи было частью одной большой театральной пьесы.
— В моей постановке, — сказал Доусон.
— Не только в вашей, но да.
— Ложь, от первого слова, и до последнего, — сказал Доусон.
