Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – герцог
На дне течет, прихотливо изгибаясь между отвесными стенами, огненный ручеек. Я огляделся, взревел и начал рушить скалы, сваливая их в ущелье.
Снизу доносился плеск, всякий раз по мне проходила волна жара, я ревел и с усиленным рвением ломал скалы, обрушивал целые горы, пока огненный ручей не скрылся под сброшенными массами камня, а затем я бросал еще и еще, пока края ущелья не сравнялись.
С довольным рыком я перешел на ту сторону, на стенах крепости что-то пищат, на голову посыпался горячий песок и мелкие камешки. Я отыскал взглядом ворота, рыкнул и ударил передней лапой. Ворота затрещали. Я ударил второй раз, затрещали громче.
Взревев в ярости, я бросился всей массой. Стена содрогнулась, сверху посыпались кричащие и вопящие существа. Я глухо ревел и бросался на стену, так надо, хотя и не понимаю, зачем, бил в нее лапами, грудью, всем телом, наконец треск стал оглушительным. Каменная стена выгнулась и начала рушиться вовнутрь, рассыпаясь на тысячи камешков.
Вместе с глыбами во двор влетели и ворота, такие крохотные, что пролезла бы разве что одна моя лапа. Я довольно взревел и шагнул во двор.
С двух сторон на меня бросились дракончик, размером мне до колена, и массивный огр, этот повыше, почти до пояса.
Огр прорычал, как я понимаю, но я услышал только тоненький писк:
– Ты кто?.. Ты чего пришел?
Я проревел:
– Будем разговаривать или драться?
Он не понял моего рева, да я и сам не расслышал ни одного знакомого звука. Мои лапы ухватили дракона, сжали. Он лопнул, как наполненный теплой водой кожаный бурдюк, упавший с вершины скалы. Я отшвырнул его выдавленную шкуру с переломанными костями и стал хватать огра.
Тот отпрыгивал и бил меня дубиной, но я не чувствовал ни боли, ни вообще прикосновения, слишком уж толстая на мне чешуя. Выскакивали еще какие-то мелкие, я не обращал на них внимания, все ловил огра, как юркую мышь, и давил попутно остальных.
Огр ухитрился что-то опрокинуть мне под все четыре лапы. Я неуклюже погнался за ним и рухнул, больно ударившись мордой. Со всех сторон слышались ликующие вопли. Я с трудом перекатился с боку на бок, пытаясь встать, подо мной хрустело, словно сухая солома, зато крики быстро затихли.
По колену трижды ударили, я от неожиданности качнулся. Это почему-то так разъярило, что я широко развел громадные лапы, и они утонули в темноте. Огр с писклявым ревом набежал и снова занес дубину над головой. Я как можно быстрее повел обе ладони навстречу одна другой. Они все ускоряли движение, а когда с силой сомкнулись, раздался влажный хлопок. Мне показалось, что я раздавил сырое яйцо, и, отбросив вялую тушку, зачем-то вытер ладони.
Жажда убивать, крушить и ломать захлестнула с головой, ноги меня сами понесли через двор ко входу в черное блестящее в лунном свете здание.
Навстречу высыпала огромная толпа монстров, драконов, троллей, немыслимых чудовищ, что вовсе не казались мне чудовищами, но я жаждал убивать и потому уничтожал их сладострастно, с наслаждением, слушая хруст костей, хлопанье раздавливаемых тел.
Жидкость текла по моим передним лапам, но когда стало совсем скользко, я опустился на все четыре, так куда удобнее и правильнее, внизу хлюпает, это так приятно. Я лег брюхом и слегка проволокся, взламывая своей чешуей каменную шелуху двора, уложенную мелкими камешками плотно одна к другой.
Здание выглядит игрушечным домиком, для меня маловато. С довольным ревом я обнаружил внизу дверь, и хотя могу попробовать ломиться и через стену, но что-то подсказало, что надо выбить это вот…
Я ударил всего один раз, ворота вылетели с треском. Мои глаза все чаще затуманивались, я начинал видеть совсем не то, что передо мной, потом все пропадало, затем начинало снова, и всякий раз болит голова и все сильнее бьется сердце.
За моей спиной двор покрыт, как раздавленными тараканами, плоскими телами защитников, все в липких лужах. Я намерился ломиться через слишком узкий для меня проход в крепость, крушить все там, но чудовищная битва измотала так, что от слабости начала угасать ярость, и вдруг остро кольнуло воспоминание о чем-то, ради чего я пришел…
…но ради чего?
Я взревел еще и еще, голова трещит, неспособная мыслить, мелькнул дикий образ меня в теле мелкого двуногого, я даже не засмеялся от такой глупости…
…если я и был когда-то таким, теперь никогда и ни за что не вернусь в жалкое слабое тельце, если сейчас я размером с гору, но гораздо несокрушимей.
Мне почудился тихий голос, что назвал меня каким-то именем, я ничего не понял, но перед глазами на полмира встал призрачный образ существа, именуемого женщиной… ее зовут…
Я взревел в раздражении, как же ее зовут…
И не оставляло ощущение, что нужно все-таки узнать, что она такое, как будто нечто важное потеряю, если забуду…
Я ревнул уже тише, подошел к самому краю отвесной горы и застыл там, сосредоточившись на том, что вот на одно мгновение превращусь в это мелкое и жалкое существо, чтобы вспомнить это нечто важное, а потом снова в нынешнее великолепное тело, и больше никогда его не покину, и больше никогда отсюда не уйду.
Камни грохочут, сваливаясь в пропасть, но после минуты или более полнейшего беспамятства я начал чувствовать, что я, Ричард Длинные Руки, только что был чем-то вообще небывалым, что могло совершиться только в Темном Мире, я разнес ворота и перебил самых могучих защитников…
…и надо поскорее этим воспользоваться. Крупнозернистый песок и камни продолжали ссыпаться с меня в ущелье, там просело после того, как я перебрался по устроенному для себя мосту, и теперь снова ущелье заполнилось, но я все равно выкарабкался с великим трудом, в голове все еще рев и гул, перед глазами плывет, кружится и двигается вверх-вниз.
Я помотал головой, надо поскорее прийти в себя. Издали донесся крик, я повернулся и рассмотрел, как в проем на месте ворот вбежал запыхавшийся Леопольд.
Он споткнулся с разбегу, ухватился за уцелевшую часть стены и очумело уставился на великанскую груду камней.
Я крикнул сверху:
– Молодец, сэр Леопольд!.. Вы точно вовремя!
Он задрал голову, отыскивая меня взглядом.
– Сэр Ричард? Вы здесь?
– Как видите!
– А где гора-зверь? Я как увидел его издали… чуть не того… почти испугался, можно сказать.
Я сказал бодро:
– А я его убил. За ненадобностью.
Он спросил, заикаясь и с вытаращенными, как у рака, глазами:
– К-к-как… это?
– Мавр сделал свое дело, – объяснил я, – мавр может уходить. Быстрее в донжон, наша цель там!
Он удивился:
– У нас еще и цель есть? Скажите еще, и в жизни…
Я не отвечал, берег дыхание, он грузно топает следом, лезвие его меча уже не блестит, по самую рукоять испачканное кровью. Одежда тоже в крови, а на кирасе прибавилось глубоких зарубок, царапин и внушительных вмятин.
