Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера (СИ)
– А дай погадаю, бирюзовый ты мой, ненаглядный! Что было, что есть, что будет, и на чем сердце успокоится…
– Да пошла ты, – лениво отбрехнулся было барон, который и вообще‑то гадалок не любил, а уж сейчас, когда надо было Юрая в чувство приводить, слушать красивое пустословие и многозначительные туманные обещания был тем более не настроен.
– А что ж так, соколик? – лукаво и с подковыркой спросила красотка в цветастом платке. – Али услышать боишься, яхонтовый, что пышногрудая чаровница твоя, да с глазами изумрудными и кудрями медовоцветными, тебя и как звать позабыла?!
Нарисованный цыганкой образ Энцилии был настолько ярок и точен, что Зборовский просто замер.
– А ну‑ка, постой! Ты откуда зна…
Влад оборвал себя на полуслове, осознав, что гадалка с вильдорской волшебницей вовсе не знакома, а всего‑лишь‑навсего хорошо знает свое дело.
– Уговорила, Тинктар с тобой. Держи вот пятиоскольник… даже два, пожалуй, и расскажи‑ка мне всё, что видишь у меня в будущем.
– А ты не торопись, служивый, да и меня не торопи. Посмотрим сперва в прошлое, а там и до будущего доберемся. Порядок во всяком деле нужен, а уж в гадании особливо, – сварливым, но при этом донельзя довольным голосом проговорила цыганка, одновременно вытаскивая кошель из под пяти, наверное, длинных и широких юбок. И только после того, как полученные от Зборовского монеты были упрятаны в кошель, а кошель, в свою очередь – обратно под юбки, она снова развернулась к барону лицом и протянула ему открытую вверх ладонь.
– Давай‑ка руку, драгоценный. Да перчатку‑то сыми! Я хоша и гадалка, а сквозь кожу видеть всё одно не умею.
Зборовский нехотя стянул с руки кожаную перчатку.
– Так, так, что у нас здесь? О, да мы, оказывается, из благородных! Как же, как же: барон фон Вышелвон, маркиз де Ржись, граф Лезьподшкаф… А линия жизни‑то ух какая извилистая. Ох, и немало поколесил ты по жизни, служивый, да и кровушки чужой испил достаточно, как я погляжу.
Гадалка опасливо взглянула Зборовскому в лицо, словно опасаясь, что тот сейчас выпустит наружу свои вампирские клыки.
– Ну да ладно, – заторопилась она, – а ведёт тебя теперь по казенному делу дорога дальняя да спешная. Заодно с дружком твоим вдаль ведет, покуда зазноба твоя зеленоглазая вас дома поджидает‑караулит. И ждать ей осталось еще… Ох!
Плавный ход цыганского гадания вдруг споткнулся на ровном месте, словно налетев на пень. Или скорее даже – ударившись с размаху лбом в каменную стену.
– Далёко твой путь проложен, ваше благородие, да боюсь, суждено ему накоротке оборваться! – Голос гадалки стал тише, опускаясь до пугающего шёпота. – Берегись дамы пиковой да короля бубнового, замыслили они на тебя недоброе. Пуще холеры да чумы берегись! Коли сумеешь им не уступить и не поддаться, все у тебя впереди будет: и богатство, и титул повыше, и супруга владетельная, и дом наследников полон…
Цыганка подняла на барона горящий взор и докончила уже звонким голосом:
– Всё обретёшь в конце концов, всё, что что пожелаешь, да еще и многое сверх того. Только супротив короля бубнового выстоять сумей, да ещё пиковой даме одолеть себя не дай!
– Красиво поёшь, пташка вольная, – Влад хотя и был озадачен загадочным предсказанием и намеком на коварных врагов, о которых он пока что еще и слыхом не слыхивал, но краем глаза успел заметить, что Юрай тоже слушал гадалку внимательно и заинтересованно, постепенно приходя в себя после странного приступа, приключившегося с ним во время представления с фейерверком. На щёки волшебника вернулся прежний румянец, а лицо заиграло улыбкой, да и на ногах он держался уже уверенно и твёрдо. – Ну, а другу моему тоже погадаешь?
– Дык отчего ж не погадать, если еще пятиоскольник накинешь…
Но, взяв было в свою руку послушно протянутую ладонь Юрая с переливающимся радужными бликами кольцом на указательными пальце, мгновенно отшатнулась от него, как от прокаженного.
– Нет, не буду я ему гадать.
– А почему ж так, красавица? – Барон был настойчив, моментально почувствовав, что цыганка недоговаривает что‑то важное и серьезное. – Или твоё гадание теперь дороже стоит? Так я могу и серебряный "герцог" заплатить.
– И за "герцог" не стану, ваше благородие, – голос цыганки стал подчеркнуто почтителен и сух. – Ступайте себе, и сохрани вас Арман на пути вашем.
– Неужели и за золотого "государя" не погадаешь? – не унимался Зборовский.
– Цельный золотой, без обману? – в голосе гадалки была душевная мука, и выражение ее лица тоже выдавало напряженные терзания и сомнения. Ох уж эта жестокая и бескомпромиссная борьба собственной жадности с собственной же осторожностью! Вряд ли сыщется среди рожденных под небесами Круга Земель хоть один смертный, кому не довелось хоть раз стать полем этого сражения. Да и за пределами Круга, впрочем, тоже. Наконец, цыганка пришла к какому‑то, явно нелегкому для себя, решению.
– За золотой, пожалуй, что и погадаю. Но только не я. Идите за мной следом! – и она, развернувшись, семенящими шажками заторопилась куда‑то прочь.
…
– Вот, мастер, посмотрите сами, – Энцилия протянула архимагу только что осторожно снятую с шеи цепочку, на которой висел в золотом кольце‑обруче розоватый шарик из вложенных одна в другую ажурных сфер.
Кларисса уже успела вкратце ввести Нгуена в курс дела, и теперь обеим энграмским волшебницам оставалось только внимательно наблюдать за тем, как их высокий гость – верховный маг соседнего государства – сосредоточенно изучает её амулет, не касаясь его руками, а только удерживая на весу за цепочку в приподнятой левой руке, в то время как длинные и тонкие пальцы правой осторожно и ласково обводили сам артефакт кругами, оставаясь от него на расстоянии в полпальца или менее.
Боги мои, какие же у него нежные пальцы! Кларисса не нашла в себе сил удержаться от приятного воспоминания о прошлой ночи, когда те же самые пальцы столь же нежно и пытливо ласкали ее изнутри, направляя потоки сил в самые чувствительные точки распахнутого лона. Но сейчас эти пальцы снова и снова осторожно кружили вокруг "Талисмана сплетения сфер", легонько зондируя его прикосновением тонких потоков то одной, то другой стихии.
Наконец напряжение на узком лице мастера Эффенди спало, и он так же деликатно протянул цепочку с артефактом обратно Энцилии.
– Ну что сказать вам, коллеги? Вы совершенно правы: внутри пятой сферы талисмана действительно размещается некая субстанция, изначально принадлежавшая другому уровню Мироздания, причем скорее всего – ближнему высокому. Именно она и наделяет амулет свойствами и способностями, зачастую непостижимыми и неподконтрольными любым силам из тех, которые доступны магам нашего Круга. Но что это за субстанция и каким образом она была помещена в талисман, сказать я, увы, не могу.
![Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера [СИ]](/uploads/posts/books/75683/75683.jpg)
