Эд Гринвуд - Эльминстер должен умереть!
— Ха. Они хотят, чтобы мы все убрались, помнишь?
— Их заклинания — все еще твой лучший шанс на защиту. Если ты будешь спорить с боевыми магами, когда за тобой придут эти, волшебники испепелят их из страха за свои шкуры.
Мирт ответил Арклету задумчивой гримасой, затем отступил.
— Кажется неправильным заставлять кого-то сражаться вместо себя, но да, твои слова мудры. Так и сделаю. Да вкусишь ты победу!
Там, где задержали пылающих призраков, снова проревел патрульный горн, и старик отправился в направлении дворца, несколько раз оглянувшись.
Амарун и Арклет переглянулись.
— Ты начинаешь мне нравиться, лорд Делькасл, — сказала Амарун. — Не надо портить это впечатление, предложив мне остаться в сторонке.
Арклет широко улыбнулся и развел руками.
— Да я об этом даже не мечтал!
***Алусейр услышала торопливое шарканье сапог позади и обернулась.
Эльминстер казался мрачным.
— Юный Делькасл — знаешь его?
— Да. Ты наложил на него следящее заклинание?
— Использовал одну из магических безделиц Обарскиров, чтобы проследить за ним. Он только что прошел через двор поместья Грозозмеев. Молодая Рун с ним.
— Ты хочешь оказаться там, — мягко сказал призрак. — Прямо сейчас. Почему бы не наколдовать телепорт?
— Потому что я схожу с ума, когда использую магию, вот почему, — зарычал Эльминстер.
Алусейр издала похожий на хихиканье звук.
— И как же всем остальным заметить разницу?
Эльминстер наградил ее испепеляющим взглядом.
— Подожди секунду, — прошептала она, скользнув мимо, будто морозный ветер.
Алусейр вернулась несколько мгновений спустя, приведя с собой смущенную, полуодетую Раэрин и испуганного Креана.
— Телепортируй этого человека в аванзал поместья Грозозмеев, — приказала призрачный регент. — Как можно аккуратнее.
Раэрин нахмурилась.
— Чт...
— Разве боевые маги больше не подчиняются королевским приказам? — прошипела Алусейр, ее глаза вдруг стали двумя холодными огнями.
— Или моим? — продребезжал тонкий голос снизу.
Раэрин глянула вниз — и отпрянула.
— Что с тобой такое? — спросило темное, похожее на паука существо на полу. — Никогда раньше не видела королевского мага?
***Веландрин молча провел высокую, смуглую и полногрудую девушку в личные покои Марлина Грозозмея. Поверх сапог и шелкового платья на ней был ночной плащ, и...
Марлин нахмурился. Рядом с ней стояла еще одна фигура, выше, темнее, в плаще и глубоком капюшоне, которая что-то сунула Веландрину; Марлин увидел блеск золота, прежде чем его слуга исчез.
— Кто ты такой? — требовательно спросил он, одной рукой отодвинув девушку, второй взявшись за меч и взмахнув им, чтобы пригрозить таинственному посетителю.
Тот отбросил капюшон, обнажая свою сардоническую улыбку. Улыбка принадлежала лорду Арклету Делькаслу, который сделал быстрый шаг в сторону, чтобы сзади у него оказалась каменная стена.
— Добрый день, — вежливо поприветствовал он Марлина. — Здесь, на свету, ты кажешься гораздо красивее, чем рыская в тенях королевского дворца по ночам.
Грозозмей напрягся.
— О чем ты говоришь?
— Я говорю о некой чаше, — ответил Арклет. — К сожалению, отсутствующей в своем старом тайнике. По которой, к сожалению, кое-кто скучает.
— Боевые маги?
— Аа, я знал, что Марлин Грозозмей не тугодум. Я был уверен, что он сразу же поймет, о чем я говорю, даже в такой час.
— Что ты здесь делаешь? — прорычал Марлин, выразительно подняв меч и шагнув вперед.
Арклет легкомысленно отмахнулся.
— Я не ищу поединка, только ответ-другой. И поэтому пришел, защищенный магией, которая прекратит любой поединок еще до его начала. Так что без драк на мечах — всего несколько слов, и я оставлю тебя заниматься своими делами.
Он покосился на девушку, которая боязливо прислушивалась к их разговору.
— Несколько осторожных слов, — посоветовал Арклет.
— Ну? — коротко спросил Марлин.
— Зачем? Зачем эти тайные встречи, охота за топорами, пылающие люди?
— Я... я стремлюсь к лучшему Кормиру. Я заслуживаю лучшего Кормира.
Арклет кивнул.
— Как и я. К несчастью для дружеского согласия между нами, это не значит, что мы согласны в том, каким этот «лучший» должен быть. Ты хочешь, чтобы Кормир был лучше для тебя. Но тебе не хватает перспективы — и честности — чтобы это признать.
Марлин Грозозмей взмахнул мечом, прорычав оскорбление.
Арклет вздохнул.
— Ох уж эта постоянная беда знати — вспышки гнева всякий раз, когда с ними кто-то не согласен. Просто блестящие лидеры королевства.
— И ты считаешь, что дом Делькаслов лучше дома Грозозмеев, я полагаю? — усмехнулся Марлин.
— Ничего подобного. Я знаю, что я прожигатель жизни, и охотно это признаю. Разве подобная откровенность так дорого тебе обойдется? Ох, подожди, я ведь забыл. Откровенность — твой величайший враг, учитывая законы нашего королевства и присутствие в нем боевых магов.
— Как ты все это узнал? — прошипел Марлин.
Арклет принялся с ленивым видом рассматривать свои ногти и сказал им:
— В любом заговоре всегда кто-то проговорится.
— Ты не мог бы, — холодно сказал Марлин, — покинуть мой дом, чтобы я мог насладиться своей нанятой компанией?
— Конечно же, — с улыбкой ответил Арклет. — Я получил ответы, за которыми пришел. Не стоит бояться зари из-за меня.
— Прекрасно, — отрезал Марлин, звоня в колокольчик, чтобы вызвать Веландрина.
Арклет не стал ждать эскорта. Когда появился его слуга, Марлин приказал:
— Убедись, что человек, которого ты привел, покинул наш дом и земли, и за ним заперли ворота. Поторопись.
Веландрин поклонился и ушел. Марлин бросил взгляд на Чашу и меч, задумавшись, стоит ли послать за Арклетом пылающих убийц.
Нет. Только не в присутствии девки: никто не должен видеть, как он их вызывает.
Пожав плечами, он занялся ее прелестями, выплеснув свой гнев в виде жестокости.
— Раздевайся! — грубо приказал он.
Она быстро сбросила плащ и платье и принялась стаскивать сапоги, но Марлин ухватил ее за локоть железной хваткой и приказал:
— Оставь их и иди в кровать!
Она задохнулась от боли, но смогла прошептать:
— Милорд, нежнее!
В ответ он изо всей силы хлестнул ее тыльной стороной ладони по груди и зарычал:
— Ложись на кровать! Подумай о двадцати золотых львах и закрой свой рот!
— Да, милорд, — прохныкала она, подчиняясь.
— Один момент, парень, — произнес незнакомый мужской голос из дальнего конца комнаты.
